Страница 13 из 23
Пользуясь услужливостью Мерзлякова, Сталин устроился достаточно удобно, насколько это было возможно в ссылке у Северного полярного круга. Он продолжал сожительствовать с Лидией Перепрыгиной. По малодостоверным слухам, у них якобы родился сын[110]. В декабре 1930 г. два брата Перепрыгиных, Ион и Александр, арестованные за службу в белой армии, обратились к Сталину с просьбой о поручительстве. Они напомнили вождю о «прежней дружбе, которую Вы питали к нам», но ни словом не обмолвились о судьбе сестры. Сталин читал это письмо, но помог ли Перепрыгиным, из документов не ясно[111].
Располагая свободным временем, Сталин много рыбачил, охотился, ездил к товарищам по ссылке в соседние селения, принимал гостей у себя, участвовал в курейских пирушках. Его материальное положение несколько стабилизировалось. Главное – прекратились болезни. «Я живу как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоров вполне – должно быть привык к здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошел до 45 градусов», – бодро сообщал Сталин в одном из писем в конце 1915 г. [112]
Это было своеобразное существование, в котором проявились многие важные черты характера Сталина. Он был неприхотлив, не страдал от брезгливости и вполне приспособился к жизни в суровых условиях. В Курейке, где насчитывалось восемь домов и 67 жителей, Сталин был обречен на одиночество, во всяком случае интеллектуальное. Позже политические противники обвиняли Сталина в растительном существовании, недостойном революционера. «Тщетно стали бы мы искать каких-либо следов его духовной жизни за весь этот период одиночества и досуга», – писал Троцкий о туруханском этапе жизни Сталина[113]. Действительно, в собрании сочинений вождя зияет заметная дыра – ни одной статьи за четыре года, с начала 1913 до начала 1917 г.
Переписка Сталина, хранящаяся в архивах, рисует, правда, более сложную картину. В первый год, то ли надеясь на побег, то ли по привычке, Сталин пытался работать. Он написал новую статью по национальным проблемам и послал ее в журнал. Он просил у товарищей выслать книги, журналы и газеты. О работе над статьями и нужде в новых книгах Сталин периодически писал и в последующие годы ссылки[114]. Однако его энтузиазм, судя по всему, угасал. В 1914 г. произошло разоблачение Малиновского как агента охранки. Это был сокрушительный удар по партии большевиков в целом. На Сталине, который был дружен с Малиновским и пытался через него решать свои проблемы, этот громкий скандал отразился особенно болезненно. Дела шли все хуже. Статья, посланная в журнал, так и не была напечатана. Новых изданий товарищи не присылали, а денег на их самостоятельную выписку не было. В ноябре 1915 г., через два года после начала ссылки, Сталин в одном из редких писем Ленину так объяснял свою ситуацию: «Живу неважно. Почти ничем не занимаюсь. Да и чем тут заняться при полном отсутствии или почти полном отсутствии серьезных книг? […] Вопросов и тем много в голове, а материалу – ни зги. Руки чешутся, а делать нечего»[115]. Сталин все реже контактировал с руководителями партии, находящимися в эмиграции, периодически жаловался в письмах, что они забыли его. Широко известны нелицеприятные для Сталина запросы Ленина, сделанные в 1915 г. разным лицам: «Не помните ли фамилии Кобы?»; «Большая просьба: узнайте […] фамилию «Кобы» (Иосиф Дж…?? Мы забыли)»[116].
В конечном счете положение Сталина было отражением общего положения дел в большевистской партии. Ее руководители прозябали кто в ссылке, кто за границей. Надежды, мечты и безуспешные попытки активизировать движение перемежались спорами и дрязгами между собой и с политическими оппонентами из других партий. Перспективы революции и личные судьбы революционеров оставались туманными. Как представлял свое будущее 38-летний Сталин, мы не знаем. Может быть, просто старался не думать об этом.
Опоры сталинской власти
День и вечер 1 марта 1953 г.
Ближняя дача
Волнение охранников
После отъезда гостей ранним утром 1 марта Сталин, скорее всего, лег спать. Не исключено, что плохо себя почувствовал[117]. Он был стар и нездоров. Днем Сталин не вышел из своих комнат и не вызывал никого из охраны или обслуги в привычное время, ближе к обеду. В начале 1952 г. в штате охраны сталинской квартиры и дачи числилось 335 человек[118]. Еще 73 человека составляли обслуживающий персонал. Они работали на разных объектах в несколько смен. Сталин проводил в окружении этих людей значительную часть жизни. Они ходили за его спиной, дежурили под окнами его дома, готовили, убирали, а если было нужно, то и развлекали. От помещений охраны и прислуги основную часть ближней дачи, в которой жил Сталин, отделял длинный коридор. В сталинских комнатах были установлены кнопки вызова.
