Большая маленькая ложь

– Маленькая дурочка, – вслух произнесла Мадлен, рискованно перестраиваясь в соседний ряд.

– Кто дурочка? – с заднего сиденья спросила Хлоя.

– Девушка в машине передо мной, потому что она ведет машину и одновременно пользуется телефоном.

– Как в тот раз, когда ты звонила папе сказать, что мы опоздаем, – заметила Хлоя.

– Это было только один раз! – запротестовала Мадлен. – И я сделала это очень осторожно и быстро! К тому же мне сорок лет!

– Сегодня, – уверенно произнесла Хлоя. – Тебе исполнилось сорок сегодня.

– Да! И я только позвонила, а не посылала эсэмэску! Чтобы послать эсэмэску, приходится отрывать глаза от дороги. Посылать эсэмэски за рулем запрещено. Обещай мне, что, когда вырастешь, никогда не будешь этого делать. – Стоило ей представить себе Хлою-подростка за рулем, и у нее задрожал голос.

– Но разрешается быстро позвонить, – уточнила Хлоя.

– Нет! Это тоже запрещено.

– Получается, ты нарушила закон, – удовлетворенно сказала Хлоя. – Как бандит.

В настоящее время Хлою привлекали бандиты. Когда-нибудь она определенно начнет встречаться с плохими парнями. Плохими парнями на мотобайках.

– Дружи с хорошими мальчиками, Хлоя! – немного помолчав, сказала Мадлен. – Такими, как папа. Плохие парни не приносят кофе в постель, уж это точно.

– Что ты там лепечешь, женщина? – со вздохом спросила Хлоя.

Она переняла эту фразу от отца, идеально копируя его усталый тон. Они совершили ошибку, засмеявшись в первый раз, как услышали это, и теперь девочка часто повторяла фразу, причем в подходящий момент, и им ничего не оставалось, как смеяться.

На этот раз Мадлен удалось не рассмеяться. Хлоя, будучи очаровательным ребенком, иногда становилась несносной. Пожалуй, то же самое относилось и к Мадлен.

Мадлен подъехала сзади к маленькому голубому «мицубиси», стоящему у светофора. Девушка за рулем по-прежнему не сводила глаз с мобильника. Мадлен погудела и увидела, как девушка посмотрела в зеркало заднего вида, а все пассажиры завертели головами.

– Уберите телефон! – завопила Мадлен, пальцем на ладони изображая набор текста. – Это запрещено и очень опасно!

Девушка подняла средний палец классическим жестом, обозначающим «отстань от меня!».

– Ну хорошо же! – Мадлен поставила на ручник и включила аварийки.

– Что ты делаешь? – спросила Хлоя.

Мадлен отстегнула ремень безопасности и распахнула дверь машины.

– Но нам надо ехать! – в панике воскликнула Хлоя. – Мы опоздаем! О горе мне!

«О горе мне!» были слова из одной детской книги, которую читали Фреду, когда он был маленьким. Теперь их повторяла вся семья. Их переняли даже родители Мадлен и некоторые из ее подруг. Фраза оказалась весьма заразительной.

– Все в порядке, – сказала Мадлен. – Это займет секунду. Я спасаю юные жизни.

Она подошла на новых шпильках к «мицубиси» и постучала в окно.

Окно опустилось, и на месте водителя вместо неясного силуэта нарисовалась реальная молодая девица с белой кожей, сверкающим кольцом в носу и небрежно наложенной косметикой.

Она взглянула на Мадлен со смесью страха и враждебности:

– У вас какие-то проблемы? – Девушка все так же держала в левой руке телефон.

– Уберите телефон! А не то погубите себя и своих друзей! – Мадлен говорила тем же тоном, что и с Хлоей, когда та плохо себя вела. Потянувшись, она выхватила телефон и швырнула его какой-то девице на заднем сиденье, которая открыла рот от изумления. – Ладно? Просто прекратите это!

Направляясь к своей машине, она услышала взрывы хохота. Ей было наплевать. Она ощущала приятное возбуждение. К ее машине подъехал сзади другой автомобиль. Мадлен примирительно подняла руку и, пока не переключились сигналы светофора, заспешила к своей машине.

И тут у нее подвернулась нога. В какой-то момент все было нормально, а в следующий – лодыжка как-то неестественно вывернулась. Мадлен тяжело упала на бок. О горе мне!

