Нюша

Анастасия Михайловна зорким глазом окинула класс:

- Понятно. Вижу Громова Татьяна опять отсутствует. Что ж, ей же хуже. Кто еще не явился на занятия, говорите сразу, что б я не тратила время на чтение фамилий.

Директриса натянула на нос очки и, взявшись за ручку, прильнула к журналу ставить энки. Класс вновь замер.

- Анастасия Михайловна, гммм… - Прокашливаясь, я пыталась привлечь к себе ее внимание. - Громова на месте.

Я привстала и сначала робко, а потом уверенней вздернула вверх голову. У учительницы мгновенно слетели с лица очки, и это я ничуть не преувеличиваю. Железная оправа ударилась о тот самый журнал, издав глухой стук, а пара «оголенных» глаз, пристально уставилась на меня.

- Татьяна?

Практически каждый одноклассник оглянулся в мою сторону и чуть заметно хихикнул глядя на обалдевшую директрису. В моей душе, вместо салютов, от наслаждения запели птицы.

- Да. Я же говорила, что в понедельник обязательно буду на занятиях. Вот только со справкой проблемы возникли. Но если без этого никак, я на неделе схожу к участковому врачу…

Анастасия Михайловна, максимально быстро собравшись с мыслями, вернула на место очки и не дала закончить.

- Нет, Татьяна, это не столь важно. Признаться, выглядите вы по-настоящему выздоровевшим человеком, так что вопрос со справкой снят. Думаю, вы не лгали о своей болезни. Присаживайтесь. Приступим к изучению новой темы. Хотя нет, я же еще не отметила остальных.

Директриса все еще была немного растеряна и украдкой поглядывала в мою сторону. Я же такой счастливой себя не чувствовала лет сто! Это такой кайф, когда на тебя обращают внимание все кому не лень не из-за увечий, а из-за полного их отсутствия. Даже тот факт, что лишнего веса у меня все еще было в избытке, нисколько не мешал чувствовать себя на миллион баксов. Красное приталенное платье с широкой юбкой прекрасно скрадывало полные бедра и выгодно подчеркивало качественную грудь. Вот что значит - попытка не пытка. Убить себя я и сейчас могу в любую секунду, да вот только сделай я это в минуту отчаяния несколько недель назад, я бы никогда не узнала, что можно самостоятельно изменить жизнь к лучшему. Мне бы никогда не посчастливилось увидеть охреневших уродов и бикс. Я бы никогда не узнала, что на меня могут смотреть с восхищением в глазах, а не с отвращением. ВСЕ ПОПРАВИМО, я это теперь точно знаю, было бы желание. ЖЕЛАНИЯ - вот что движет нами, людьми, и заставляет развиваться.

После школы я еще долго пребывала в состоянии эйфории. Когда по школе прошел слушок, по поводу моего перевоплощения, я только то и делала, что ловила на себе десятки посторонних взглядов. Все перешептывались и прятали оценивающие взгляды. Я замечала всех и каждого и от понимания, что говорят обо мне, становилось приятно, а не как обычно - гадко и противно. Я знала, меня не поливают грязью и не обсуждают степень моего «брака», а пытаются понять что со мной произошло. Народу, в большинстве своем, занять себя больше нечем, кроме как заморачиваться чужими жизнями. Что ж, флаг в руки. Мне же остается только наслаждаться победой над самой собой.

17

Я как раз ловила кайф, стоя на балконе с чашкой кофе и сигаретой, даже не успев переодеться после школы, когда в дверь позвонили. Само собой, я никого не ждала и не стала, спотыкаясь, бежать по первому зову. Сигарету я не потушила, кофе не отставила. Легонько прикрывая глаза я восстанавливала в памяти учебный день и откровенно балдела. Но по ту сторону был кто-то чересчур настойчивый и если бы не мое хорошее настроение ему бы не поздоровилось.

- Я не нуждаюсь в «Библии», не принимаю участия ни в каких опросах и не… - и тут мне пришлось заткнуться.

По ту сторону распахнутой двери стояла МАМА. Видно пришла и моя очередь обалдевать. Наверное, это был такой день - всеобщего охренения.

Мама не превратилась в Афродиту, но была трезвой как стеклышко. На лице морщин не стало меньше, зато оно выглядело посвежевшим. На ней была опрятная, хоть и незнакомая, одежда и от нее не разило сигаретами, бухлом или блевотиной. Передо мной стояла пусть не шикарная, но вполне себе самая обычная среднестатистическая домохозяйка.

- Здравствуй.

- Привет.

