На высотах мужества

Полк перебазировался на аэродром Шаталово, где имелась бетонированная полоса. Еще недавно здесь располагалась фашистская эскадра. Следовательно, враг знал об этой «точке».

Для того чтобы не допустить ударов гитлеровской авиации по этому аэродрому, мы основательно замаскировались. Бетонированную полосу обработали так, что при наблюдении с воздуха создавалось впечатление, будто во многих местах она взорвана и для полетов непригодна. Стоянки «яков» затянули специальными сетями.

Одновременно на удалении четырех-пяти километров мы построили ложную взлетно-посадочную полосу, расставили макеты самолетов, другой техники. При появлении вражеских самолетов-разведчиков на ложном аэродроме специальной командой демонстрировалась активность: все здесь приходило в движение. Эти усилия полностью себя оправдали. Противник не однажды бомбил ложную «точку», потеряв при этом шесть «юнкерсов». А для того чтобы подкрепить уверенность врага, будто бы он действовал [153] верно, наши бойцы при налетах имитировали пожары, взрывы «самолетов», «бензоцистерн».

В то же время с основного аэродрома в период весенней распутицы гвардейцы продолжали вести боевые действия без помех.

Летчикам- истребителям нашего и многих других полков ВВС с начала и до конца войны приходилось вести неравные воздушные бои с превосходившими силами врага. Это может вызвать недоумение. «Как же так, -подумает кто-нибудь, - ведь с лета 1943 года советская авиация надежно удерживала в своих руках стратегическое господство в воздухе. На нашей стороне было общее численное превосходство в силах над фашистскими «люфтваффе» и при этом наши истребители вели с врагом неравные бои?» Вопрос понятный. Но надо учитывать то обстоятельство, что фашистские летчики-истребители в ходе всей войны, и особенно во второй ее половине, почти никогда не вступали в бой с нашими истребителями при равенстве сил, тем более когда они оказывались в численном меньшинстве. Этим я вовсе не хочу сказать, что летчики «люфтваффе» проявляли трусость. Нет, они действовали смело, решительно, но лишь тогда, когда на их стороне было численное преимущество. В таких случаях они стремились нападать первыми и дрались упорно, отчаянно.

Нужно признать: многие гитлеровские летчики уверенно пилотировали и вели огонь, умело использовали такие тактические приемы, как внезапность, преимущество в высоте, атаки со стороны солнца и из-за облаков. Имелись к их рядах настоящие асы, «охотники», и сражаться с ними было совсем не просто. Каждая победа над ними давалась нам благодаря высокому мастерству, отваге и мужеству, напряжению всех духовных и физических сил.

Мы знали слабости фашистских летчиков. На них ошеломляюще действовали сбитые в первых же атаках самолеты, особенно когда наши воздушные бойцы выводили из строя ведущих групп, эскадрилий. В таких случаях они стремились поскорее выйти из боя, нередко оставляли бомбардировщиков без прикрытия, а те в свою очередь под натиском «яков» рассыпались и уходили из зоны боя кто как мог.

Этим в известной степени объясняется тот факт, что во вторую половину войны даже в неравных воздушных боях наши летчики сбивали больше вражеских самолетов, чем теряли своих. Факт этот действительный. Он подтверждается конкретными цифровыми данными… [154]

Однажды восьмерка во главе с Владимиром Запаскиным сопровождала в район Богушевска эскадрилью «Петляковых». У линии фронта их встретили восемь ФВ-190 и четыре Ме-109. Фашисты нацелились на пикировщиков с разных сторон. Запаскин приказал ведомым не подпускать противника к «пешкам». Сам же он в паре с Мирианом Абрамишвили развернулся в атаку на ведущую пару «мессеров». Гитлеровцы отвернули вправо и встали в вираж. Эту ошибку Запаскин использовал незамедлительно. Уже на третьем вираже «яки» зашли «мессеру» в хвост, сблизились с ним на дистанцию около 100 метров и, поочередно обстреляв его, сбили. Ведущий этой пары ушел в облака.

