Страница 19 из 49
Как только Гризодубова закончила чтение и подняла на генерала глаза, Строкач заговорил:
— Валентина Степановна, вы ведь украинка, так давайте же помогайте землякам своим как можно больше.
— На меня, Тимофей Амвросиевич, никто не может обижаться: ни русские, ни украинцы, ни белорусы. Я всем стараюсь сделать больше. А чтобы ускорить дело, добивайтесь от моего командования полностью переключить полк на обслуживание партизан, — ответила В. С. Гризодубова.
Генерал на минуту задумался, затем, испытующе глядя на меня, сказал:
— Давай, начальник штаба, думай, как обеспечить боеприпасами украинских партизан. Кончится война — бросай свою Сибирь, приезжай жить на Украину.
Мы предложили генералу Строкачу написать письмо командованию авиации дальнего действия с указанием на то, что самолетов для связи с партизанами не хватает. Позднее Т. А. Строкач так и сделал.
Командиры партизанских отрядов очень нуждались в помощи авиации и готовы были на любые работы для подготовки посадочных площадок. Но беда в том, что многие не имели представления, какие требования предъявляются к этим самым площадкам. Доходило до курьезов. Из штаба соединения С. А. Ковпака получили радиограмму, вызвавшую улыбку у летчиков:
«Посадочная площадка на озере в районе Прибыловичи укреплена досками и бревнами».
— Конечно, это смех сквозь слезы, — сказала Гризодубова, прочитав телеграмму. — И он наводит нас на серьезные размышления: как сделать больше, чем мы делаем.
И это «больше» люди старались сделать.
После встречи с генералом Строкачем Гризодубова вызвала инженеров полка Милованова — по эксплуатации самолетов и Матросова — по ремонту авиационной техники.
— Партизаны обратились к нам: «Выручайте, летчики!» — сказала она. — Мы говорим вам: «Выручайте, техники». Сейчас от вас зависит, как скоро сможем летать на самые дальние партизанские базы. Судьба боевых операций в глубоком тылу врага и жизнь тяжелораненых — в ваших руках. Думайте, делайте…
За героизмом летчиков всегда видели и других героев — техников, механиков и мотористов. Они готовили самолеты к полетам, при необходимости летали в составе экипажей на боевые задания, забывали даже брать для себя парашюты. Они работали на аэродроме круглосуточно независимо от времени года; трудились у своих боевых машин, не замечая обмороженных щек и рук. Этот незаметный для постороннего человека героизм больше всего ценят сами летчики. Лучшими советчиками летчиков были в нашем полку инженеры Николай Иванович Милованов, Николай Иосифович Матросов, Георгий Александрович Кноп, инженеры эскадрилий, многие техники и механики самолетов.
Получив от командира полка задание, инженер Матросов приступил к монтажу дополнительных бензобаков на самолетах.
— Голуба, не бросай ни на минуту работу, — говорил ему Милованов, — пока не поставим дополнительные баки.
И вот Николай Иосифович Матросов и техник Кузьма Агафонович Козлов за неделю ухитрились поставить дополнительные бензобаки на четырех самолетах.
— Передайте С. А. Ковпаку: пусть готовят партизаны площадку без досок и бревен, на крепком льду или на поляне, — сказал Матросов.
Так незаметные герои-техники своим трудом решили проблему дальности полетов к партизанам Западной Украины и Западной Белоруссии. Чтобы сократить расстояние полета до украинских партизан, Гризодубова приказала экипажу Бориса Лунца летать из Ельца. В середине декабря Борис Лунц произвел с аэродрома Елец три вылета к партизанам правобережной Украины, доставил им 5 тонн боеприпасов и вывез оттуда более 50 раненых и детей.
В первой половине декабря погода стояла плохая. Почти ежедневно вылетал в глубокий тыл врага разведчик погоды. Иногда этим и ограничивалась вся летная работа полка. Удачной выдалась погода лишь в ночь на 17 декабря. Экипажи Виталия Масленникова и Николая Слепова побывали с посадкой в Смелиже и вывезли оттуда 10 детей и 23 раненых партизана. На площадку Мглин, в соединение Алексея Федоровича Федорова, садился экипаж Степана Васильченко. Сам Федоров был в Москве, форсировал отправку боеприпасов.
