Страница 54 из 57
Музыканты вынуждены были согласиться с Марком «Спайком» Стентом, что дела идут плохо. Они так привыкли к присутствию Найджела Годрича, что им трудно было привыкнуть к методам работы Спайка, сильно отличавшимся от стиля Найджела. «Нам нужен человек, которого я назвал бы надзирателем, — перед которым нужно нести ответственность», — сказал Том в интервью «NME» .
Ирония судьбы, что в этой роли выступал Найджел. Они работали с ним прежде всего потому, что он казался им ровней, а не традиционным продюсером или «классным наставником». Но он был одним из немногих, кому они доверяли настолько, что позволяли судить, что получилось хорошо, а что плохо. Они отчаянно жаждали доброго совета, но упрямо отказывались принять его от кого-либо, выходящего за пределы их узкого круга.
«Со Спайком мы себя чувствовали „в присутствии взрослых", — сказал Джонни в интервью журналу «Тhе Word». — С Найджелом можно было поболтать о старых играх на „ZX Spectrum". Он из нашего поколения. Мы воспринимали его „своим"».
Но Колин Гринвуд возражает: «Нам требовался продюсер, ведь впервые за время карьеры у нас не было контракта со звукозаписывающей компанией. Мы не хотели подписывать договор с лейблом, а просто собирались нанять специалиста-продюсера». Не установив срок сдачи работы, они запланировали гастрольный тур, как многократно делали в процессе работы над прежними записями, когда подходили к середине альбома. Это тоже был своего рода срок. Но теперь, вместо того чтобы маяться в студии, они могли вернуться к репетициям и не беспокоиться о результатах звукозаписи.
«Недавний кошмар обернулся изрядным весельем, — сказал Том в интервью «New York Times», — потому что все мы вдруг стали действовать спонтанно, не анализируя себя непрестанно, мы ведь не были в студии. Так приятно жить в свободном режиме, работая всего лишь четыре-пять часов в день. Как будто нам снова было по шестнадцать лет» . Фил Селуэй дополняет его: «Ключевой фигурой, продвигавшей дело вперед, всегда был Найджел, остававшийся на заднем плане. Однако без него наши дела шли не луч шим образом. Нам необходимо было поднять планку».
Некоторые песни, например «Nude» , лежали в их багаже в течение ряда лет. Все та же старая проблема: зачастую участники группы не могли довести до завершения свои замыслы. Слишком большое напряжение требовалось, чтобы сказать: «Отлично, песня готова». Том обычно предпочитал работать над чем-нибудь новеньким. Свежие идеи и новые мелодии вдохновляли его гораздо больше, чем мучительный процесс доработки начатого в студии.
К счастью, когда группа играла вживую, реакция на песни всегда давала толчок к творчеству. Заполненные залы по всему миру также служили источником энтузиазма по поводу нового репертуара; так бывало и раньше. Первый концерт Том и Джонни сыграли в пользу «Друзей Земли» в Лондоне, в «Коkо». Для них это была сравнительно маленькая площадка, и цены на билеты взлетели на интернет-аукционе «еВау» до безумных высот, пока Том не предупредил, что каждый продавец билета должен будет отдать 30 % на благотворительность. Концерты оказались едва ли не самыми длинными в карьере музыкантов: на фестивале «Воппаrоо» в Теннесси (США) они сыграли 28 песен, созданных на разных этапах существования группы.
На другом выступлении в Америке они с удивлением узнали, что среди зрителей присутствует одна из дочерей президента Буша в сопровождении целой команды телохранителей. Когда наступила очередь финальной песни, музыканты заметили суматоху в глубине зала, а позже узнали, что причиной стали фанаты, которые сопротивлялись попыткам охранников президентской дочки вытолкать их вон.
Тур прошел веселее, чем когда бы то ни было. Музыканты сыграли тринадцать новых песен, одновременно оттачивая их, набираясь уверенности в себе и в ценности того, что они делали. Естественно, вскоре все тринадцать песен появились в Интернете. Но это Тома не волновало. «Сначала мы повсюду играли „Аll I Need", и вдруг — раз! — песня уже на YouTube, — рассказывал Йорк в интервью «New York Times». — По-моему, это просто фантастика. Едва успеваешь закончить вещь, порадоваться ей, испытать гордость и понадеяться, что кто-то ее услышит, и вдруг так и случается. Это хорошо, потому что мелодия кочует по мобильным телефонам и видеоплеерам. Пусть записи нелегальные и некачественные, но дух песни в них присутствует, и это здорово. На этом этапе большего и желать не надо».
