Страница 44 из 144
Венеция имела представителей в многочисленных государствах, с которыми была связана торговыми и политическими отношениями. Наряду с этими официальными лицами на службе республики был огромный штат секретных агентов и шпионов. Как и Византия, Венеция особенно охотно пользовалась услугами монахов и женщин, имевших возможность проникать туда, куда не было доступа другим. В ряде случаев венецианцы использовали и врачей для секретных целей. Так, они доставили медиков молдавскому и валашскому воеводам, а также в ряд других стран. Врачи эти отправляли в Венецию настоящие дипломатические, политические и экономические отчеты о странах, где протекала их деятельность. Венецианские посольства располагали, кроме того, в большинстве стран так называемыми «верными друзьями», что означало на дипломатическом языке того времени специальный вид секретных агентов. Посольства могли требовать от них отчетов, их использовали для доставки секретной корреспонденции и других поручений. Агенты эти действовали различными способами: то это были переодетые монахи, то странствующие пилигримы. Некоторые из них были прикреплены к посольствам, и их посылали в разные страны для получения информации. Нередко таким «верным другом» бывал какой-нибудь щедро оплачиваемый местный житель высокого или, напротив, совершенно незначительного социального происхождения. В пограничных областях Венеция использовала шпионов — exploratores.
Если сеньерия считала нужным выслушать самого шпиона, то его переодетым пропускали во дворец дожа и вводили в его особые апартаменты.
Интересно отметить, что итальянские банки, столь многочисленные во Франции, являлись для своей родины в такой же мере политическими, как и финансовыми агентствами. Например, представители дома Медичи в Лионе содержали своего рода осведомительное бюро о политических делах во Франции. Венецианцы отличались особым умением использовать в дипломатических целях своих купцов. Нередко бывало, впрочем, что венецианские посольства получали информацию и от приезжих иностранных купцов и даже иностранных студентов.
Венецианское правительство широко практиковало систему тайных убийств, щедро платя за них. Достаточно привести такой характерный пример. В июне 1495 г. некий делла Скала, изгнанный из Венеции, предложил сеньерии поджечь пороховой склад Карла VIII, а также с помощью «некоторых надежных и верных средств» добиться смерти короля. Венецианский совет единодушно и горячо приветствовал это «лойяльнейшее» предложение делла Скалы, обещав ему помилование и большое вознаграждение. Но, поразмыслив, кандидат в цареубийцы нашел свое предприятие делом весьма нелегким, поэтому он предложил ограничиться одним диверсионным актом — поджогом порохового склада. Собравшаяся сеньерия опять единодушно приняла и это предложение, повторив свое обещание амнистии и вознаграждения, которое позволит изгнаннику вести в Венеции почетную и привольную жизнь.
Посольское дело в Венеции. Но особенно характерной для Венеции, — в чем она не имела соперниц, — была организация посольской службы. Уже с XIII века, насколько позволяют судить сохранившиеся источники, а в действительности, вероятно, с более ранних времен началось издание ряда постановлений, в которых до мелочи регулировались поведение и деятельность заграничных представителей республики. Послы должны были по возвращении передавать государству полученные ими подарки. Им запрещалось добиваться при иностранных дворах каких-нибудь званий или титулов. Послов нельзя было назначать в страны, где у них были свои собственные владения. Им запрещено было беседовать с иностранцами о государственных делах республики. Послам не разрешалось брать с собой жен из боязни, чтобы те не разгласили государственных тайн; но любопытно, что им позволялось брать своего повара, чтобы не быть отравленными. Когдаустановились постоянные представительства, посол не мог покинуть свой пост до прибытия своего преемника. В день возвращения в Венецию посол должен был заявиться в государственную канцелярию и занести в особый реестр, которым заведовал великий канцлер, сообщение о своем прибытии. По возвращении посол обязан был представить отчет о произведенных им расходах. Между прочим вознаграждение послов было довольно скромным и далеко не соответствовало расходам, которые им приходилось нести по должности. Послы в своих донесениях горько жаловались на это: поэтому, как указывается в донесении одного из них, «неудивительно, если многие граждане предпочитают оставаться в Венеции и жить там частными лицами, нежели отправляться послами в чужие края». Против уклонявшихся от этой почетной, но обременительной миссии уже с ранних пор — с XIII века — стали приниматься меры в виде штрафов или запрещения занимать какие-нибудь государственные должности. Послы нередко разорялись на своем посту и впадали в долги, которые потом приходилось выплачивать республике. Впрочем, венецианское правительство обыкновенно вознаграждало бывших дипломатов разными назначениями и, в частности, выгодными постами в левантийских владениях республики.
