Страница 48 из 52
— Довольно странно слышать подобное от боевого офицера. — Сергея подобные слова озадачили, и в нем зародились смутные, тревожные подозрения.
Однако разгадка была гораздо прозаичней.
— Это я здесь майор, — объяснил Децибел, — а дома — студент второго курса.
— То есть как? Мне предлагают устроить путч со студентами?!
— Да не волнуйтесь — трусцою с Ватерлоо не побежим, — заверил его Бастион и, чтобы у Президента не возникло сомнений в их с братом боеспособности и профессионализме, налил каждому по рюмке с «горкой». — Все равно больше никто и не решится, уверяю вас. Это никому не нужно. Тут все в мещан превратились. Приключениями, а уж тем более авантюрами, никого не заинтригуешь. А что вы хотите? Полное обмещание народа. Это куда хуже обнищания. Обнищавших еще можно поднять за собой, а обмещавшие лишь будут над тобой посмеиваться.
— Но как же вы майора и капитана получили, если вы студенты? — удивился Сергей.
— Как, как… Купили. Здесь — как и в обычной жизни: если деньги есть, ты — король. Хочешь — академика себе звание купишь, хочешь — адмирала. Тарифы же официальные. Эх, зеленый вы еще Президент — толком ничего не знаете. Ну все, давайте уже решайтесь: покажем этой высокотехнологической сволочи, что и мы не лыком шиты, и впишем в скрежетали истории наши имена!
Децибел же не сказал ничего. Осовевшему и уставшему, больше всего на свете ему хотелось не драться, а выспаться.
Следующий день выпал на субботу, но Виктор почему-то появился. Сергея это сильно смутило, но он решил пока ни о чем не спрашивать.
За завтраком Виктор был непривычно хмур и молчалив. Только раз он встрепенулся, когда официант поставил перед Президентом рюмку с небольшим количеством дрожащей в ней жидкости.
— Пейте, пейте, Сергей Николаевич, — принялся увещевать Виктор. — Вы хотели какое-нибудь лекарство. Вот вам какое-нибудь лекарство.
Сергей хотел было поартачиться, но в итоге мысленно махнул рукой.
— М-м… Вкусно… А что это?
— Да так, коктейль из активаторов стресса.
— Активаторов стресса?! Это еще зачем?
— Слишком спокойная у вас жизнь, Сергей Николаевич. Хочу, чтобы вы немного понервничали, поубивались.
После завтрака Виктор предложил проехаться за город.
— Дел у нас с вами сегодня особых нет. Не желаете ли осмотреть окрестности? Есть красивейшие пейзажи…
Все время, что они ехали, молчал уже Сергей. Ему было не до пейзажей. Он был озабочен свалившейся на него подавленностью. Он чувствовал неясную вину. Но за что? Перед кем? Виктор же поглядывал на Президента с лукавой ухмылкой и подчеркнуто громко и беззаботно болтал с водителем.
Из оцепенения Сергей вышел на какой-то полянке, тонущей, несмотря на безоблачное небо, в наводящем тоску полумраке. В центре ее высилось корявое мертвое дерево, своим толстым суком, указывающим в сердце лесной чащи, напоминающее виселицу. Определить, что это за дерево, было невозможно: кора на нем давно опала, и ствол успел приобрести серый цвет неухоженной древесины. На краю поляны валялись какие-то одеяния. Во всяком случае, на расстоянии предметы напоминали именно расстеленную на траве одежду.
— Вы знаете, что это? — спросил Виктор, направляясь к ним.
— Нет… — неуверенным голосом ответил Сергей, ожидая какого-нибудь подвоха.
— Предыдущие правители Портупеи.
— Как это — предыдущие правители? Это?!
Сергей всмотрелся. Теперь предметы отчетливо напоминали спущенные надувные фигуры: у них присутствовали не только одежда, но также конечности и неестественно вывернутые сплющенные головы.
— Да, — невозмутимо продолжил Виктор. — Вот это вот — царь. Был до вас. Вы о нем, наверное, слышали. Губернатор — когда-то Портупея была частью соседней империи. Вот это — князь. Поначалу это было лишь княжество.
— Это их… трупы?
— Можно и так сказать. В общем, то, что от них осталось.
Это были всего лишь нарисованные оболочки, бутафорские изделия, используемые в качестве внешности персонажей, но Сергей с содроганием отшатнулся.
