Страница 38 из 63
На стоянке 2-й эскадрильи мы увидели группу техсостава.
- Почему люди не в укрытии? Кто разрешил им здесь оставаться? - строго спросил командир.
- Такого разрешения им не давал никто.
- Кто здесь старший? Немедленно всем в укрытие!
К командиру полка подбежал техник И. А. Павлов, доложил:
- Завершается подготовка истребителя к облету после замены блока двигателя. Работу закончим минут через двадцать.
- Срочно всем в укрытие!
Техник по вооружению Д. С. Малолетко попросил разрешения задержаться хотя бы минут на пять, чтобы закончить работу.
- В укрытие бегом - марш! - последовал приказ.
Когда все разбежались, мы направились дальше. Позади громыхнул сильный взрыв. Мы с командиром оказались на земле. Оглянулись, и то, что увидели, как-то не сразу уложилось в сознании. Снаряд ударил в истребитель, от которого мы только что отправили людей и отошли сами. Искореженный взрывом, он свалился на крыло. Такой самолет ремонту не подлежал.
- Вы ясновидец, Анатолий Емельянович, - сказал я командиру полка. - Еще бы немного, и всем нам крышка!
- Такую ситуацию предвидеть совсем не трудно.
В землянке КП люди находились лишь в первой комнате. Вторую же комнату разрушило взрывом. Полковое Знамя из нее вынесли. Бойцы и сержанты под руководством заместителя начальника штаба капитана П. Н. Мельника и начальника строевого отделения Д. Д. Дмитриенко разбирали завал, вытаскивали ящики и походные сейфы, другое штабное имущество. Оперативный дежурный старший лейтенант М. Н. Чехунов при входе командира доложил:
- Все эскадрильи посадку произвели благополучно. Убиты двое. Ранены семь человек, они направлены в полевой госпиталь или в лазарет. На земле поврежден один истребитель. Еще один только что разбит прямым попаданием. [146]
- Передайте в эскадрильи, чтобы люди находились в укрытиях и без разрешения из землянок не выходили.
Дежурный немедля принялся выполнять приказание. Я сказал подполковнику Голубову:
- Теперь фашисты установили расположение нашего аэродрома, и нормальной работы с него у нас не будет. Не попросить ли нам разрешения на перелет полка на новую «точку»?
Голубов согласился без колебаний, проговорил:
- Найти бы эту батарею да нанести по ней удар!
- Не представляю, как это сделать, - заметил К. Ф. Федоров.
- Не такое уж сложное дело. Вы видели, Федор Семенович, где висела «рама» перед началом обстрела?
- Разумеется.
- Попробуем искать ее в створе: аэродром - «рама» - батарея. Фашисты все еще ведут огонь. Значит, непременно будут видны вспышки после ее залпов. Мы ведь с вами, Федор Семенович, бывшие артиллеристы, знаем, чем отличаются дальнобойные орудия от обычных. Вылетаю на поиск. Немедленно. Ведомым пойдет Николай Пинчук. Вы же направьте нас на нужный курс. В небе мы разберемся, что к чему. Если удастся найти батарею и я передам сигнал «три девятки», срочно поднимайте дежурную восьмерку «яков» и - к нам.
- Ясно. Но на это требуется разрешение сверху.
- Созвонюсь с генералом Захаровым, - ответил Голубов.
Комдив одобрил наше решение на поиск и штурмовку вражеской батареи. Разрешил он и перелет на аэродром Цикуновка, который находился немного дальше от передовых рубежей фронта.
- Давайте, Федор Семенович, четче скоординируем план, - предложил Голубов. - Что вы посоветуете конкретно?
- Ваши действия представляю так. Сразу же после вашего вылета к старту подрулит восьмерка «яков» под командованием Василия Серегина. Все истребители немедля поднимутся в небо, если… если поступит сигнал «три девятки». Порядок штурмовки Серегин отработает на земле. Время для этого у него есть. После выполнения задания «яки» берут курс на Цикуновку, там и садятся.
- А что скажете вы? - обратился командир полка к Федорову. [147]
- В принципе с планом начальника штаба согласен. Однако необходимо и остальным эскадрильям указать время перелета в Цикуновку.
