Страница 27 из 63
На этом попытки самолетов-разведчиков противника проникнуть к нам в тыл завершились.
На другой день наступления наших войск над полем боя все чаще стали появляться большие группы фашистских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Однако нанести сколько-нибудь серьезный удар по нашим войскам им не удалось. Превосходство нашей авиации над вражеской было ощутимым, и надежно прикрытые с воздуха пехотинцы, танкисты, кавалеристы действовали решительно.
14 июля летчики нашего полка и французской эскадрильи сопровождали штурмовиков. Боевое напряжение в тот день оказалось высоким. Вылеты следовали один за другим, и французам едва удалось выкроить время для того, чтобы провести официальную церемонию по случаю национального праздника своей страны - Дня взятия [104] Бастилии. На лесной опушке перед поднятыми трехцветным французским и алым советским флагами «нормандцы» клялись не жалея сил бить фашистов, чтобы поскорее восстановить национальную честь Франции.
В тот день летчики эскадрильи «Нормандия» майор Пуйяд в паре с Бегэном, лейтенанты Альбер и Кастелэн сбили по одному «мессеру». Не отстали от французских коллег и наши воздушные бойцы капитаны Семен Сибирин и Иван Заморин, лейтенанты Дмитрий Лобашев и Владимир Баландин. Однако тот праздник для французов омрачился гибелью лейтенанта Жана де Тедеско. Мы вместе переживали эту потерю.
Вечером в честь французского национального праздника воины батальона аэродромного обслуживания устроили праздничный ужин. Неподалеку от столовой в лесу они соорудили из березовых веток беседку, украсили ее полевыми цветами, трехцветными французскими флажками и накрыли в ней длинный стол, в центре которого находился торт с цифрами «1789-1943». На этом столе были также разнообразные вкусные блюда.
На ужин прибыли комдив генерал Г. Н. Захаров, летчики 18-го гвардейского и представители других полков нашей дивизии.
Первым на правах гостеприимного хозяина слово взял командир эскадрильи «Нормандия» майор Жан Тюлян - воспитанник Сен-Сира и Версальской летной школы, волевой, энергичный офицер с безупречной военной выправкой и изящными манерами. Поздравив соотечественников с национальным праздником, он сказал:
- С тех пор как в 1940 году Петен и его клика предали Францию, нам пришлось пройти сложный и нелегкий путь. По призыву генерала де Голля мы встали под знамена «Сражающейся Франции». Нам пришлось бросить на произвол судьбы свои семьи, друзей и, рискуя жизнью, бежать из Франции. Все это мы преодолели и теперь находимся в России на главном фронте войны против нацизма. До приезда сюда мы сражались против фашистов в Англии, Греции, Ливии, на Крите, в Абиссинии, Египте и других местах, но там враг был не такой, и напряжение боевых схваток тоже было иным. Сражаясь в России, мы убедились: все, что было до этого, - цветочки, а ягодки мы увидели здесь. В России идет борьба не на жизнь, а на смерть… В этой борьбе мы кровью скрепили братские узы дружбы с коллегами из восемнадцатого полка, где воюют такие замечательные летчики, как Голубов, Заморин, Сибирин, [105] Запаскин, Ляпунов, Лобашев, Пинчук… Они щедро передают нам свой боевой опыт и мастерство. Мы говорим вам, наши дорогие советские друзья, - мы будем вместе с вами рука об руку сражаться против общего врага до конца. Ваша свобода - наша свобода. Наша жизнь - ваша жизнь. Ваша победа - наша победа!
Затем выступил генерал Захаров. Поздравив французов с национальным праздником, он пожелал им дальнейших боевых успехов в суровом военном небе и скорейшей общей победы над фашистской Германией.
Ужин был приятным, дружеским.
Вскоре послышались песни. Василий Серегин взял гармошку и запел «Татьяну». Мелодия этой песни давно полюбилась французам. Они переписали слова и разучили ее. Пели все вместе. А Серегина называли «капитан Татьяна»…
К утру 16 июля стало известно, что войска 11-й армии за четыре дня боев продвинулись на юг и юго-запад на 45-50 километров и нависли над тыловыми коммуникациями орловской группировки противника. Это вынудило врага перебросить к участку прорыва новые полки и дивизии, а также значительные силы авиации. Обстановка в небе накалилась. Одна за другой появлялись большие группы бомбардировщиков противника. В то же время истребители гитлеровцев выстраивали в воздухе заслоны против наших «Петляковых» и «ильюшиных», стремились помешать им нанести удары по их войскам.