— Зачем вы мне все это показываете, Виктор? — сдавленно прохрипел он.
— Чтобы у вас больше не возникало соблазна… — многозначительно заметил Виктор.
— Соблазна? Какого соблазна?
— Знаете, кого вы мне напоминаете, Сергей Николаевич? Вот поцелует молоденькая девушка-красавица зрелого мужчину из простого баловства, а он потом возомнит черт-те что о своей мужской привлекательности и будет пугать развязной самоуверенностью других хорошеньких девушек. Так и вы.
— Вы что-то путаете, — промямлил Сергей, все еще надеясь, что этот разговор не имеет никакого отношения к вчерашней встрече в баре. — Никого я пугать и не думаю.
Виктор вздохнул и промолчал. Но делать было нечего: похоже, его начальник был человеком недалеким и ему требовалось все разжевывать.
— Сделайте одолжение: помните, что вы сюда приняты на работу в качестве Президента, — сказал он, вновь непроизвольно вздохнув. — Но это не значит, что вы здесь — царь и Бог. Отнюдь. Я вам наглядно показал, что стало с царями и богами, которые забывались. Их больше нет. А Портупея есть. Я есть. Есть Премьер-министр.
— Виктор, но что у вас общего с Премьер-министром? Он махинации какие-то мутит. Или вы… в доле?
— Нет, я не в доле, и мои с Премьером и его соколиками отношения вполне прохладные.
— Ну!..
— Но есть интересы более важные, чем мои, или премьерские, или ваши.
— Виктор, вы действительно решили, что я преследую какие-то свои мелкие интересы? Да вы что?! Меня же поставили, чтобы я улучшал жизнь портупейцев. Я бьюсь-бьюсь, бьюсь-бьюсь… А мне — палки в колеса! Как-то глупо все задумано.
«Хотя постой… — сказал Сергей уже самому себе. — Может, я вовсе и не переживаю по поводу виртуальных жителей? Может, это во мне уязвленное самолюбие говорит, что кто-то может меня переплюнуть, что кто-то меня и в ломаный грош не ставит?»
— Премьер и его министры тоже, знаете ли, служат народу, не щадя живота своего икрой, балычком, перепелами, омарами, — объяснял между тем Виктор. — Так что здесь они от вас ничуть не отстают, а может, даже превосходят.
— Так сам черт велел им здесь не отставать. Премьер… Он так горделиво любит себя, что прям смешно. Премьер ваш — порядочная сволочь. Зря улыбаетесь, Виктор: никакого отношения к порядочности сволочь, даже порядочная, не имеет и иметь не может. Виктор, я же совсем по-другому смотрю на деньги и на вопрос, кому они нужнее. Для кого-то пять тысяч долларов — ничто. Уверен, для Премьера и любого члена его Кабинета разбойников — ничто. Любой из них пять тысяч в ресторане за вечер проест и не заметит. А вот если бы он вместо этого пожаловал эти деньги человеку, для которого подобная сумма может изменить судьбу… вот это был бы достойный уважения жест. Может, это именно та сумма, которая способна вернуть здоровье страдающему от тяжелой болезни или помочь опубликоваться начинающему автору. Для кого-то эта сумма ничтожна, для кого-то же — способна изменить всю жизнь. Виктор, я вынужден уже спросить напрямую. Вы мне друг или враг?
— Хе-хе, — Виктор хихикнул непривычно писклявым, чуть ли не плаксивым голоском. — Это что-то вроде: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто мой»? Хе-хе. Знаете… я даже самому себе и друг и враг, как никому другому.
— Ясно. Прямого ответа от вас не дождешься. Но неужели вам самим все это не противно?
— А вы отрешитесь. Как я. Получайте от этого удовольствие. Ведь это всего лишь игра.
— Это для вас игра. Мне же от этого никуда не спрятаться, не вырваться, не отключиться. Для меня это никогда и не было игрой. И быть ею не может. Я просто оказался в другом мире. А он оказался во мне. Но я не могу его принять. Он как яд, который мое тело пытается выдавить из себя каждой порой, потому что он создан не для меня. Он противен самой природе человека. Непонятно лишь, почему он вызывает отторжение далеко не в каждом? Неужели здесь нельзя создать идеальное общество?
— Но это же будет скучно. Вы бы сами стали играть в игру, в которой нет никаких переживаний, происшествий, приключений, борьбы? В игру, где скучно, потому что решительно ничего не происходит?