- Если мы обнаружим батарею и начнем ее штурмовку, она наверняка прекратит обстрел аэродрома. Это время мне представляется наиболее подходящим для перелета. Выпускайте, Федор Семенович, обе эскадрильи без задержки. Улетайте, Константин Феофилактович, и вы на новую «точку», - приказал командир майору Федорову. - Я же с Николаем Пинчуком вернусь на этот аэродром.
Все дальнейшие события разворачивались с калейдоскопической быстротой. Подполковник Голубов в паре с ведомым старшим лейтенантом Пинчуком поднялся в небо. Я выдал им нужный курс. В это же время два звена «яков» во главе с Василием Серегиным подрулили к месту старта и приготовились к взлету. А на аэродроме с прежним временным интервалом в пять минут рвались артиллерийские снаряды. Над землей жужжали осколки, и черные зловещие дымы наползали на взлетно-посадочную полосу.
Я по- прежнему оставался у пульта управления КП и с тревогой поглядывал на динамик. Командир полка почему-то молчал. Чувство тревоги все больше охватывало сердце. Неожиданно сквозь треск в динамике послышался голос Голубова:
- Я - «Орел-первый», ведем поиск. Батарею не наблюдаем. Что там у вас? Тихо?
- Никак нет, обстрел продолжается.
- Вас понял. Будем искать.
И снова потянулись минуты мучительного ожидания. Василий Серегин по телефону спросил о результатах поиска.
- Ничего утешительного, - ответил я.
В динамике снова зазвучал голос командира:
- У вас были сейчас разрывы?
- Нет. Были четыре минуты назад.
- Значит, не она, не та батарея.
Через минуту над аэродромом громыхнули очередные разрывы, и тотчас же - голос Голубова:
- Как сейчас?
- Были разрывы, были!
- Подождем еще пять минут. Кажется, напали на след. Пусть они сделают еще залп. Следите за взрывами.
Ровно через пять минут Голубов сообщил о новых вспышках после орудийных выстрелов. Взрывы на аэродроме [148] всколыхнули землю и воздух. Где-то высоко над головой неприятно прожужжали осколки.
- Я в квадрате сорок восемь. Вам «три девятки»! - передал А. Е. Голубов.
Вспыхнула зеленая ракета. Восемь «яков» взревели моторами, поднялись ввысь и на полной скорости понеслись к фронту. Вскоре из динамика на пульте управления КП начали доноситься команды Голубова и Серегина. По всему чувствовалось: истребители уже обрушили огонь бортового оружия на батарею врага. Это подтверждалось и тем, что фашисты прекратили обстрел аэродрома.
Позднее нам стало известно, что летчики эскадрильи Василия Серегина произвели на позицию вражеской батареи по четыре-пять заходов, израсходовав более 800 снарядов, тысячи патронов крупнокалиберных пулеметов. На позиции гитлеровцев громыхнули два сильных взрыва, вспыхнули очаги пожаров. Батарея была разбита.
Вслед за эскадрильей Серегина, не дожидаясь окончания обстрела, вылетел на аэродром Цикуновка К. Ф. Федоров. Во время разбега его самолета два или три снаряда разорвались на взлетно-посадочной полосе, и лишь по счастливой случайности все обошлось без неприятных последствий.
Свежие воронки на полосе бойцы из батальона аэродромного обслуживания быстро засыпали, укатали землю, и возвратившиеся из полета А. Е. Голубов и Н. Г. Пинчук выполнили посадку без помех.
Техники и механики дозаправили баки на обоих истребителях. Перед вылетом на новый аэродром командир полка приказал мне:
- Проверьте отправку наземного эшелона, а завтра утром - к нам. Здесь пусть остается временно небольшая группа во главе со старшим лейтенантом Чехуновым.
На аэродроме Цикуновка нас встретили воины располагавшегося там батальона аэродромного обслуживания. Они и прежде неоднократно обслуживали наш полк. Мы были довольны работой воинов этого батальона. Нравилась авиаторам и летная столовая, которой заведовала прекрасно знавшая свое дело коммунист Татьяна Макаровна Рытикова. В этой столовой каждый чувствовал себя как дома. Здесь знали запросы и вкусы летчиков и с учетом этого готовили пищу. В этой столовой можно было не только вкусно поесть, но и просто отдохнуть. Обстановка в ней напоминала домашнюю. Татьяна Макаровна заботливо относилась к каждому. [149]