Нарушение обычного распорядка жизни Сталина днем 1 марта встревожило его охрану. Пользуясь своим служебным жаргоном, охранники докладывали непосредственному начальству, что в жилых помещениях вождя нет «движения». «Движение» не наблюдалось до вечера. Охранники все больше волновались, но идти к Сталину без вызова боялись. Только после 18 часов, к облегчению охраны, в комнатах Сталина зажегся свет. Все приготовились к вызову. Однако он не последовал. Тревога вновь усилилась. Охранники препирались, кому идти к Сталину. Идти не хотел никто.
Колебания охранников были вполне объяснимы. Конечно, они привыкли к Сталину, так же как одинокий Сталин (которому обслуга отчасти заменяла семью) привык к ним. Время от времени Сталин вместе со служащими дачи работал в саду, жарил шашлыки в камине. Иногда приходил на кухню, чтобы полежать на русской печи, – лечил больную спину. Однако расстояние между охранниками и Сталиным оставалось намного большим, чем разделявший две части дома огромный коридор. Сталин держал свое окружение в строгости и страхе.
Охраной Сталина и других членов высшего руководства занималось специальное подразделение в составе советских органов госбезопасности. Первоначально, пока сохранялись остатки революционного романтизма, вожди позволяли себе многочисленные вольности. Еще в 1920-е годы жена Сталина могла воспользоваться трамваем, а сам он, хотя и в сопровождении охраны, передвигался пешком по улицам Москвы или ездил в автомобиле без особых мер предосторожности. В июле 1930 г. на отдыхе в Сочи автомобиль, в котором находился Сталин с женой, столкнулся с другой машиной. Вождь повредил левую бровь[119].
В октябре 1930 г. в условиях нараставшей истерии борьбы с врагами Политбюро приняло решение: «обязать т. Сталина немедленно прекратить хождение по городу пешком»[120]. Однако Сталин, принимавший непосредственное участие в изобретении «заговоров», а потому знавший им цену[121], игнорировал запрет. Примерно год спустя, днем 16 ноября 1931 г., он шел по улице в сопровождении охраны от здания ЦК партии к Кремлю. Согласно версии ОГПУ, по дороге на Сталина случайно наткнулся вооруженный агент антибольшевистских организаций, прибывший из-за границы. Встреча была столь неожиданной, что агент не сумел воспользоваться оружием[122]. Вскоре он был арестован. Информация ОГПУ о происшествии была направлена Сталину и другим членам Политбюро. Молотов сделал на сообщении ОГПУ надпись: «Членам ПБ. Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить». Подчинился ли Сталин этим требованиям, мы не знаем. Не вполне понятно также, в какой мере в этой истории присутствовал элемент провокации.
110
Во всяком случае, сам Сталин в дальнейшем вычеркнул Перепрыгину из своей жизни. После отъезда Сталина из ссылки она вышла замуж, а затем осталась вдовой с восемью детьми. Илизаров Б. С. Тайная жизнь Сталина. С. 310.
111
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 851. Л. 15.
112
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 55. Л. 2; Большевистское руководство. С. 21. Письмо О. Е. Аллилуевой, 25 ноября 1915 г.
113
Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 248–249.
114
Большевистское руководство. С. 17–20; Островский А. Кто стоял за спиной Сталина? С. 397–401, 412–413, 415.
115
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 54. Л. 1.
116
Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 49. М., 1970. С. 101, 161.
117
Внешнюю канву событий последних дней жизни Сталина можно реконструировать, сопоставляя ряд источников. Помимо давно известных мемуаров Хрущева, члена руководящей группы, дежурившей у умирающего Сталина (Вопросы истории. 1992. № 23. С. 90–91), появились новые источники. В частности, воспоминания охранников Сталина записали Д. А. Волкогонов и Э. Радзинский (Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Кн. 2. Ч. 2. С. 193–194; Радзинский Э. Сталин. С. 613–618). Напечатаны свидетельства работника охраны Сталина Ю. С. Соловьева (Исторический вестник. Жизнь в тени вождей. Т. 5. С. 171–173). Далее я опираюсь на все эти публикации.
118
Здесь и далее данные об Управлении охраны см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 858. Л. 220. Из документа не ясно, шла ли речь обо всех сталинских дачах или только о даче в Кунцеве. В любом случае основные силы охраны и обслуги были сосредоточены именно на этой даче, где жил Сталин.
119
Гараж особого назначения. 1921–2011. М., 2011. С. 162–163.
120
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 54. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – декабрь 1936 / сост. В. Н. Хаустов и др. М., 2003. С. 255–256.
121
См., например, письмо Сталина председателю ОГПУ Менжинскому от октября 1930 г., в котором вождь излагал изобретенный им сценарий «заговора» и требовал получить у арестованных «вредителей» показания, подкрепляющие этот сценарий (Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. С. 187–188).
122
Как утверждали руководители ОГПУ в докладе Сталину, покушению помешал секретный сотрудник ОГПУ, внедренный в организацию и сопровождавший зарубежного агента. Сам арестованный агент утверждал во время допроса, что он просто не имел возможности быстро выхватить револьвер, спрятанный глубоко в одежде. Повторить же попытку ему мешала достаточно многочисленная охрана, сопровождавшая Сталина (Источник. 1996. № 3. С. 161–162; Лубянка. Январь 1922 – декабрь 1936. С. 286).