Страница 87 из 93
Окна были забраны металлическими шторами, так что разглядеть, что творится внутри, не было ни малейшей возможности. Марк осмотрелся по сторонам. На парковке стояли три фургона с логотипом «Эст репюбликен» на бортах. «Ну конечно! Газеты развозят по киоскам рано утром. Значит, не все еще потеряно».
Марк быстро шагнул на тротуар, прошел бульваром Кювье и свернул в тупик Мориса Делорена. Там творилась деловитая суета. Поперек улицы стоял грузовик, в который трое рабочих грузили запечатанные в целлофан пачки газет. Включенное на полную мощность радио шутливым голосом диктора местной станции знакомило слушателей с гороскопом.
— Добрый день! — поздоровался Марк. — А что, редакция еще закрыта?
Он прикусил язык. Глупее вопроса не придумаешь. Один из рабочих смерил его взглядом и, не выпуская изо рта сигареты, ответил:
— Считай, повезло тебе. Через пять минут открываю приемную.
Марка захлестнула волна надежды. Рабочий тем временем продолжил:
— Вот только юбочку надену — и я в твоем распоряжении!
Двое остальных заржали. Выражение надежды на лице Марка сменилось отчаянием.
— Приходи через три часа, парень. А сейчас не мешай, видишь, люди делом заняты…
Марк подошел к рабочему. Тот не был великаном, но все же возвышался над Марком на полторы головы.
— Я не могу ждать, месье, — как можно вежливее произнес Марк. — Я очень прошу вас помочь мне. Не может ли кто-нибудь открыть редакцию? Мне срочно нужно получить одну справку…
— Да пусть к заместительнице обратится, — произнес еще один голос, раздавшийся из глубины складского помещения.
Трое рабочих снова захохотали. Только Марку было не до смеха.
— Ну, смотри, парень. Если не боишься…
И рабочий нажал кнопку домофона.
— Мадам Монтегю? Тут вас спрашивают… Ага, на заднем дворе.
Через несколько минут появилась упомянутая мадам Монтегю. «Заместительница» оказалась невысокой элегантной женщиной, одетой в строгий костюм: осиная талия, юбка до колен, загорелые ноги в красных босоножках. Привлекательность ее заметно портило слишком суровое лицо, свидетельствовавшее о многочисленных жертвах, принесенных на алтарь профессиональной карьеры. На носу у нее сидели маленькие очки; в одной руке она держала кипу длинных листов, в другой — шариковую ручку. Заместительница главного редактора…
— Что вам угодно? — строго спросила она.
Марк судорожно соображал, что ей ответить. Какую историю выдумать, чтобы строгая мадам Монтегю согласилась открыть ему архив в семь часов утра? «А может, просто вытащить маузер и приставить ей к виску? Бред…»
— Так что вам здесь нужно? — недовольно повторила мадам Монтегю и поверх очков покосилась на часы.
Марка охватила паника.
— Э-э… Понимаете… Я… Мне необходимо посмотреть старый номер газеты «Эст репюбликен». Очень старый. Я точно знаю, какой. Это номер от двадцать третьего декабря восьмидесятого года…
На лице заместительницы мелькнула улыбка:
— Судя по вашему виду, нетрудно поверить, что дело у вас срочное.
— Это еще мягко сказано.
— Понятно, понятно. Но, сколь бы ни велика была срочность, вы, очевидно, можете дождаться открытия редакции. Возвращайтесь к девяти часам.
Трое рабочих, грузивших газетные пачки, ловили каждое слово из их разговора. Монтегю уже развернулась на высоких тонких каблуках, собираясь уходить.
— Нет! — закричал Марк.
Женщина остановилась, всем своим видом выражая недовольство. Марк бросился к ней.
— Послушайте! Моя жена ждет ребенка. Нашего ребенка. Через два часа ей должны сделать аборт, потому что она сомневается в своем происхождении. У меня есть серьезные основания предполагать, что решающее доказательство того, кто она такая, содержится в этом номере газеты.
Заместительница главного редактора Монтегю вытаращила глаза. Трое рабочих забыли о своих газетных пачках. Монтегю прожгла их взглядом, и они поспешно вернулись к работе. Затем она посмотрела на Марка.
