Страница 21 из 63
Командир полка подчеркнул, что «свободная охота» - сложный вид боевых действий, связанный с большим риском для жизни летчика, поскольку он уходит обычно в тыл врага на глубину до 150 километров и действует там, не рассчитывая на помощь.
Этот доклад А. Е. Голубова заинтересовал меня особенно, и я решил подойти к нему в перерыве, попросить на вечер тезисы выступления. Но получилось так, что он подошел ко мне сам.
- Давно собирался познакомиться с вами, - заговорил Голубов. - Я слушал ваше выступление по вопросу управления истребителями над полем боя. Интересный вопрос. Как бы ознакомиться с ним детальнее?
- Мне тоже хотелось бы доклад ваш изучить.
- Так в чем же дело? Мы с вами соседи. Вернемся в полки, я пришлю вам доклад, а вы мне конспект своего выступления.
Эту беседу мы продолжали и в последующих перерывах, и в общежитии, где поселились. У нас, как выяснилось, было единство взглядов по многим вопросам. Анатолий Емельянович Голубов оказался эрудированным, тактически грамотным командиром. Мне нравились в нем искренность и прямота, свежесть мысли и независимость суждений, принципиальность и твердость характера, самокритичность [82] и даже… чувство юмора. В конце сборов он неожиданно предложил:
- Что скажете, если я подойду к генералу Худякову и попрошу перевести вас в наш полк?
Этот вопрос застал меня врасплох, и я ответил:
- Мне трудно уйти из полка, который формировал. Я в нем с первого дня войны.
- Что ж, отложим этот разговор…
Работа «фронтовой академии» закончилась, и мы разъехались.
В феврале 168-й полк перешел на трехэскадрильный штат. Вместо ЛаГГ-3 мы получили истребители Як-7. Это было для нас весьма кстати. С ноября 1941 года мы находились на фронте, часто вели тяжелые поединки, в которых потеряли более половины воздушных бойцов. Истребителей у нас оставалось мало. Теперь же мы получили для всех эскадрилий положенное по штату число летчиков и новые, более маневренные и скоростные самолеты.
Вслед за переформированием полк вышел из оперативного подчинения 16-й армии и вошел в состав 303-й истребительной авиадивизии, которой командовал генерал Г. Н. Захаров. Полки этой дивизии располагались севернее Козельска. Наш аэродром находился неподалеку от аэродрома 18-го гвардейского истребительного авиаполка. В период весенней распутицы мы находились на одном аэродроме. Это в немалой степени способствовало укреплению дружбы летчиков обоих полков.
В марте и первой половине апреля 1943 года гвардейцы участвовали в боях за Вязьму. На брянском направлении они прикрывали наши войска, сопровождали штурмовиков и бомбардировщиков, вылетали на уничтожение вражеских самолетов-разведчиков. В воздушных боях они сбили свыше 20 «юнкерсов» и «мессеров».
В этот период 168-й полк занимался в основном вводом в строй молодых летчиков. Одновременно мы продолжали вести воздушную разведку и аэрофотосъемку аэродромов противника в районах Брянска, Сещи и Олсуфьево.
Находясь на фронте, мы убедились, как важно для разрядки умело организовать отдых людей в свободные от боевых вылетов часы. Обо всем этом заботились политработники.
Вспоминается вечер в первой половине апреля 1943 года. Весна оказалась ранней и дружной. Растаял снег, отжурчали ручьи, и под теплыми лучами солнца зазеленела трава. Люди радовались весне. [83]
Днем, сопровождая штурмовиков, воздушные бойцы 18-го полка К. Ф. Федоров, И. А. Заморин, Б. И. Ляпунов и М. Н. Чехунов сбили четыре вражеских самолета, а летчики 168-го полка Г. И. Титарев, В. Г. Серегин, С. Г. Стружкин и в то время еще живой А. С. Петров выполнили сложное задание по воздушной разведке.
После ужина летчики собрались на лесной поляне вблизи КП и, как обычно, начали обсуждать итоги дня. Подошел заместитель командира нашего полка по политчасти Я. И. Журавлев и предложил… спеть. Все охотно согласились. Кто-то тут же запел:
В далекий край товарищ улетает…
Песню дружно подхватили, и ее мелодия зазвучала над лесной опушкой. Стали подходить авиаторы. Их голоса вливались в общий хор. Василий Серегин взялся за гармошку, у Владимира Баландина появилась в руках скрипка, и песни продолжались.