Вся история началась именно с этого момента.

С неловко подвернутой лодыжки.

Глава 3

Джейн встала у светофора за большим сверкающим внедорожником с мигающей аварийной сигнализацией и стала наблюдать за темноволосой женщиной, которая спешила к своему автомобилю. На той было легкое летнее платье синего цвета и туфли с ремешками на высоком каблуке. Она, словно извиняясь, дружелюбно помахала Джейн. Лучик утреннего солнца упал на одну из ее сережек, которая засияла каким-то небесным светом.

Ослепительная женщина. Старше Джейн, но определенно привлекательная. Всю жизнь Джейн чуть ли не с научным интересом присматривалась к подобным женщинам. Может быть, с некоторым благоговением. Может быть, немного завистливо. Им необязательно быть самыми красивыми, но они с такой любовью украшают себя, как елку на Рождество, свисающими серьгами, звенящими браслетами и изящными бесполезными шарфиками. Разговаривая, они часто притрагиваются к вашей руке. Лучшая школьная подруга Джейн была такой вот ослепительной. Джейн испытывала к ним слабость.

Потом эта женщина упала, словно из-под нее вытащили коврик.

– Ой! – вскрикнула Джейн и быстро отвела глаза, чтобы не смущать женщину.

– Ты ушиблась, мамочка? – спросил Зигги с заднего сиденья.

Он всегда очень беспокоился о маме.

– Нет, – ответила Джейн. – Ушиблась вон та женщина. Она споткнулась и упала.

Джейн ожидала, что женщина поднимется и вернется к машине, но она не вставала. Женщина запрокинула голову, и по лицу было видно, что ей очень больно. Светофор переключился на зеленый, и маленький голубой автомобиль перед внедорожником с визгом шин рванул вперед.

Джейн включила указатель поворота, чтобы объехать ту машину. Они направлялись на ознакомительный день в новую школу, а она понятия не имела, как туда ехать. Они с Зигги оба нервничали, но делали вид, что все в порядке. Она хотела приехать туда заранее.

– С этой тетей все хорошо? – спросил Зигги.

Джейн словно что-то толкнуло. Такое с ней время от времени случалось, когда она погружалась в пучину житейских забот, а потом что-то – часто это бывал Зигги – заставляло ее вовремя вспомнить, как следует себя вести обыкновенному симпатичному и воспитанному взрослому.

Если бы не Зигги, она бы уехала. Она была настолько сосредоточена на том, чтобы доставить сына вовремя, что оставила бы сидящую на дороге, скорчившуюся от боли женщину!

– Пойду посмотрю, как она там, – сказала Джейн, словно с самого начала собиралась это сделать.

Включая аварийки и открывая дверь машины, она поймала себя на эгоистичном недовольстве. Вы мне помешали, ослепительная леди!

– Как вы там? – спросила Джейн.

– Все хорошо! – Женщина попыталась выпрямиться, но застонала, прижав руку к лодыжке. – Ах, черт! Подвернула лодыжку. Я такая идиотка. Вышла из машины – хотела сказать девушке за рулем в машине передо мной, чтобы перестала посылать эсэмэски. Поделом мне. Нечего было строить из себя дежурную по школе.

Джейн присела на корточки рядом с женщиной. У той были хорошо подстриженные темные волосы до плеч, на носу – россыпь еле заметных веснушек. Эти веснушки навевали какие-то детские летние воспоминания и очень мило дополнялись тонкой подводкой вокруг глаз и нелепыми свисающими серьгами.

Недовольство Джейн совершенно улетучилось.

Ей нравилась женщина. Она хотела ей помочь.

И о чем это говорит? Если бы на ее месте была беззубая старая карга с носом в бородавках, то Джейн по-прежнему испытывала бы недовольство? Как это несправедливо! Как жестоко! Она готова проявить добрую волю, потому что ей нравятся веснушки этой женщины.

Вырез платья женщины был украшен замысловатым вышитым орнаментом из цветов. Сквозь лепестки просвечивала загорелая веснушчатая кожа.

– Необходимо сразу приложить лед, – сказала Джейн. Она узнала о травмах лодыжки, когда играла в нетбол. Было заметно, что лодыжка женщины начинает распухать. – И надо приподнять ногу.