Исключение в материальном отношении представлял пост байюло в Константинополе при турецком владычестве, один из ответственейших, если не самый ответственный, дипломатических постов республики. При важности для республики ее владений в восточной части Средиземного моря и ее левантийской торговли, а также при сложности и деликатности ее взаимоотношений с завоевателями Константинополя, должность тамошнего байюло требовала особенно опытных лиц; поэтому на нее назначались обыкновенно старые, искушенные дипломаты, для которых она являлась венцом их политической карьеры.
Первоначально продолжительность посольств, пока они не являлись еще постоянным институтом, а вызывались теми или иными особыми обстоятельствами, зависела от большей или меньшей важности вызвавшего их дела. В XIII веке она обыкновенно не превышала 3–4 месяцев. Но с упрочением Дипломатических связей срок этот удлинялся. В XV веке было постановлено, что время пребывания посла за границей не Должно превышать двух лет. В следующем столетии срок этот был продлен до трех лет.
Послы должны были держать правительство республики в курсе дел государства, в котором были аккредитованы. С этой целью они регулярно — первоначально раз в неделю, а, с улучшением средств связи, значительно чаще — отправляли на родину депеши. Эти стекавшиеся из всех стран донесения давали как бы мгновенный снимок политического положения мира. Недаром говорили, что ни один европейский двор не осведомлен так хорошо, как венецианская сеньерия. На депешах ее умных и наблюдательных послов основывалась в значительной мере вся дальновидная политика Венеции.
Части депеш или даже целые депеши были нередко зашифрованы. Дипломатические шифры всегда были объектом усиленного внимания венецианских правителей, столь ревнивых к тайнам своей собственной дипломатической корреспонденции. Уже с ранних времен венецианское правительство имело особых шифровальщиков, а в дальнейшем Совету десяти было поручено следить за государственными шифрами и заботиться об изобретении новых. Дело в том, что искусство шифрования находилось тогда еще в зачаточном состоянии и, попав в чужие руки, шифры сравнительно легко разгадывались. Шифр обычно заключался в замене букв латинского алфавита либо другими буквами, либо арабскими цифрами, черточками, точками, произвольными фигурами, причем для одной буквы нередко бывало два или три знака. Вводились также знаки, не имевшие никакого значения, для того чтобы запутать шифр и затруднить его разгадку для посторонних.
Шифры появляются и в других государствах Италии. В папской канцелярии они применялись уже в первой половине XIV века и сначала заключались в замене некоторых слов другими, условными. Так, вместо «гвельфы» писалось «сыны Израиля», вместо «гибеллины» — «египтяне», вместо «Рим» — «Иерусалим» и т. д. Хорошо разработанные системы шифров применялись уже в XV веке в Милане и во Флоренции.
Шифрованная дипломатическая переписка вызывала неудовольствие, а иногда протесты и репрессии со стороны заинтересованных дворов. Так, султан Баязид II, узнав, что венецианский байюло Джероламо Марчелло посылает своему правительству шифрованные письма, приказал ему в три дня покинуть страну. Султан заявил, что он вообще не намерен терпеть у себя при таких условиях венецианского байюло. Несмотря на длительные переговоры, венецианская колония в Константинополе долго после этого случая оставалась без главы.