В это же время четверку «фоккеров» атаковали Николай Пинчук и Борис Арсеньев. Схватка складывалась трудно. После нескольких виражей Николаю Пинчуку все же удалось сблизиться с ведущим «фоккером» и выпустить в него меткие очереди. ФВ-190 упал, а Борис Арсеньев атаковал ведомого. Гитлеровец не выдержал натиска, ушел вниз.

«Четверка «фокке-вульфов», находившаяся до этого вверху, накинулась на Запаскина и Абрамишвили при выходе их из атаки. Однако гвардейцы встали в вираж и свели численное превосходство врага на нет. На помощь им подоспел со своим напарником Николай Пинчук, и «фоккеры» вынуждены были обороняться. Максимально используя преимущество «яка» на вираже, Абрамишвили занял выгодную позицию и первой же очередью сразил ФВ-190.

Старший лейтенант В. А. Баландин в этот момент обеспечивал своей четверкой непосредственное прикрытие бомбардировщиков. Наши летчики отразили попытки «фоккеров» атаковать «Петляковых». Один при этом они сбили.

Экипажи Пе-2 не без восторга наблюдали за боем. По возвращении на свой аэродром они прислали телеграмму. Выразили благодарность группе капитана В. И. Запаскина, заодно подтвердили, что наши гвардейцы уничтожили 4 «фоккера».

Тот бой еще раз убедил фашистов: когда в воздухе находятся «яки» с «белыми молниями» на бортах, с ними надо глаз держать востро. Еще с лета 1943 года гитлеровцы запомнили этот опознавательный знак наших истребителей и в бой с ними вступали осторожно, боязливо. Из показаний пленных нам стало известно, будто бы среди вражеских летчиков ходили слухи, что на истребителях с [155] «белыми молниями» летают Герои Советского Союза. Между тем в ту пору у нас не было еще ни одного Героя.

В течение зимы и весны 1944 года в полку произошли некоторые изменения в расстановке кадров. Командира 1-й эскадрильи С. А. Сибирина назначили поначалу штурманом, а затем заместителем командира полка. Ему присвоили звание майора. На фронте он находился с первых дней войны, накопил богатый боевой опыт, умело воспитывал и обучал летчиков. Он освоил почти все типы истребителей, отлично владел техникой пилотирования, воздушной стрельбой, навигацией. Словом, стал настоящим мастером своего дела. Эти качества у него сочетались с высоким мужеством. В каждой схватке с врагом Сибирин старался избегать шаблонных действий, умело применял маневр с целью введения противника в заблуждение, обеспечения скрытности, максимальной внезапности первой атаки.

Командиром 1-й эскадрильи стал капитан В. И. Запаскин, ветеран полка, прибывший с Дальнего Востока в начале войны. Скромный и немногословный человек, по национальности белорус, он отличался в бою исключительной храбростью. Перед ним неоднократно ставились наиболее сложные задачи. При ведении воздушных боев он часто применял новые, неожиданные для врага приемы.

В связи с переводом И. А. Заморина на должность штурмана 303-й дивизии командиром 2-й эскадрильи назначили В. Н. Барсукова. Он прибыл на фронт в августе 1942 года. Тогда же и состоялось его боевое крещение. Василий оказался способным летчиком, вскоре стал ведущим пары, затем его назначили командиром звена.

Фронтовая газета рассказывала о подвигах на фронтах войны двух Барсуковых - отца и сына. Отец - Николай Барсуков служил в стрелковом полку, сражался у берегов Волги. Он уничтожил столько фашистов, что сосчитать сделанные на прикладе автомата отметки было не так просто. Последнюю отметку сделали его друзья: он погиб в 1943 году.

К тому времени его сын Василий сбил 12 вражеских самолетов.

В июле сорок третьего, в дни Курской битвы, В. Н. Барсукова коммунисты принимали в ряды партии Ленина. Заседание партийного бюро проходило на стоянке истребителей. После выступлений Николая Мазурова и Сергея Зеленова, рекомендовавших Василия в партию, Барсуков заверил товарищей, что оправдает высокое звание коммуниста. [156] На этом заседание было прервано. Над КП полка вспыхнула зеленая ракета. Ушел в бой и Барсуков. В районе Козельска он сбил два фашистских самолета. И вернувшиеся из полета коммунисты принимали Василия в партию уже без дальнейшего обсуждения.