Страница 46 из 48
Сообщение от седьмого июня гласило: «С учетом собранных на первоначальном этапе расследования доказательств в качестве основной причины затопления судна рассматривается нарушение правил маневрирования судном в условиях штормовой погоды», — сообщила официальный представитель Северо-Западного следственного управления на транспорте Следственного комитета России.
— Значит, судя по газете, мы все погибли, да? — растерянно произнес боцман, покидая почту.
— Мечтаете? Хорошо бы, козлы вонючие, — это вдогонку морякам бросила почтовый работник.
— Осторожно в выражениях, — хотел ввязаться главмех, но моряки не дали ему продолжить и, подхватив под руки, вывели из здания почты.
Тут, на площади перед почтой, моряки увидели ряд матерчатых палаток, торговавших промтоварами. Но покупателей было мало, и продавцы явно скучали.
К одному из чернявых торговцев подскочил Леха Светлов.
— Ты кто, азер или цыган? — спросил он, приставив к горлу продавца нож. И, не слушая ответа, продолжил: — Это и не важно! — Он срезал поясную сумочку продавца. — В полицию не побежишь?
— Нет, нет, нет, — залопотал продавец. — Там… документы только верните, — чисто, без акцента, затараторил продавец.
— Вынимай документы, — Леха протянул ему сумочку, из которой бывший хозяин ее стал вытаскивать документы. — Мы курточками у тебя разживемся?
Продавец согласно кивал.
Леха брал кожаные куртки, лежавшие на импровизированном прилавке, и передавал часть Жеке, а часть — главмеху.
Потом они быстро прошли к стоявшей неподалеку машине, за рулем которой сидел Изюм, и уехали.
— А я прихватил у этого азера пять помазков и две упаковки одноразовых бритв, — похвастал Жека. Только что были бедны, как корабельные крысы, а вот протянули руку — и все стало иначе, разбогатели.
— Ребята! Вы увидели в названии почты слова «Кандалакшского района»? Так это ЮБК — Южный берег Кольского, — сообщил всем Леха. — Значит, нас вынесло в Белое море! Ребята! Мы не в Баренцевом! Вот отчего спасатели нас не обнаружили. А отсюда недалеко до моей Кеми. Там все сможем достать. Все, что нам надо!
После ночи, проведенной в гостинице УВД, и завтрака, капитан Басов и лейтенант Шелабнёв на машине Управления, за рулем которой был Михаил, отправились в Кандалакшский отдел полиции на Пронина, 8.
— Эти белые ночи совсем не располагают ко сну, — пожаловался Михаил, — Никак не привыкну к ним.
— Так ведь и мы, северяне, неважно переносим их, — ответил капитан. — А все, кто из средней полосы приехал, те ночами мучаются, конечно, побольше нашего!
— Юрий Кондратьевич! Мы сегодня со старшим лейтенантом Морозовым Василием Васильевичем проанализируем все происшествия; кроме того, запрошу информацию в Мурманске, что туда поступило… А с вами мы разделимся: проясните по поводу спасательного плота — с какого судна, узнайте о команде этого судна. Кроме морской версии, другой мы пока не имеем. Заодно выясните: может, аварию или крушение на море кто терпел.
— Все вещдоки наши в машине? — спросил Юрий Кондратьевич у Михаила.
— Как привезли вы их с Толстика, сложили; с тех пор, зная, что они под охраной, я их и не видел. Так что все должно быть на месте.
Лейтенант Шелабнёв побывал в отделе кадров Кандалакшского порта, в отделе комплектации Северного флота, в линейном отделе на транспорте УТ МВД РФ по Северо-Западному ФО. После посещения подразделений администрации порта ему стало ясно:
— ни одно судно, приписанное к порту, крупную аварию или крушение не терпело за весь период текущей навигации;
— в акватории Белого моря в этом году никаких происшествий масштаба, интересного ддя полиции, на воде не было;
— отсутствие моряков в составе экипажей рыбопромыслового флота не отмечено;
— десятиместные спасательные плоты типа «Зодиак» на суда, известные портовой администрации, не поступали;
— администрации порта известно, что в акватории Баренцева моря в течение июня с. г. имели место происшествия с тремя коммерческими судами торгового флота, приписанными к портам Мурманска, Архангельска и Санкт-Петербурга, куда она рекомендует обратиться.
