Страница 47 из 144
«Следует иметь в виду, — говорит Макиавелли в своем «Государе», — что есть два рода борьбы: один — посредством законов, другой — силы. Первый свойственен людям, второй — зверям, но так как первый часто оказывается недостаточным, то приходится прибегать ко второму. Поэтому государю необходимо пользоваться приемами и зверя и человека. Если же государь принужден научиться приемам зверя, то он должен выбрать из числа зверей лису и льва, ибо лев не может защититься от змеи, лиса — от волков. Следовательно, надо быть лисой, чтобы распознать змей, и львом, чтобы расправляться с волками».
«Государю, — заключает Макиавелли, — необходимо обладать духом настолько гибким, чтобы принимать направление, указываемое веяниями и превратностями судьбы, и, как я отметил выше, не уклоняться от пути добра, если это возможно, но уметь вступать и на путь зла, если это необходимо».
О политическом реализме Макиавелли, выросшем из потребностей эпохи, свидетельствует то, что его идеи разделялись крупнейшими политическими деятелями и дипломатами позднего средневековья и нового времени.
Английский посол во Франции сэр Генри Уоттон так определял в XVI веке функцию посла: «Муж добрый, отправленный на чужбину, дабы там лгать на пользу своей стране».
Крупнейшему из дипломатов и политиков XVII века, кардиналу Ришелье, который правил Францией с 1624 по 1642 г., принципы Макиавелли не кажутся циничными. В глазах Ришелье они не лишены подлинного величия. «Государственный интерес» (raison d’etat) господствует у Ришелье в его взглядах и в его практике. «Государство» превыше всего. «Государство» есть ценность, во имя которой все средства хороши, — таков смысл рассуждений Ришелье в его замечательном «политическом завещании». «Быть суровым, — советует он королю, — по отношению к людям, которые хвалятся тем, что они пренебрегают законами и распоряжениями государства, это значит действовать во имя «общего блага». Христиане должны забывать об оскорблениях, наносимых им лично, но правители должны помнить проступки, которые наносят ущерб общему интересу. В самом деле, оставлять их безнаказанными значит совершать их дважды… Бич, который является символом правосудия, никогда не должен оставаться без применения».
Если «общее благо» и «государственный интерес» играют такую роль во внутренней политике, то еще большее значение имеют они для политики внешней. Ришелье это доказывал на каждом шагу. Будучи католиком и кардиналом римской церкви, он действовал против католической Испании и Австрии в союзе с протестантскими князьями Германии; являясь убежденным сторонником и красноречивым защитником абсолютизма, он в интересах Франции поддерживал мятежных немецких князей против их императора. Все это оправдывалось для него «общим благом» и «государственным интересом».
Органы внешней политики и дипломатии в XVI–XVIII веках. Дипломатическая служба в этот период.«…Абсолютная монархия возникает, — говорит Маркс, — в переходные эпохи, когда старые феодальные сословия разлагаются, а средневековое сословие горожан складывается в современный класс буржуазии, и ни одна из спорящих сторон не взяла еще перевеса над другой». Маневрируямежду дворянством и буржуазией, королевская власть достигала известной самостоятельности. Это сказывалось и на ее внешней политике и дипломатии. Будучи в то время тайною тайн, дипломатия замыкалась в узкий круг особо посвященных. Центром, где создавалась политика, являлся королевский двор. В абсолютной монархии велико было значение не только династических интересов и личности самого короля. Значительна была роль и его любимцев, любовниц и просто ловких интриганов, которые влияли на короля в ущерб интересам страны и ее передового буржуазного класса.
Крупные европейские государства, которые сложились в XV–XVI веках, впервые создали соответствующие им постоянные центральные и местные учреждения — бюрократию и армию. XVI век был веком оформления дипломатической службы, центральных и местных учреждений, которые обслуживали внешнюю политику нового государства. В XVII веке даже крупные княжества Германии стали посылать за границу своих постоянных представителей.