Мама нерешительно покусывала губы:

- Впустишь?

Я отступила на пару шагов и, предлагая войти, выставила вперед руку:

- Это  до сих пор твой дом.

Мама не спеша прошла на кухню. Внутри меня случился эмоциональный переворот. Все органы то сжимались, то разжимались, сердце из пяток прыгало в виски и наоборот. Чего ждать в этот раз я даже боялась предположить. В этот раз мне было не морально, а физически тяжело и больно. Думаю, подобное состояние специалисты и называют стрессом.

Захлопнув дверь, я прошла следом за мамой. Закурила. Плевать, что за подобные выходки я не раз получала по фейсу, но на лестничную клетку идти точно не собиралась. Садиться с маман за один стол не стала, мне даже хотелось уйти в свою комнату, оставив ее с собственными мыслями один на один. Какая разница зачем она здесь, явно же не обо мне вспомнила.

- Думаю мне нужно кое-что прояснить. - Мама, как ни странно, не сделала ни единого замечания мне, более того, сама играла зажигалкой, но сигарет не достала.

Я стояла опираясь поясницей о мойку, сбивая пепел прямо туда:

- Думаешь? А мне так не кажется. Где-то я уже это слышала, так что можешь не утруждать себя.

Мама стойко приняла каждое мое слово и не стала отводить твердый взгляд от моего лица.

- Я не пила.

- А мне какая разница чем ты занималась. По-моему это я ребенок, а ты взрослая и можешь делать что угодно.

Хотя я старалась быть холодной, даже грубой, на самом деле мне приятно было слышать подобное. Глядя на, пусть немного, но посвежевшее лицо, я ей верила.

- Понимаю. Заслужено. - В мамином голосе и в самом деле не прослушивалось ни капли обиды. - Отлично выглядишь. Молодец, что взялась за себя. Лицо такое чистое и, по-моему, оно значительно уменьшилось в размере. Да и сама ты…

- Я и без тебя это знаю, - оборвала я маму на полуслове. - Это все, или еще что новое мне сообщишь?

Как бы в душе мне не было радостно за маму, я просто не могла снизить степень своей брони. Я все еще была обиженной, униженной и раздавленной ее последним жестоким обманом. Было выше моих сил в очередной раз купиться на ее бесполезный и, как выяснилось, пустой треп. Хватит, уже проходили. Потом слишком больно.

- Относительно тебя нет. А о себе мне действительно есть что рассказать.

- Считаешь, меня это волнует?

- Не уверена, но все же я должна поставить тебя в известность, для облегчения если не твоей, то своей души.

- Это ты правильно подметила. Мне плевать. А свою душу, дааа, свою душу облегчи, как же без этого. - Я равнодушно сбивала пепел, хотя интересно было знать, где все это время бродяжничала любимая матушка.

- Я курить бросила.

- Поздравляю.

- Ну и пить, как я уже говорила.

- Рада, нет слов.

- Собственно я закодировалась.

Я громко рассмеялась.

- Ааа, тогда понятно.

- Сама бы я никогда не справилась… Когда там, в парке, я увидела твоего отца, такого счастливого и довольного жизнью, мне реально хотелось подохнуть. Сначала ноги привели меня в магазин где всегда была самая дешевая водка. Меня хорошо знали обе продавщицы и без проблем дали бы мне бутылку под запись но… не знаю каким чудом, но я смогла удержаться и побрела дальше. В голове постоянно звучал детский смех папиного мальчика и бабушкины слова о том, что он живет, а я…

На глазах у мамы не блестели слезы, как я того ожидала, и голос звучал ровно и спокойно. Что-то в ней изменилось, возможно она, как и я, просто перестала жалеть себя любимую и в самом деле взялась за ум. Хотя, я больше не верю в сказки.

- В общем, я вышла из магазина и ноги сами привели меня к монастырю. Я потерянно рассматривала купола и неприглядные белоснежные здания, когда ко мне подошла женщина в черном и предложила помощь. Я не отказалась. Не стану вдаваться в подробности, но все это время что меня не было, я жила у монахинь. Они дали мне чистую одежду, кормили и предоставили отдельную комнату для ночлега, я же ежедневно помогала им по хозяйству. Так уж вышло, что именно в нашем монастыре служит батюшка умеющий кодировать от всяких напастей. Было неимоверно тяжело, но я справилась. Я ежедневно исповедовалась, да и просто очищала до остатка душу перед этим святым человеком. Он на многое раскрыл мне глаза, и смог достучаться в нужные двери души. Я все-все переосмыслила и осознала.