Страница 20 из 47
После первого выступления с «АукцЫоном» в питерском кинотеатре «Прибой», 28 сентября 1987 года, Веселкин (вот ведь подходящая для члена «Ы» фамилия) отметит в своем дневнике: «…в самом начале, на „Колпаке", я и Миллер вынесли Олега через зал на сцену, запеленованного в золотисто-зеленую тряпку. Люди моментально насторожились, потом засвистели и зааплодировали… Когда я снова вышел на сцену на „Волчице" и сильно хлопнул дверью, кто-то выдавил: „Опять этот идет!" Моего танца люди испугались, при моем приближении отшатывались. Милицию возмущала моя дембельская форма. Впервые меня разрывали на сувениры. После концерта один знакомый сказал мне: „Странные, очень странные у тебя танцы. Такое впечатление, что ты начитался Солженицына". Смешно».
Действительно смешно. Достигшую апогея (с приходом Веселкина) буффонаду «Ы» многие за чистую монету по-прежнему не принимали. В каждом деянии этих музыкантов и диковатых плясунов с размалеванными лицами пытались обнаружить политический, духовный или еще какой каверзный подтекст, самими «аукцыонщиками» не подразумевавшийся. Так было, если вспомнить, и в период «литования» первых текстов «АукцЫона» в рок-клубе, так продолжалось и в следующие годы. Стопроцентное веселье «Ы», шизоидное и «без примесей», именно неправдоподобной своей естественностью местных реалистов и настораживало. Вот западные «фирмачи», не разбиравшие ни одной «аукцыоновской» строчки и реагировавшие исключительно на гиперпанковские внешние формы команды и ее ломовой драйв в упаднических интерьерах Страны Советов, сразу приходили в изумление и восторг и с удовольствием общались с «АукцЫоном», снимали его в клипах и фильмах. Немецкий рокер, «художник и поэт» Удо Линденберг, запомнившийся нашему народу тем, что в середине 1980-х спел в Москве с Аллой Пугачевой, не поленился даже, будучи в тот период в Питере, заехать на «точку» к «Ы» (с подобающим такому случаю и своему статусу количеством невиданного в СССР бухла и провианта) и посмотреть «из какого сора», так сказать, произрастает гениальность сей фриковской группы товарищей. Вскоре соотечественники Удо уже снимали «АукцЫон», наряду с «Нолем» и «ЛЭМом», в картине «Давай, рок-н-ролл», убеждавшей, что перестройка в «совдепии» набрала крейсерский ход. Потом различные съемки у «Ы» пошли вообще косяком.
21 ноября 1987-го «АукцЫон» снимается в программе «Поп-шоу» в ленинградском Дворце спорта «Юбилейный», где Веселкин «впервые залез на колонки», чем сильно озадачил работников зала, да и сам перепугался. Помимо нескольких своих хитов «аукцыонщики» исполнили на том мероприятии (проводившемся как бы в поддержку Кости Кинчева, угодившего тогда в опалу у питерских властей) нечто такое, что в очередной раз повергло в сомнения и даже раздражение критиков группы.
— Мы любую вещь превращали в ее противоположность, — говорит Леня. — На том концерте на мотив знаменитой темы «Караван» мы сыграли алисовскую «Мы вместе!». Нам хотелось добавить в нее ситар или какой-то другой аутентичный инструмент. Некоторые, конечно, стали на нас шикать, мол, как вы посмели опозорить великое дело Кинчева! Хотя ему самому это, естественно, было по барабану. Просто мы позиционировали себя иронично настроенными абсолютно ко всему, не только на сцене, но и в жизни. А Гаркуша являлся олицетворением этой позиции.
Концовка содержательного 1987-го получилась у «АукцЫона» столь же непосредственной, как и весь год. В середине декабря группа на несколько дней смоталась в Баку, где показала себя «южным парням» в культурном центре «Джанги», поглотила энный объем местных одухотворяющих напитков и снялась на азербайджанском ТВ в неком подобии известной ленинградской телепередачи «Музыкальный ринг». Программу почему-то так и не выпустили в эфир и даже (по сведениям Гаркуши) запись ее размагнитили. Но «аукцыонщикам» сам процесс участия в ней принес определенное удовольствие, так что какая-то польза от данной телезатеи была.
