Страница 27 из 65
Время шло. Осень закончилась, и через мутные бычьи пузыри на окнах проходило совсем мало света. Я, под пристальным вниманием лечением бабы Вали здоровел чуть ли не на глазах. По крайней мере, уже мог с одной стороны опираясь о стенку и, поддерживаемый Фером с другой, добраться до горницы.
— Фер, а как ты догадался, что Ирвин в той битве был? — спросила Лера, когда в очередной раз собрались все вместе. Лера жила с отчимом в деревне, что в почти часе ходьбы от избушки и сюда приходила два — три раза в десяту.
Фер поднял голову. Кажется, он пытался медитировать.
— Так ведь колдонуло там ого как! Не может, чтобы все враз болотной воды напились, — ответил он.
— И что с того?
— Может и ничего, но это его любимое, — Фер мотнул головой в мою сторону. — «Я те дам просраться!», «да чтоб ты обосрался!», — слегка кривляясь он изобразил, как я часто ругался. — И кто ещё может так целую армию осчастливить?
— Так он маг? — удивилась Лера. — А где его борода?
Я только открыл рот ответить, но Фер меня опередил.
— Так он её в сумке носит. Хорошая борода, длинная.
— А магический посох? — продолжила распрашивать Лера.
— Так поломал он его. Ещё давно. Обломки в огонь кинул, такое пламя поднялось, жуть!
— А книги колдовские?
— Так с собой я принёс. Остальное в башне осталось, — Фер отвечал быстро, не задумываясь.
— А… — Лера собралась задать ещё вопрос, но я успел раньше.
— Ничего, что я тут сижу? — обсуждение меня в присутствии меня, но без моего участия это уже наглость! Молодёжь притихла, слегка пристыженная, но разговор продолжила баба Валя.
— Так что, правда маг что ли? — она подняла на меня глаза, но вязание не прекратила.
— Да, маг пятого круга Центральной башни За… — я начал произносить полное звание, полученное в Замке, но осёкся. Я же сжёг жезл, отказался от гильдии Замковых магов. — Маг, свободный маг, — заново представился я.
— Что‑то ты слишком молод для мага, — спицы в руках старушки непрерывно двигались, но она пристально смотрела на меня.
— Молод? Да мне восьмой десяток пошёл! — возмутился я, забыв, что на вид больше тридцати — тридцати пяти мне дать сложно. И борода эта проклятая.
В комнате стало тихо. Я кожей чувствовал на себе три взгляда. Даже спицы замерли.
— Брешешь! — в Лерином голосе даже не было удивления или недоверия. Она не спрашивала, она утверждала.
— Может, поменьше, — согласился я. — Может, седьмой только.
А и правда, сколько мне лет может быть?
— Так, примерно в двадцать пришёл в Замок. Пять просидел в послушниках, пятнадцать был учеником, — рассуждал я вслух. Меня внимательно слушали и не перебивали. — Значит, чуть старше сорока стал магом. Забавно, это лет на десять раньше обычного. Потом сколько лет прошло? Пять, наверно, пока в башне не осел. Ну, и там тринадцать лет прожил. Итого плюс полтора года, что с Фером связался… Получается всего шестьдесят.
— А по виду и не скажешь, — Лера снова поставила под сомнение мои слова.
— Начинается, — проворчал я. И этим, как и тем, из‑за которых в моей сумке с магическими приспособлениями, прижились накладная борода и банки с гримом, нужно лицо, а не результат.
— Маги после овладения своей силой стареют очень медленно, — мне на помощь пришла баба Валя. — Обычно это происходит уже в достойном возрасте, но исключения всегда могут случиться. Не это надо спрашивать, а почему ты, дед старый, — она обратилась уже ко мне, — ведёшь себя, как мальчишка? Неужто за столько лет ума не набрался али сила твоя магиковая всё место в голове заняла?
Краем глаза я заметил, как Фер старался сдержать смех, зажимая кулаком рот. Лера тоже разулыбалась и слегка покраснела, хотя при свете масляной лампы с уверенностью утверждать было сложно. Маленькие окна даже днём пропускавшие только мутный свет желтоватый свет, в вечернее время оказывались совсем бесполезными.
— Баба Валя! — обижено протянул я. — Я старый, больной человек. Мне покой и уход нужен, а вы допрос устраиваете, да ещё и обижаете, дитём неразумным обзываете.
— Ты мне зубы не заговаривай. Давно на себя в зеркале смотрел, колдун?