Заместитель командира эскадрильи по политчасти 18-го полка К. Ф. Федоров обладал сильным голосом. Он запел популярную песню «Споемте, друзья, ведь завтра в поход…». Его поддержал хор из десятков молодых голосов. Когда песня кончилась, Федоров объявил:
- Есть предложение потанцевать. Кстати, из батальона аэродромного обслуживания девушки к нам идут!
Василий Серегин и Владимир Баландин заиграли вальс. Закружились пары. Наиболее расторопным достались девушки. Остальным пришлось ограничиться исполнением вальса в «мужском варианте». Вальс сменило танго. Потом началось соревнование в русской пляске.
Не остались в стороне от этого веселья и инженеры нашего полка Виталий Эльсон и Павел Семенов. Они - в который раз уже! - исполнили шуточный танец - «Лезгинку». Им долго аплодировали.
Летчик Михаил Чехунов попросил товарища по оружию Бориса Ляпунова спеть частушки. Тот, в свою очередь, обратился к Дмитрию Лобашову, и оба, пританцовывая, под аккомпанемент самодеятельных музыкантов начали поочередно петь куплеты. Пели под одобрительный смех окружающих. За исполнение частушек товарищи наградили Бориса и Дмитрия дружными аплодисментами. Василий Серегин громко выкрикнул:
- А ну, «летуны» и «технари» сто шестьдесят восьмого, давайте споем для гвардейцев нашу лирическую! [84]
Растягивая меха гармошки, он заиграл и запел «Татьяну». Его поддержали летчики и техники полка. Песня понравилась всем. Когда она закончилась, кто-то сказал:
- Гвардейцы, ответим соседям!
В это время на середину круга вышел майор Голубов, поднял руку, и все притихли.
- Товарищи, - заговорил командир полка. - Вы отлично провели вечер, но пора отдыхать. Завтра с самого утра обоим нашим полкам предстоит боевая работа. Предлагаю в заключение спеть «Священную войну» и разойтись.
Утром, как и было намечено, начались боевые вылеты. Истребители парами и группами уносились в небо навстречу врагу.
Командующий 1-й воздушной армией генерал С. А. Худяков в середине апреля поставил частям и соединениям конкретные задачи по организации и проведению на Западном фронте борьбы за господство в воздухе путем нанесения массированных ударов по вражеским аэродромам и ведения активных воздушных боев.
Выполняя эти задачи, летчики 168-го полка Г. И. Титарев в паре с С. Г. Стружкиным и В. Г. Серегин в паре с И. К. Грачевым в конце дня 16 апреля провели контрольную разведку и фотографирование аэродромов Брянск и Сеща, обнаружили большое скопление вражеских самолетов. На рассвете 17 апреля 140 самолетов нанесли по этим «точкам» мощный бомбово-штурмовой удар. Одновременно полки других авиасоединений атаковали аэродромы Олсуфьево, Шаталово и Боровское.
24 апреля был нанесен повторный удар по аэродромам Брянск и Сеща. На этот раз по каждому из них действовали до 100 самолетов. В этих боевых вылетах 18-й гвардейский, 168-й авиаполки и эскадрилья «Нормандия» прикрывали бомбардировщиков и штурмовиков, а частью сил блокировали аэродромы, громили батареи зенитчиков. Истребители противника не смогли взлететь с этих точек и оказать противодействие.
Однако при подходе к линии фронта в небе появились 20 «фокке-вульфов». Вероятно, их вызвали по радио с других аэродромов. Они попытались атаковать группу Ил-2, но наши истребители отразили их нападение, уничтожив при этом шесть ФВ-190, четыре из которых оказались на счету гвардейцев Б. Ляпунова, М. Чехунова, В. Архипова, С. Соколова и два - летчиков нашего полка Н. Чумака и И. Грачева. [85]
В тех налетах впервые участвовала французская эскадрилья «Нормандия». С той поры и до конца войны боевой путь эскадрильи «Нормандия», преобразованной позднее в полк «Нормандия - Неман», был тесно связан с боевым путем 18-го гвардейского истребительного авиаполка. Опытные воздушные бойцы гвардейцы А. Е. Голубов, С. А. Сибирин, И. А. Заморин, Н. С. Мазуров, К. Ф. Федоров, В. С. Карпов, Б. И. Ляпунов и Н. Г. Пинчук оказали французским летчикам большую помощь в овладении тактикой группового воздушного боя.