С полученными результатами, изложенными в рапорте, лейтенант Шелабнёв Ю. К., обратился к капитану Басову А. К.:
— Андрей Константинович, есть предложения.
— Давайте, излагайте!
— По полученным рекомендациям готов начать окучивать порты приписки, начиная с Мурманска!
— Хорошо, Юрий Кондратьевич! Возвращайтесь в Мурманск поездом. Питер и Архангельск, чтобы не терять время, я поручу другим нашим сотрудникам. Вас они найдут, их проинструктируйте. Расскажите о наших действиях. Введите их в курс дел.
Лейтенант Шелабнёв в Мурманском порту, в службе капитана порта получил списки экипажей двух затонувших коммерческих плавсредств торгового флота, приписанных к портам Архангельска и Санкт-Петербурга. Их при заходе в порт судов сообщили капитаны. Таков порядок.
С судном, которое было приписано к Мурманску и вышло отсюда 31 мая, дела обстояли хуже. Известно, что это сухогруз. Название «Одесса». Известны фамилии капитана и боцмана. Капитан Пафнутьев Сидор Петрович, Боцман Кирьянов Юрий Васильевич. Владелец судна обязан был сообщить состав экипажа, но нарушил это правило. Его самого не видно в порту давно. Предположительно моряков, членов экипажа, должно было быть тридцать.
Десятиместные спасательные плоты типа «Зодиак» могли быть закуплены судовладельцем теперешним или бывшим. Сухогруз перекупался несколько раз. Обычно так бывает на практике аренды или покупки судна — сшибут после фрахта копейку и продают посудину, чтобы не делать ремонт, не заботиться…
На вопрос лейтенанта, можно ли где еще узнать фамилии членов экипажа сухогруза «Одесса», ему неофициально подсказали:
— У портовых бичей. Они тут всех и все знают.
— Заодно уж, не скажете, где их можно найти, где они обитают? — лейтенант не мог не задать этого вопроса.
В ответ он узнал, что обитают бичи на промбазе, на продовольственной базе. Там есть пункты общепита, где всегда им можно подработать и поесть.
Вечером Шелабнёв появился на продовольственной базе, где нашел нескольких бичей. На вопрос о сухогрузе «Одесса» ему сказали про капитана, боцмана Кирьянова Юрия Васильевича, главмеха Терехова Олега Кирилловича и механика Изюма. Ни имени его, ни отчества никто не знал. Полагают, что Изюм — это и прозвище, и фамилия его. За эту информацию, как и было условлено, Юрий Кондратьевич выложил информаторам сумму, равную стоимости двух бутылок водки. Об остальных членах экипажа посоветовали узнать, обратившись к Паше Лепихову, старейшине бичей. На вопрос, где его найти, сказали, что в коллекторе на промбазе.
Там лейтенант выяснил, что Паша отбывает пятнадцать суток в КПЗ отделения транспортной полиции. На следующий день лейтенант добился встречи с Лепиховым Павлом Игнатьевичем, предварительно узнав, что причиной ареста явился скандал, учиненный из-за того, что Лепихова П. И. не пустили в общественный туалет.
— Кто это настойчиво добивался встречи со мной? Кто без меня никак не может? — такими вопросами был встречен лейтенант. Он представился и показал служебное удостоверение.
— Ну, вот он я. И чего же ты хочешь, лейтенант?
Лейтенант сказал.
— А чем ты мне поможешь? Срок скостишь? Я не стремлюсь к этому! Мне и тут хорошо! Деньгами если? Ну, это приемлемо! И знай, что голодный бич страшнее волка, а сытый бич — смирнее и спокойнее овцы.
Лейтенанту ничего не оставалось, как вручить бичу сто рублей; это ему советовали и полицейские перед встречей.
— А смысл моих слов? Кому они помогут?
— Надеюсь, что самим ребятам из экипажа. Может, другим хорошим людям, кому моряки уже не смогут навредить.
— Ну, ладно! Вижу, ты знаешь, что хочешь! Верю тебе. Мы считали их погибшими. Во всяком случае, лучше на шконке сидеть с широко раскрытыми глазами, чем зажмуренным лежать на дне. Отвечу тебе, и очень точно. Весь экипаж назову. Каждого знаю лично! Меня тоже чуть не взяли, но из-за славы моей отказали. И из-за расхождений с Кодексом торгового мореплавания РФ.