— Я не колдун, я — маг.
— Ладно, маг. Так всё же, почему шебутной‑то такой?
— Не знаю, — я задумался. Баба Валя права, то, что я делал, больше шло кому‑нибудь молодому, навроде Фера. Когда я изменился? Не знаю, не заметил. — А может, я всегда такой был? — задумчиво предположил я.
— Нет, хозяин, раньше вы как все нормальные маги был.
— Правда?
— Правда. В тот день, как меня из реки вытащили, так будто подменили.?До того, чтоб кому‑нибудь помочь без оплаты… Высокомерный такой был, самоуверенный. На всех сверху вниз смотрел, — Фер описывал типичное поведение Замкового мага. Элита среди магов, сильнее, учёней других орденов и гильдий. И в учении так ориентировали: мы — элита, правители и другие маги так и быть, люди, а все остальные — грязь под ногами. От этих мыслей и воспоминаний я смутился. Мне стало стыдно за своё поведение, хотя ранее считал его единственно возможным. Действительно, подменили.
— Подлей масла в лампу, — попросил я Фера, чтобы отвлечь его от рассказа, какой я был нехороший.
— Ой, как уже поздно! — спохватилась Лера. — Мне домой надо, отчим опять ругаться будет, что допоздна пропадала. Побегу я. До свидания, я на днях обязательно заскочу! — Лера одновременно говорила и одевалась. Последние слова были произнесены уже в дверях.
— Подожди, я провожу! — Фер соскочил с лавки, схватил куртку и выбежал следом.
Какое‑то время тишину нарушал только тихий стук спиц друг о друга. Баба Валя нарушила тишину.
— И что тогда произошло?
Я ненадолго задумался, вспоминая.
— Вроде ничего особенного. Кочевники в лесу напали, я отбился, потерял сознание, когда пришёл в себя, характер уже изменился.
— Откуда знаешь‑то?
— Так не стал бы я тогда Фера спасать. Не моё это дело, мне за то не уплачено. Да и с Красными связываться тоже не стал бы. Злопамятные они, по мелочи, но гадить будут.
— Красные? Кто это?
— Служители Единого. Их у нас за цвет ряс так прозвали.
— Вот змеи, там тоже обосновались, — вздохнула старушка. — Значится, после драки… А никого другого там не было?
— С кочевой‑то? Нет, все там полегли, они и сделать‑то толком не успели ничего.
— Ладно, подумаю над ними. А чего ты в столицу побёг?
— Камень, думал, снять помогут. Или оправу ему починят. Надоел он мне силу баламутить, — отмахнулся я.
— Что за камень? — полюбопытствовала старушка.
— Да вот этот, — я достал цепочку и показал кристалл. — Мне сказали, что это камень принятия.
— Близнец? А что с ним не так?
— Да оправа повреждена, и сила из него неуправляемо лезет. Как раз, когда с кочевниками дрался, попортил.
— Мальчишка! Чему вас в вашем замке учили? — возмутилась старушка. — Последняя ведьма и та знает, что нельзя Близнеца долго носить.
Я перебрал в памяти прочитанные книги и попытался вспомнить, что нам рассказывали маги в Замке. Никаких серьёзных запретов и ограничений на ношения камня принятия не вспомнилось, о чём тут же сообщил бабе Вале.
— Ох, горе ты моё. Когда долго носишь, то если тот, с кого берёшь, сильнее тебя, то перенимаешь от него не только силу, но и часть его самого. И сам меняешься. Хорошо, если схожие, а если разные? С ума сойти легко. Твой, видимо, молодой, импульсивный. И людей уважает. Да и ты, в душе такой же, раз до сих пор в порядке.
— Не сходится, — возразил я. — Этот кристалл со мной с детства. Носителю второго Близнеца должно быть лет пятьдесят минимум. И более сильного, ещё что бы согласился отдать Силу, найти надо. А у меня своя сила немаленькая была.
— Да уж, проблема. Тут думать надо, — согласилась баба Валя.
Мы замолчали, думая каждый о своём. Скоро вернулся Фер, и к разговору о камне больше не возвращались.
Началась зима. баба Валя иногда уходила выполнять свои обязанности местной ведьмы. Фер учил Леру читать, хотя мне иной раз казалось, что они слишком близко сидят и слишком долго рассматривают одно и то же слово. Каждый раз Фер провожал Леру до деревни. Однажды, в середине зимы, он вернулся хромая, с подбитым глазом и выбитым плечом.