Под влиянием гуманистов появляется тот стиль дипломатических депеш и донесений, который становится мало-помалу обязательным для каждого дипломата. Итальянские государи в XV и XVI веках пользовались гуманистами в качестве своих секретарей по внешним делам: это способствовало введению в дипломатию изящного стиля речи и письма. Первым из представителей дипломатического красноречия был флорентийский канцлер, известный гуманист Колюччио Салютати. Письма его стали своего рода образцами для дипломатов XVI века. Не меньшее значение имели и донесения венецианских послов. Отчеты венецианских агентов за границей, которые предназначались для узкого круга лиц, просачивались и в широкую публику: сборники этих отчетов известны были уже в XVI веке. Фамильные отношения Габсбургов, владевших Империей и Испанией, вызывали потребность в постоянном общении и обмене мнений. В особенности оживились эти отношения после отречения от престола Карла V (1555 г.), когда владения Габсбургов были поделены между старшей и младшей линиями этого дома.
Большое значение для развития дипломатической деятельности имело правление папы Льва X (1513–1521 гг.). Этот папа, Медичи по происхождению, был хорошо знаком с постоянным дипломатическим представительством у себя на родине, во Флоренции. На собрании кардиналов в августе 1513 г. он назначил постоянных представителей (нунциев) в Германию, Францию и Англию. Таким образом было положено начало постоянной папской нунциатуре.
Обстоятельствами, которые задерживали повсеместное распространение института постоянных дипломатических представителей, были большие расходы на содержание послов и посольств, отсутствие хороших путей сообщения и связи, недостаток опытных и вышколенных дипломатов. Тем не менее к концу XVI века институт постоянного дипломатического представительства складывается более или менее прочно, причем устанавливается определенная дипломатическая иерархия. Основой для нее было значение государства, пославшего агента. Короли Франции, Испании и Англии требовали для своих послов большего уважения, чем какой-нибудь герцог Миланский или тем более захудалый немецкий князь.
Постепенно в посольском ритуале складываются определенные традиции. Наряду с послом создается дипломатический персонал, особенно в крупных государствах; иерархия складывается внутри самого посольства. В XVI веке соблюдается точное различие между послом и обычным агентом или резидентом. Право назначать послов признавалось не за всеми государями. Карл V, император Германии, имел, например, при своем дворе только папского посла, послов короля французского, посла своего брата Фердинанда (короля Римского, т. е. короля Германии) и посла Венеции. Государи, которые находились в зависимости от императора или другого крупного монарха, могли иметь при них только простых агентов.
Обычные дипломатические сношения между государствами не всегда были достаточными. Поэтому наряду с постоянным дипломатическим представительством продолжали сохранять силу и чрезвычайные посольства, снаряжаемые в особо важных случаях, как, например, при необходимости непосредственных переговоров кабинета с кабинетом, восшествии на престол нового государя и т. д. В связи с этим возникали и некоторые трудности. Чрезвычайные послы требовали для себя первого места не только по отношению к послу своего же государства, но и в ряду послов других держав. Некоторые, особенно крупные, государства, не желая терпеть ущерба для своей чести, стали возводить своих обыкновенных послов в чрезвычайные. Уже в XVII веке этот обычай получил широкое распространение.
XVI–XVIII века были временем, когда сложился новый дипломатический церемониал. Уже при императоре Карле V почести, оказываемые послам при въезде и приеме, получили строго установленный характер. При церемониале учитывалось значение каждой державы, послы которой прибывали в Испанию. В XVI веке постепенно сложился чин посольских приемов и во Франции. Благодушнее и проще к церемониалу относились долгое время англичане. Еще в XVII веке навстречу обыкновенному послу выезжали в Англии принцы крови. За это не раз англичане удостаивались насмешек со стороны французов, которые лучше знали толк в так называемых civilites, тонкостях дипломатического обхождения. Но и в Англии со времени поклонника французских порядков, Карла I Стюарта, также установился определенный дипломатический ритуал.