Не менее прикольным получилось и предновогоднее выступление «Ы» в питерском кинотеатре «Аврора». Сейшен был приурочен к премьере соловьевской картины «АССА», однако ее не показали. Зато к нетрезвому Гаркунделю и Вове в этот вечер на сцене добавился Кира Миллер в папахе и красной накидке.
Через месяц Веселкин «подписал договор с „Аукционом" на ежемесячную оплату за выступления в размере 90 рублей». Хотя вот Колик, рассуждая о том времени, считает, что «про обеспечение своей жизни за счет участия в „АукцЫоне" тогда речи не шло. Более того, если бы у кого-то в группе такая мысль возникла, человека бы очень сильно высмеяли, а то могли бы и по сусалам дать…». Вову тем не менее коллеги бить не стали…
В феврале итальянцы на квартире Озерского снимают клип на «Волчицу» и, по словам Веселкина, сулят «Ы» в тот момент радужные перспективы, даже что-то говорят о Каннах. По кумачовой ковровой дорожке на Лазурном Берегу «аукцыонщикам», впрочем, прогуляться не довелось, зато весной 1988-го они отыскали нового фронтмена. По крайней мере, так им в тот момент думалось. После череды «кастинговых» обломов «АукцЫон», точнее, Озерский все в той же «кузнице кадров», ленинградском Институте культуры, набрел на актера-скрипача Евгения Дятлова, нынешнюю звезду российского кино и телесериалов.
— Дима, по-моему вместе с Леней Федоровым, вытащил меня из институтской аудитории чуть ли не по ходу лекции и спросил: «Хочешь петь в рок-группе?» — вспоминает Дятлов. — Слухи о том, что я неплохо пою, по вузу тогда уже бродили, к тому же с Озерским у нас были общие знакомые в театральной среде, которые тоже ему, наверное, что-то обо мне говорили. Я ответил: «Очень хочу», собственно, с этой целью и приехал в Ленинград. И Дима сказал: «Ну, тогда приходи к нам, и будем работать».
«Предатель» и Дятлов
Семь лет проучившийся в юности в музыкальной школе по классу скрипки Евгений в дальнейшем посчитал себя «театральным человеком» и роком интересовался, «как многие студенты, просто на любительском уровне». «Несколько раз я бывал на рок-клубовских концертах, — рассказывает Дятлов, — но „АукцЫон" живьем никогда не слышал, да и на кассетах тоже. Видел эту группу лишь во „Взломщике". Однако как только пришел на их первую репетицию, контакту нас установился сразу. Приняли меня здорово, и я понял, что это ребята моего склада и духа».
— Когда я приглашал Дятлова к нам, то ни его самого, ни его вокальных возможностей не знал, как и прежде в случае с Рогожиным, — объясняет Озерский. — Но нам требовался фронтмен с определенными данными, и мы такого искали. Все ведь уже привыкли, что «АукцЫон» театрализованная группа, где есть человек с красивым вокалом. Но никто из тех, кого мы пробовали на замену Рогожину, нам не подошел. Однажды вроде бы появился парень с мощным, классическим вокалом, много лет певший в хоре. Но у него абсолютно отсутствовало чувство ритма. За одну фразу он успевал отстать на полтакта. Я с ним мучился, специально оставался после репетиций, мы пытались разучивать «Книгу учета жизни», другие наши первые хиты. И ничего не получалось.
— При первом знакомстве, на репетиции, Женя поразил нас не меньше, чем когда-то Рогожин, — говорит Гаркуша. — Он, один в один, спел что-то из Queen, да еще и классно сыграл на скрипке. Федоров просто упал.
— Дятлов понравился мне намного больше Рогожина, — признается Леня. — Он вообще музыкально одарен. Интонировал он интереснее Сергея, хорошо владел голосом, играть умел. На первой репетиции Женя взял скрипку и с ходу сыграл то, что нам было нужно.
— Тогда готовился альбом «Как я стал предателем», — продолжает Дятлов. — И, честно говоря, не со всеми исполнительскими задачами я сразу справлялся. Где-то до необходимого уровня не дотягивал. Некоторые песни мне давались, некоторые нет. Я спел «Охотника», «Лети, лейтенант», вдвоем с Леней сделали «Новогоднюю песню», в «Сосет» сыграл на скрипке… Все были довольны. Но мне хотелось петь и «Вечер мой», и «Лизу». Попробовал. Ребята, однако, решили пока ограничить меня несколькими композициями.