Участники Radiohead все еще были довольно застенчивы, так что им льстило, когда люди записывали и распространяли их песни; они ценили, что их могло слушать огромное число поклонников по всему миру, даже те, кто не попал на шоу. Это тоже способ раскрутить песни, причем любители записывали звук, который мог никогда больше не повториться в такой версии. Единственный недостаток таких записей заключался в том, что группа не всегда хотела сохранить свои песни именно в таком виде. «Я считаю комплиментом для себя, когда люди желают сберечь результаты нашей работы, — заявил Том Марку Бинелли в интервью для журнала «Rolling Stone» . — Но это все не окончательные версии, концы часто обрезаны, сами мы никогда бы их не выпустили в таком виде».
После окончания тура, в октябре 2006 года, участники группы приняли неотвратимое и призвали Найджела Годрича, чтобы наконец уловить и использовать магию живых концертов. Однако тут же обнаружили, что в результате бесконечного исполнения новых песен ужасно утомились от них. Казалось, музыканты снова попали в полосу застоя. «Мы сыграли эту программу раз восемьдесят или около того и зарепетировали ее до смерти», — сетовал Эд О'Брай-ан. Им вспоминался горький афоризм Брайана Ино: «Никогда не повторяй того, что уже сделал» .
Тем не менее Найджел предложил воспользоваться другим старым трюком: провести запись за пределами традиционной студийной обстановки. На этот раз они выбрали Тоттенхем-Корт-Хауз в Мальборо, в графстве Уилтшир. Тоттенхем-Корт не походил на роскошно обставленное поместье Джейн Сеймур. Это было ветхое, облупленное строение 1830-х годов. Жить там было невозможно. Музыканты арендовали несколько «домиков на колесах» и поселились в них, запись проводили в библиотеке, а по вечерам развлекались исполнением каверов, чтобы вновь почувствовать удовольствие от совместного творчества. Как и в случае с предыдущими альбомами, наступил момент, когда внезапно все встало на свои места. Музыканты как раз собрались в библиотеке и приступили к ритуалу, знакомому им с Абингдона: все играли на ударных, чтобы разогреться и раскрепоститься. В результате получился изящный, вдохновенный перестук «Reckoner». Эта песня впервые была исполнена в живом концерте в 2001 году, но никогда прежде так не звучала. Том описал ее позднее как «с утра пораньше» и подарил ей одну из самых прекрасных вокальных партий, где его фальцет взлетает над общим ритмом. Как и композиция «Му Iron Lung» из альбома «Тhе Bends», эта песня позволила им почувствовать, что они наконец куда-то продвигаются.
Но в этом месте было и некое сходство с Сент-Кэтринз-Корт. Том утверждал, что оба дома населены привидениями. И это вдохновило его на еще одну песню, которую они закончили именно здесь: «Bodysnatchers» («Похитители тел») . Она появилась в тот период, который Том охарактеризовал как «манию гиперактивности»: в песне действительно есть нечто маниакальное, в стиле научной фантастики 1950-х годов. Помимо викторианских историй о привидениях. Том вдохновлялся фильмом «Степфордские жены», а также ощущением неспособности вступать в контакт с кем бы то ни было.
Через несколько недель Том сообщил, что альбом скоро выйдет. Песни, написанные многие годы назад, встали по местам. Даже «Nude» , которую они впервые сыграли во время тура «ОК Computer», наконец была закончена.
После Тоттенхем-Корта они переехали в другое здание — Халсвел-Хауз в Тонтоне, а затем в студию Найджела в Ковент-Гардене и наконец вернулись в собственную студию в Оксфордшире. Закончился еще один невероятно сложный и мучительный процесс звукозаписи, но результат — получивший название «In Rainbows» — оказался, вероятно, самым целостным альбомом группы со времен «ОК Computer». Хотя песни, составившие его, звучат то мягко и утонченно, как «Nude» , то резко и страстно, как «Bodysnatchers», и имеют мало общего между собой, во всех композициях альбома чувствуется некая особая отстраненность и отчужденность.