Славное море. Первая волна

Когда затихал самолет или гудок парохода, было слышно, как щебечут ласточки и звенят в воздухе стре­мительные стрижи.

Проследив за полетом стайки стрижей, Гена поду­мал, что он теперь будет видеть это каждый день, в один и тот же час. По этой самой улице с белыми домиками он станет спешить на работу, вежливо раскланиваться со знакомыми, говорить с ними о делах.

И уже не юношей, только что вступающим в жизнь, I взрослым человеком почувствовал он себя сейчас и опого шагал твердо и широко...

А Митя, семенивший рядом мелким шажком, без умолку поучал:

— Если в контору управления комбината не возь­мут, то рвись к станку. Заработок там роскошный.

— Нам сейчас не до роскошного. Только бы на харчи да на одежду.

Неожиданно на дороге встретилась Антонина Пет­ровна.

— Куда разогнались так рано? Я думала, отдыхать будете.

— Кому как... — начал было Гена. Но Митя его опередил.

— Идем работу искать.

— И ты тоже?

— Нет, я в институт. Это для Гены работу найти надо.

— А куда решил пойти? — обратилась учительница к Гене.

— На кожевенный комбинат, — сказал он весело, будто вопрос о приеме его на комбинат уже решен.

— Что ж, это хорошо, — улыбаясь ему, похвалила Антонина Петровна. — Оттуда много больших людей вышло. Председатель горсовета работал там, министр коммунального хозяйства оттуда. Недавно рабочие ком­бината ездили на Всемирную конференцию сторонников мира. Желаю тебе успеха, Серов.

Антонина Петровна обоим подала руку, как бы при­знавая в них самостоятельных, взрослых людей.

— До свидания. Как устроишься, Гена, зайди, по­говорим.

И ушла своей легкой походкой, словно уплыла по широкой улице.

Встреча с учительницей обрадовала Гену. Ему поду­малось; что это сулит удачу. Настроение поднялось.

В узком темноватом коридоре конторы комбината они быстро нашли дверь с надписью: «Отдел кадров». В коридоре стояла тишина, пахло кожами, дубильным экстрактом.

Гена легонько постучал и, не дожидаясь ответа, смело открыл дверь.

Вошли в большую комнату с двумя широкими   ок­нами. Невысокий, выкрашенный в коричневую краску барьерчик делил комнату на две равные части. Перед­ний часть была почти пустой. Только у одной стены СТОЯЛИ два узеньких деревянных дивана. За барьерчи­ком тесно сдвинуты друг к другу два стола. На одном СТОЯЛИ телефон, чернильный прибор, лежал большой лист гладко отполированной кожи. Но никто за этим столом не сидел.

За столом попроще, покрытым зеленым сукном, работал сухонький старичок, в очках со скромной металли­ческой оправой. Справа от него лежали три переплетен­ных скоросшивателя, слева стоял ящик с какой-то кар­тотекой.

Старичок взял скоросшиватель, на котором было написано: «Дело № 316». Что-то подписал в этом «деле» и отнес в стоящий в углу желтый канцелярский шкаф.

Дверь шкафа осталась не закрытой. Гена увидел полки, тесно заставленные пухлыми скоросшивателями. И догадался, что это личные дела рабочих комбината.

— Мы к вам хотим поступить, — первым заговорил Гена. — У вас набирают сейчас на работу?

— Работа есть, — неторопливо сказал старичок. — Дело у нас большое. Тут много народу надо.

Он снял очки, протер их маленьким синим платоч­ком и, надев, внимательно осмотрел ребят.

— Грузчики нам нужны. Человек шесть возьмем. Митя критически поглядел на  Гену. Тот был невы­сок, узкоплеч и в грузчики, понятно, не годился.

— Не подходит, — сказал Митя.

— Да, это вам не подойдет, — согласился старичок.— 11г физкультуриетые вы.

— А еще кем можно?

Огорченный первой неудачей, Гена все же  не   хотел одить, надеясь хоть как-нибудь зацепиться на комбинате.

— Разнорабочие по двору нужны. Одного дворника возьмем.

— И это нам не подходит, — категорически отказал­ся Митя.

— Зря чураетесь работы. У нас всякий труд по­четен.

Старичок разговаривал равнодушно, сразу поняв, что грузчиками ребята не пойдут, да и разные работы по двору их не заинтересуют.