В следующую ночь в Мглин вылетели с посадкой экипажи Василия Асавина и Виталия Масленникова. Последний доставил боеприпасы и вывез на Большую землю 20 раненых и детей. Асавин до Мглина не долетел.
За линией фронта самолет Василия Асавина попал под сильный зенитный огонь противника. Осколком снаряда повредило правый мотор. Командир корабля приказал борттехнику Белоконю выключить правый и сбавить обороты левому, исправному мотору. Этим он лишал противника возможности корректировать огонь по звуку. Маневрируя потерей высоты и курсом полета, экипаж вышел из зоны зенитного огня на высоте 1000 метров. Борттехник, не отрываясь, смотрел на показания приборов и по первому же знаку летчика дал форсаж левому мотору. О полете в Мглин и думать было нечего, но и возвращаться с боевым грузом не хотелось.
— Сулегин, — окликнул Асавин штурмана, — рассчитай курс на Смелиж.
Самолет вышел точно на костры, выложенные для Запыленова. Посадку Асавин сделал хорошо. Груз, который вез украинцам, пришлось сдать по акту начальнику снабжения брянских партизан Мирошину. Внеплановая партия боеприпасов за счет украинского отряда была нелишней. Мирошин довольно потирал руки.
— Ну и молодцы же вы, — хвалил он летчиков, — что решили к нам садиться, а не вернулись домой.
По просьбе Асавнна, переданной по партизанскому радио, Запыленов доставил в Смелиж заводского инженера Викентьева и нужные запасные части. Сложный ремонт мотора, поврежденного снарядом, Викентьев и Белоконь сделали в несколько дней. Василий Дмитриевич Асавин взял на борт 35 человек, в том числе 5 женщин с грудными детьми, и 25 декабря благополучно доставил их на подмосковный аэродром. Гризодубова долго качала головой, потом сказала:
— Хоть и говорят, что победителей не судят, но этому смельчаку придется пыл поубавить: мыслимо ли с такой перегрузкой самолета взлетать с партизанского пятачка! Конечно, нельзя воевать строго по инструкции, но это уж слишком.
И в самом деле, если строго придерживаться инструкции, то инженеры и техники не имели права сами ставить на самолеты дополнительные бензобаки, а должны были ждать, когда установят их заводские специалисты. Инструкцией не предусмотрен капитальный ремонт подбитого мотора на партизанской площадке, однако техники это сделали. И так везде и во всем — народ ковал победу, превышая установленные нормы выработки на станок, увеличивая тяжеловесность поездов, пробег автомобиля без ремонта… Это делали советские люди, коммунисты и беспартийные, преданные своей Родине, как и летчик Василий Асавин.
Корреспондент «Красной звезды», который остался в живых при катастрофе самолета Бибикова, от полетов к партизанам не отказался. Чуть залечив довольно серьезные ушибы, он снова прибыл в полк, чтобы лететь в тыл врага (очень сожалею, что не смог установить его фамилию). Беседуя перед вылетом с парторгом полка Борисом Николаевичем Дьячковым о личном примере коммунистов в бою, корреспондент попросил назвать ему имя беспартийного летчика, который действовал бы с таким же упорством и волей к победе, как это делали коммунисты Попович, Бибиков и другие. Борис Николаевич на мгновение задумался: беспартийные летчики в полку были, но кому из них отдать предпочтение? Все они с одинаковым рвением защищают Родину, многие проявили свои боевые качества в подвигах и подали заявления о вступлении в партию. Подумав, парторг сказал:
— Поговорите с летчиком Василием Асавиным.
Вырос Асавин в рабочей семье, сам был рабочим железнодорожной станции Осеевская, Пензенской области. Он, не колеблясь, следовал зову партии. В полку был отличным летчиком. Вот почему, когда потребовался экипаж для полетов по особому заданию разведывательного управления, Гризодубова, не задумываясь, предложила экипаж Василия Дмитриевича Асавина.
В партию Асавин не вступал по обстоятельствам личного характера. Раньше он любил выпить, поэтому считал, что в партию такой грех нести с собой не следует. Позднее, выполнив несколько исключительно сложных полетов, он все же пришел к парторгу с заявлением о вступлении в партию. Рекомендовали его лучшие из лучших — герои-коммунисты.