Страница 28 из 51
— Слушаю, — сказал инспектор. Он и так знал, зачем пришел Митин, но в таком солидном заведении, как таможня, чиновник может не считать себя обязанным что-то объяснять, но может снизойти, выслушать посетителя, а потом принять какое-то решение, исходя из ситуации. Причем совсем не обязательно поступать по закону, в море противоречивых инструкций он сам — закон.
— Вячеслав Владимирович, я — главный инженер ФГУП «Медприборстрой», Митин Александр Анатольевич. Нам сообщили, что имеются какие-то сложности с документацией по отправке наших приборов в страны Ближнего Востока.
— Да, Александр Анатольевич, имеются кое-какие. В соответствии с накладными на отправляемый груз, у вас значатся индексы 15Е-385. Вы же запрашивали разрешение в Московской таможне на груз с индексами 14ЕМ-385. В соответствии с инструкцией по таможенному контролю отправки высокотехнологичных товаров в страны дальнего зарубежья данный груз подлежит вскрытию и проверке. В случае если индекс товара будет соответствовать накладным, вам нужно будет сделать повторный запрос для получения разрешения.
— Дело в том, что когда мы подавали запрос на разрешение, модификации приборов были еще старые, а когда подошло время отправки, модификации изменились на новые.
— Ну, в данном случае это значения не имеет, надо было подать новый запрос!
— Так это может несколько месяцев занять! — Александр был в ужасе.
— Может, — невозмутимо ответствовал Зарецкий.
— А как же с хранением?
— Товар будет храниться на терминалах. Но, правда, расценки за хранение немаленькие. Вы можете забрать товар и хранить у себя.
— Значит, вся процедура заново?
— Другого выхода пока я не вижу…
Александра осенило:
— А можно как-то решить вопрос?
— В принципе, все вопросы решаемы, — не моргнув глазом, ответил инспектор, рисуя на бумажке значок доллара и цифру пятьдесят тысяч.
У Александра отлегло. Это называется «решить вопрос малой кровью». Александр кивнул.
— А когда можно подойти?
— Лучше сегодня, — ответил Зарецкий и опять что-то написал, но уже с обратной стороны бумажки. Показал Александру: «Принесешь бабки в газете, сложенной в два раза, положишь на стол».
Александр кивнул.
— Рабочий день у нас до шести вечера, но я могу задержаться, — продолжал инспектор, деловито запуская компрометирующую бумажку в бумагоуничтожитель. — Если что, вот мои телефоны — рабочий и сотовый.
— Хорошо, до шести я успеваю. — Александр поднялся и протянул руку для рукопожатия.
— Ну, мы еще сегодня должны увидеться! — сказал Зарецкий, но все же протянул мягкую и влажную, видимо от волнения, руку.
Александр, выйдя из таможни, позвонил Дмитрию Ивановичу, сообщил, что нужно срочно встретиться. Донской в этот момент находился в больнице у Лены. Митин вызвался подъехать, но Дмитрий Иванович, уже собиравшийся уходить, предложил встретиться у него дома.
…Выслушав рассказ Александра, Дмитрий Иванович коротко кивнул, ушел в спальню и достал из насыпного сейфа пачку стодолларовых банкнотов. Автоматически отсчитал пятьдесят тысяч, еще раз пересчитал, вышел в комнату и передал их Александру…
В других обстоятельствах, если бы не нависшая над ним угроза со стороны Занозы, Дмитрий Иванович постарался бы найти другой выход из положения, убедил бы таможенников в их неправоте. Но сейчас ему было не до этого, не хотел забивать себе голову ерундой. Поблагодарив, Александр вышел.
Дороги были забиты машинами, но Александр умудрился добраться до таможни без задержек, ровно к восемнадцати. Инспектор был на месте, ждал Александра. Саша молча положил газету с деньгами на стол, Зарецкий как бы не обратил на это внимания. Подойдя к сейфу, достал оттуда пухлую бутылку коньяку. Рассматривая этикетку, задумчиво произнес:
— Какой-то навороченный. Говорят, пятьсот баксов стоит. Рабочий день вроде закончился, думаю, можно себе позволить. Как вы на это смотрите?
— Вообще-то я за рулем, — нерешительно заметил Александр, но хряпнуть стопочку-другую и снять стресс, вызванный процедурой передачи взятки, хотелось. Впрочем, если разобраться, и не взятка это вовсе, а оплата за работу, а термины здесь любые можно придумать. Для разрядки напряженности капля алкоголя, тем более хорошего, не помешает, да и для дела нужно, с ним, может, еще сотрудничать придется, решил Александр, а вслух добавил: — Хотя рюмашку, наверное, можно.