— Ну, для дворника и разнорабочих не надо было десять классов кончать, — резко ответил Митя и нахму­рился.

Работник отдела кадров на этот раз глянул на ребят с интересом, но не нашелся что сказать.

В открытое окно с центрального двора доносился за­водской шум: звон вагонеток, натужный звук работаю­щего тяжелого станка и где-то в цехе веселый смех ра­бочих.

— Мне бы в цех хотелось. Может, найдете что? — попросил Гена.

Лицо старика подобрело, и Гена в душе понадеял­ся, что одно место в цех к стайку тот, если захочет, найдет.

Старик вежливо расспросил, почему Гена идет ра­ботать, а не в институт.

Узнав обо всем, старик сочувственно вздохнул:

— В цехи будем набирать только месяца через три, когда привезут новые станки.

Ждать Гена не мог. Денег, которые зарабатывала мать, не хватало. Уже взяли в долг у родственников.

Рассказать бы старику об этом, спросить совета, что делать дальше, как быть? Может, найдет что-нибудь... Хорошо, если найдет. А если только улыбнется и снова откажет? Нет, свое горе, свою бедность Гена не понесет на люди.

Вышел из конторы огорченный и сам себя вслух спросил:

— Куда ж еще пойти?

— В стройтрест,— посоветовал Митя. — Там столько ВСЯКОЙ работы...

Пошли к автобусной остановке.

— Соглашусь на любую работу, нечего выбирать, — решился Гена.

— А зачем все это тебе нужно? Ты же имеешь сред­нее образование. Интеллигентный труд — вот что тебе надо!

— Пошел к черту! — разозлился Гена. — Мне сейчас все равно, какое дело, только бы дали. У меня семья.

У Мити что-то дрогнуло в груди. Он с изумлением по­смотрел на друга.

Перед ним был уже не веселый десятиклассник, жи­вущий в семье на всем готовом, а кто-то другой, даже ростом выше и с двумя тонкими морщинами на лбу.

— Ладно, кисло у тебя на душе, сам вижу, — миро­любиво заговорил Митя. — Не расстраивайся зря. Каж­дый день нанимают. Им всякий труд нужен.

III

Автобус в рабочее время ходил полупустой. На остановке почти не задерживался. Гена и Митя едва успели вскочить на подножку, как он уже покатился в город. Днем и на городских улицах было малолюдно. Безоблачное небо дышало жарой. На торцовых мосто­вых плавилась смола. Во всех этажах домов настежь раскрыты окна. Под окнами в полный лист зеленеют березы и тополя, зацветает черемуха.

— Тебе, может, прямо   в   тресте найдут работу, —шепотом, чтобы никто не слышал, сказал Митя. — Толь­ко ты сам особенно не лезь. Говорить буду я.

Гена подумал, что в тресте работать, конечно, не­плохо: и работа канцелярская, не тяжелая, и оклады, на­верно, хорошие. Мама, конечно, обрадуется. Жаль, что ездить из дома в трест далеко. И шепотом ответил:

— Ладно, там видно будет.

Автобус почти не задерживался на остановках. Только в одном месте пришлось постоять: воспитатель­ницы детского сада вели через дорогу малышей в сквер.

В отдел кадров треста набилось много народу. Все это были люди степенные, пожилые. Каждый из них принес сюда свои запахи: от плотников остро пахло свежеоструганным деревом, от каменщиков—раствором цемента, известью.

Ребята чутко прислушивались к разговорам, и на­строение их падало. Почти все приходящие имели спе­циальности и опыт работы. Большинство — техники, про­рабы, бригадиры. Некоторые из них даже не нанима­лись, а просто их переводили с места на место. Они бы­стро получали путевки на объекты.

Гена и Митя, по обоюдному согласию, переждали всех и последними подошли к столу инспектора по кадрам.

Митя сразу же оттер друга в сторону и сказал ин­спектору, что Гена закончил десятый класс и хочет по­ступить в трест на какую-нибудь работу.

— На канцелярскую? — сразу спросил инспектор и выжидательно наклонился вперед.

Гена увидел в этой позе что-то обнадеживающее. Казалось, что инспектор только и ждет его согласия. И он поторопился с ответом:

— Да, конечно. В трест куда-нибудь.