С утра до вечера над полем боя шли напряженные бои, в которых с обеих сторон участвовало большое количество самолетов.
Оценивая обстановку, мы решили изменить тактику наших действий - перейти от полетов группами по 4-6 истребителей к вылетам в составе одной или двух эскадрилий, эшелонированных по высоте. Эти соображения майор А. Е. Голубов доложил генералу Г. Н. Захарову. Наша инициатива была одобрена и принята во всех полках 303-й истребительной авиадивизии.
В 14.00 восемь наших летчиков под командованием капитана Сибириыа и восемь летчиков «Нормандии» во главе с майором Тюляном ушли на прикрытие войск 11-й гвардейской армии. При выходе в район действий встретили колонну из 30 «юнкерсов». Они летели под прикрытием 16 «фокке-вульфов». Французы Литольф, Кастелэн, Леон и де Форж ворвались в строй вражеских бомбардировщиков, а Тюлян, Пуйяд, Альбер и Бернавон вступили [106] в схватку с «фоккерами», которые накинулись было на «нормандцев».
В это время гвардейцы из группы Сибирина одной четверкой нанесли удар по замыкавшим колонну звеньям Ю-87 и сбили одного из них, а второй четверкой связали боем «фоккеров». Разгорелся трудный бой. Истребители с ревом гонялись один за другим, стремительно взмывали ввысь или пикировали под крутым углом, вертелись в крутых виражах, выполняли боевые развороты, «мертвые» петли и другие фигуры высшего пилотажа для того, чтобы догнать и атаковать противника или уйти от него, увернуться от удара.
Вражеские бомберы, потеряв от метких пулеметно-пушечных очередей Литольфа, Кастелэна, Пуйяда, Леона и Запаскина 5 «юнкерсов», сбросили свой груз, не долетев до цели, и повернули обратно. Вслед за ними вышли из боя и вражеские истребители. Им тоже досталось от огня Тюляна, де Форжа и Ляпунова: они сбили 3 самолета.
Завершив бой, восьмерка капитана Сибирина вернулась на свою «точку» в полном составе. Из восьмерки же майора Тюляна не вернулись Альбер Литольф, Ноэль Кастелэн и Андриен Бернавон. Никто из летавших с ними французов не мог ответить, куда девались их товарищи. Все мы тогда надеялись, что вот-вот они вернутся, но в эскадрилье не появился никто.
Тяжело переживали мы потерю летчиков. Французы, однако, не пали духом. Они говорили:
- Мы отомстим фашистам за гибель товарищей!
В этой решимости французских друзей не было ни малейшего сомнения, и мы всячески старались поддерживать их боевое настроение.
В то же время наши летчики, выполнявшие задание совместно с французами, обсуждая причины гибели Литольфа, Кастелэна и Бернавона, пришли к выводу, что всему виной прочно укоренившаяся в сознании «нормандцев» не оправдавшая себя тактика ведения индивидуального воздушного боя по принципу «Каждый - за себя, один бог - за всех». До встречи с врагом французы строго выдерживали боевой порядок группы, но с началом схватки строй их распадался, каждый действовал сам по себе, взаимодействие и выручка отсутствовали. Этим не замедлили воспользоваться фашисты. На отдельных участках они были в численном превосходстве и сразили французов, действовавших поодиночке. [107]
Вечером командир полка А. Е. Голубов, а также заместитель по политчасти К. Ф. Федоров, командиры эскадрилий С. А. Сибирин, И. А. Заморин, Н. В. Семенов и я посетили французских коллег, выразили им глубокое соболезнование по поводу тяжелых потерь. В завязавшейся беседе с ними мы высказали мнение о наиболее вероятной причине гибели летчиков. Очень тактично порекомендовали им - не помешает, дескать! - изучить наш опыт ведения групповых воздушных боев, в основе которых - принцип тесного взаимодействия пар и звеньев истребителей. Мы предложили взять из этого опыта все, что они посчитают полезным и нужным для боя, для победы над врагом.