Страница 2 из 51
Продвигаясь от «Взгляда» к «Намедни», телевидение наращивало мастерство монтажа и съемки, чувство формата, цвета, звука. И все непоправимее теряло вкус к дискуссии о том, кто мы такие и куда идем. Это все вопросы дилетантские, наивные, в самом точном смысле слова взгляд и нечто. Вызывают скепсис, легкое презрение. Профессионал не может по-другому относиться к дилетанту.
Но историческое время спрессовалось; Парфенов выходил в эфир совсем недолго, с 2002 по 2005. И когда, в результате внутрикорпоративного скандала был уволен, повторилась прежняя история. Еще вчера его проект был жизненно востребован. А сегодня все живут без этого проекта, как будто бы его и не было. И смотрят нечто иное.
Что?
Снова уклоняясь от оценок, от личных симпатий и антипатий, должны признать: на центровую роль (не значит — лучшую) после выпадения Парфенова из телевизионного ряда стал претендовать Владимир Соловьев. Который до сих пор талантливо работал на подхвате. Его «Дуэль», переименованная на НТВ и ставшая теперь — «К барьеру», была всего лишь игровой добавкой к основному блюду. Она оттеняла собою «Намедни» и дополняла «Свободу слова». Это было фоновое шоу с очевидным привкусом пародии; оно смягчало, разрыхляло серьезность Шустера и циническим кокетством добавляло пикантности Парфенову. А большего желать и не могло. Но неожиданно выяснилось, что теперь политику способен продавать не глянцевый журнал медийных яппи, а диспут по приколу. Главное условие успеха политической дискуссии — не до конца всерьез. И неважно, про что конкретно говорится. Сегодня про судьбу сиделицы Бахминой. Завтра про гомосексуалистов. Потом про третий срок и Путина. Лишь бы громокипение разрешалось как бы ни во что.
После этого Соловьев запустил программу «Воскресный вечер». Которая была построена как дайджест всех аналитических форматов на современном телевидении. Здесь имелось актуальное интервью на тему недели. Маленькое ток-шоу на четверых. Полемический диалог суровых оппонентов. Видеокомментарий ведущего. И даже развлекательный концертик на закуску. Вместе с дайджестом форматов достигался дайджест смыслов; суждения не разворачивались, дискуссии не развивались, любые мысли проворачивались, как стеклышки в калейдоскопе, образуя причудливый и безответственный узор, подсвеченный насмешкой. На любые темы, а не только политические. Как это когда-то во «Взгляде». Но с иронической ухмылкой, без малейшей веры в то, что это важно. Так… поговорили, разошлись.
Дорожка сузилась до предела; оставался один шаг в заданном направлении, чтобы телевидение, описавшее затяжной круг, вернулось в точку, из которой выходил когда-то «Взгляд». Но вернулось — как бы с изнанки, с теневой стороны. Со стороны клоунады. И это наконец-то случилось — в 2009 году. Первый канал запустил проект «Прожекторперисхилтон». Четыре талантливых хохмача подводят итоги недели, с блеском вышучивая все — от речи президента (желательно американского) до газовых конфликтов с Украиной, от Евровидения до футбола. Студия воспроизводит кухню, дизайн язвительно цитирует программу «Взгляд». Параллельно с которой, если кто не помнит, и выходил «Прожектор перестройки». Зритель получает полную картину происходящего — с набором правильных оценок, талантливо впрыснутых в шутки. Потому что все здесь не всерьез, и все серьезно; все пародия, и все подчинено задачам пропаганды; все смешалось в телевизионном доме и всех до конца посчитали.
…Программа «Тем временем», с 2002 года выходящая на канале «Культура», никогда не была центровой. Не стремилась и не могла стремиться к этой цели. Она могла решать единственную задачу — предложить аудитории площадку для встречи со смыслами. Начать обсуждение гуманитарных тем, с которыми общество столкнется неизбежно. Желательно заранее; до того, как проблема «перезрела». Чего другие, рыночные программы, себе позволить не могут; темы, не вышедшие в топ, не смотрятся, не дают прироста рейтингов. Когда мы в 2003-м сделали программу про ЕГЭ (участвовали Евгений Ясин и учитель Лев Айзерман), отклик был нулевой. Рано. Но когда про ЕГЭ заговорили все, было уже поздно. В том смысле, что уже ничего не переменишь, плетью обуха не перешибешь. Вот и выбирай.