— Вы хотите помешать вашей жене сделать аборт? То есть вы действительно считаете, что…
— Черт бы вас побрал! — не выдержал Марк. — Избавьте меня от своих дурацких феминистских лозунгов! Я просто хочу увидеть номер газеты. Разве я много у вас прошу? Дайте мне шанс!
По меньшей мере, ему удалось пробить брешь в самоуверенности заместительницы.
— Помните про авиакатастрофу на горе Мон-Террибль? — продолжил Марк.
Монтегю отрицательно покачала головой. «Ну конечно, — сообразил Марк, — ей в то время было лет десять…» Но он не собирался сдаваться так просто.
— «Эст репюбликен» был единственной газетой, уже на следующий день опубликовавшей фотографию девочки, чудом спасшейся после крушения самолета. Они назвали ее Стрекозкой. Это она и есть. И мне нужен именно тот номер.
Заместительница явно пребывала в замешательстве, что ей совсем не нравилось. В школе менеджмента ей объясняли, что ни в коем случае не следует принимать решение, не имея на руках достаточно информации и не составив себе четкого представления о сути дела.
— Марсель! — обратилась она к одному из грузчиков. — Вы работаете в издательстве уже сорок лет. Вы помните что-нибудь про крушение самолета на горе Мон-Террибль?
Означенный Марсель только и ждал подобного вопроса. Он вынул изо рта сигарету и щелчком отправил окурок в полет.
— Еще бы, мадам. Самая знаменитая катастрофа в нашей области. Это было под Рождество восьмидесятого года. Почти две сотни жертв. Еще бы мне не помнить.
— И наша газета писала об этом?
— Еще бы она не писала! Первой напечатала материал, прямо наутро. А главное, мы первые написали, что погибли не все пассажиры. Там спасся грудной ребенок. Девочка, совсем крошка. Потом уже ее по всем телеканалам показывали. А у нас еще несколько месяцев публиковали хронику расследования. Не буду вдаваться в подробности, но…
— А как ее звали, эту девочку, вы не помните? — спросила Монтегю.
— Помню. Такое нескоро забудешь. Эмили Витраль ее звали. Она из Нормандии была.
Монтегю повернулась к Марку.
— А вас как зовут?
— Марк Витраль.
— И вы ее муж?
Марк чуть поколебался.
— Да… Вернее, нет… Понимаете, это трудно объяснить…
Она не стала настаивать.
— В котором часу ваша жена идет на операцию?
— В десять утра.
— Здесь?
— Нет, в Париже.
— Безумная история. Впервые сталкиваюсь с подобным.
— Дело срочное. Мне просто нужно посмотреть газету. Если мне удастся спасти ребенка, обещаю, я приглашу вас в крестные матери!
Заместительница весело рассмеялась:
— О нет, только не это! Я терпеть не могу детей!
Наконец она решительно махнула рукой.
— Ладно. Пошли!
Монтегю усадила его в подвале, в просторном помещении без единого окна, служившем редакционным архивом. Вдоль некрашеных, в голой штукатурке, стен тянулись неоновые лампы, заливавшие комнату белесым светом. Система архивации оказалась простой и ясной. В больших деревянных шкафах хранились номера «Эст репюбликен», разложенные по годам и триместрам.
Марк выдвинул ящик с этикеткой «1980. Сентябрь-декабрь». Номер от 23 декабря, как и следовало ожидать, нашелся почти в самом низу пачки. Марк достал газету и отошел с ней к столу в центре комнаты.
Почти всю первую полосу занимала цветная фотография — искореженный корпус самолета на фоне объятых пламенем деревьев. Жуткое зрелище. Казалось, стихии снега, огня и железа объединились против хрупких человеческих жизней. Рядом помещалась еще одна фотография, поменьше, выглядевшая более оптимистично. На ней пожарный стоял перед дверями больницы Бельфор-Монтельяра с грудным ребенком на руках. Лили. Лаконичный текст под снимком гласил:
«В ночь с 22 на 23 декабря 1980 года на склонах Мон-Террибль, на франко-швейцарской границе, потерпел крушение аэробус 5403 „Стамбул — Париж“. 168 из 169 пассажиров и члены экипажа погибли в результате столкновения и вспыхнувшего затем пожара. Чудом спасся лишь трехмесячный ребенок, которого выбросило из самолета до того, как его охватил огонь».