— Это правильно, — коротко прокомментировал Зарецкий, вынимая из рабочего стола шоколадку, лимон, охотничий нож и одноразовую тарелку. Рюмки достал откуда-то из шкафа. Начал резать лимон в тарелку, взглянул на Александра и, улыбнувшись, добавил: — Мытый.
— Даже если бы был и немытый, коньячные спирты должны убить микрофлору, — продемонстрировал эрудицию Александр, внимательно наблюдая, как Зарецкий аккуратно наливает из бутылки в коньячные рюмки и отмечая про себя, что аристократических привычек он еще не приобрел: не знает, что хороший коньяк лимоном не закусывают.
— Ну что, давай за знакомство? — поднял тост заметно подобревший и улыбающийся инспектор.
— Давай, — согласился Александр одновременно и с тостом, и с переходом на «ты» и поднес к носу рюмку. Аромат действительно был великолепный. Может, и правда пятьсот баксов стоит, предположил Митин, маленькими глотками выпивая содержимое рюмки.
— Хорошо после рабочего дня расслабиться! — выдал откровение Зарецкий.
— Ну еще бы! Особенно если он удачно заканчивается! — запустил пробную шутку по теме дня Александр. Шутка вроде прошла.
Зарецкий хохотнул. Затем взял бутылку, разлил коньяк по рюмкам и глубокомысленно изрек:
— Это да, удача нам не помешает в наше трудное время! Давай, Саня, за нее, за удачу!
Александр рассчитывал было остановиться после одной рюмки, но, поддавшись энергии и энтузиазму неожиданного собутыльника, как загипнотизированный, произнес:
— Ну, давай! За нее, родимую!
Коньячок быстро расползался по Сашиному не привыкшему к алкоголю организму, наполняя его приятным теплом. Напряженность, связанная с пикантностью ситуации — взяткодатель и взяточник, вместо того чтобы разбежаться, как бы отмечают свое преступное деяние — понемножку исчезала. После третьей рюмки, вдыхая приятный дым гаванской сигары, закуренной Зарецким, Саша чувствовал себя уже вполне комфортно. От сигары он отказался, начинать курить не входило в его планы.
— Сложно работать на такой высокой должности? — с уважением поинтересовался Зарецкий, явно переходя от нейтральных тем разговора к производственно-дружеским.
— Да как тебе сказать, трудности, конечно, есть, но они решаемые… Например, как сегодня! — Александр рискнул отпустить вторую шутку по той же теме и, не увидев на нее никакой реакции собеседника, уже серьезно добавил: — Основные сложности с людьми. Нужно уметь убедить их, что распоряжения, которые ты отдаешь, правильные. Чтобы тебя идиотом не считали!
— Ну, это, на самом деле, не страшно. На Руси всегда начальников дураками считали, и ничего! — зафилософствовал Зарецкий.
— В принципе, нормально, жить можно, привыкаешь, главное — не расслабляться, — продолжил свою мысль Митин. — Ну, а тебе, Слава, как здесь работается?
— А ты знаешь, нормально! Тоже, правда, есть свои сложности, как сегодня, например! Стрессовая ситуация, не каждый выдержит! — сострил на тему коррупционной составляющей производственного процесса Вячеслав. Оба засмеялись.
Зарецкий, пыхнув сигарой, продолжил:
— Вообще, ты не представляешь, какие дела здесь делаются, какие деньги вертятся. Из-за этого и сложности. Ну вот, допустим, отправляешь ты в Европу вагон сигарет. У нас эта пачка сигарет стоит тридцать центов, в Германии, к примеру, около евро. А себестоимость этой пачки, с учетом специфики российской экономики, где рабсила дешевле, чем в Африке, а табак ворованный, максимум пять центов. Декларировать сигареты торговой марки, на производство которых и лицензии-то нет у этого предприятия, никакой дурак не будет. Вот и представь, приходит к тебе такой мордоворот с золотой цепочкой на шее и говорит, мол, надо провести это, к примеру, как туалетную бумагу. Можешь прикинуть, какое у него прикрытие, подсчитать на досуге, сколько все это стоит вместе и по отдельности и где ты можешь оказаться, если поступишь как положено. Думаешь, просто так у нас регулярно кого-то отстреливают? Не вживаешься в систему, не принимаешь ее как родную, ты или на кладбище червяков кормишь, или, в лучшем случае, палец сосешь! Вот так-то, Сашок! Давай выпьем!