Но в главном недостатке заключается и основное преимущество. Тот, кто несется в первом потоке, сгорает вместе с ним; актуальность, сиюминутная острота дает ни с чем не сравнимый эффект присутствия, и она же, испаряясь, обессмысливает прошлое. Что было, то исчезло, и прощайте. Что будет завтра — не знаем. Имеем дело с тем, что есть — и пока оно есть. Телевидение вообще продукт скоропортящийся. Оно не признает вчерашних успехов, у него короткая девичья память. Энергетический движок: работает, пока не обесточили. Как только обесточили — дух жизни уходит, остается музейный гербарий.
Книга, которую вы держите в руках, это, надеюсь, не высушенные до состояния бумажных листиков выпуски программы «Тем временем». И не дайджест завершившихся дискуссий. Но попытка с их помощью — понять, чем жило образованное сословие в нулевые годы. Какие темы за пределами текущей политики обсуждало, над чем смеялось, на каких коллизиях ломалось и почему забредало в тупик. Кто был в центре интеллектуального внимания. Это не меморий, это разговор по существу — о том, как культурная традиция формирует сознание и как в это сознание упирается любой исторический замысел, любые планы перемен и обновления. Где и в чем возможен компромисс — между традицией и переменами. Где конфликт требует предельного обострения.
Выбирая гостей для программы, мы всегда старались помнить, что в интеллектуальной жизни России на равных участвуют консерваторы и либералы, верующие и неверующие, прогрессисты и реакционеры. Они никогда не переубедят друг друга, но пока они способны между собою разговаривать — шанс на общее движение есть. А телеведущий (по крайней мере, пока он работает в кадре) должен быть немного душечкой; ах, как этот правильно сказал! но ведь и тот хорош… и этот умен… Именно они, участники программ, при всем несовместимом различии их взглядов, и есть те человеческие лица, которые мы хотели предъявить миру с помощью ругмя ругаемого телевизора. А теперь предъявляем миру — их мысли.
Однако перепечатывать расшифровки телепередач дело решительно бесполезное. Устная речь подчинена своим законам. То, что в кадре восполнено картинкой, насыщено атмосферой, достроено жестом, превращаясь в печатный текст, теряет жизненные соки, умирает. Как морской камень, вытащенный из воды: только что притягивал взгляд, а вот, уже и смотреть не на что. Кроме того, мы потихоньку начали вывешивать стенограммы лучших выпусков на сайте канала «Культура»; интересующиеся могут загрузить страничку www.tv-culture.ru. А в этой книге вы найдете только те цитаты из разговоров, споров и дискуссий, которые можно полноценно воспринять «с листа». Причем фрагменты эти — без искажения смысла — прочищены и отредактированы, лишнее выброшено. В некоторых случаях оставлены реплики не всех участников той или иной программы, а лишь избранные; не потому что одни говорили лучше, другие хуже, а потому что так будет лучше для печатного формата. По той же причине некоторые важные разговоры вообще не использованы; они сопротивляются бумаге. Как передать слезное умиление при виде сыновей выдающихся русских писателей — Евгения Пастернака, Никиты Заболоцкого, Алексея Симонова, Никиты Высоцкого, говорящих о том, что они делают для сохранения наследия отцов? Никак. Как донести пламенеющий голос литературного критика Андрея Немзера? Мягкое журчание речи режиссера Павла Лунгина? Яркие монологи Олеси Николаевой, Натальи Ивановой, Эдуарда Боякова? Насмешливые, сложно подсвеченные меняющейся интонацией размышления Марка Захарова? И — так далее. А для тех программ, которые выдерживают проекцию из телевизионного объема на книжную плоскость, я попытался найти форму подачи, позволяющую сжать беседы до состояния маленьких пьес для чтения. Прошил их ремарками, обложил со всех сторон своими текстами, приспособил для книжных нужд, в то же время сохранив легкий привкус устной речи. Из пестроты телевизионных диалогов постепенно образуется картина умственной жизни России нулевых, цельная в своей мозаике. О свободе. О памяти. О наследии. О вере и культуре. О философии кухни и моды. И многом другом.