Страница 36 из 52
— Ну, вы же сияете…
— Виктор… я думаю… — в предчувствии нехорошего Сергей судорожно сглотнул. — Я правда сияю?!
Виктор повернулся к Президенту и довольно кивнул. Тотчас Сергей почувствовал, как голова его наполнилась жаром.
— Виктор, вы дурак! Я сказал, думаю, а не надеюсь!
— Как изволите, — буркнул Виктор обиженно, и жар прекратился.
«Тфакирт понучеркфтов!» — выругался про себя Сергей.
Виктор внимательно вгляделся в бегущую строку, но ничем не выдал, удалось ли ему ее расшифровать.
— Так с чем вы пришли? — обратился Сергей к просителю, который к этому времени уже стоял сбоку от президентского кресла-трона.
— По дельцу, благодетель.
— Я для вас еще ничего не сделал, чтобы меня благодетелем называть, — нахохлился Сергей.
— Ну, так сделаете! — заверил его проситель. — Дельце-то плевое.
— Сделаю, что смогу, — пообещал Сергей. — Вы рассказывайте, Не стесняйтесь. Вас как зовут? Вроде вас не объявляли.
— Конюхов я. Пелагей.
— Ага… Очень хорошо, Пелагей. Говорите.
— Да говорить я могу, благодетель, вы уж не обессудьте… Так я по делу.
— Очень здорово, что по делу. Я вас слушаю.
— Да дело-то пустяковое. Так, дельце…
— A-а… Ну так, значит, нам будет легче его решить. Правда, Виктор?
— Несомненно, — поддакнул тот. — Для того мы здесь и поставлены — блюсти.
— Очень хорошо, что именно вы и поставлены. — Проситель вынырнул с другой стороны кресла. — За тем и пришел. К кому же еще маленькому человечку и обратиться, если не к вам?
— Так обращайтесь смело. Мы вас внимательно слушаем, — улыбнулся Сергей.
— Это просто замечательно, что внимательно, благодетель. Вот если бы все так внимательно слушали, то и не пришлось бы мне вас сейчас беспокоить.
— Да что вы! Какое «беспокоить»? Уверяю вас, именно ради этого мы здесь и работаем. Это и есть цель нашего труда. Так ведь, Виктор?
Виктор глянул исподлобья, но не сказал ничего.
— Да уж надеюсь, что не обеспокоит вас мое дельце-то. Оно ведь и нехитрое вовсе. Не дело ведь, а дельце, да.
— Так, так… — Сергей ободряюще подался в сторону просителя. — Да вы не робейте. Выкладывайте все как есть. Что у вас?
— Да ведь оказия у меня к вам, благодетель. Дельце.
— Очень хорошо. И?..
— И… ну, дельце-то так себе, пустяк. И вас ничуть не обеспокоит. Соответственно беспокоить вас им не стану. Спасибочки. Благодарствую за заботу, а за беспокойство извиняюсь. Простите уж великодушно за неудобство.
Пелагей Конюхов поклонился и, продолжая кланяться и бормотать слова извинений, попятился к дверям, за которыми благополучно и исчез.
— Виктор, что этот человек хотел? — обратился Сергей к своему помощнику, как более знающему и опытному товарищу. — Что это вообще такое было?
— НБО.
— НБО?
— Неопознанный болтающий объект. Вырвался откуда-то какой-нибудь не удаленный вовремя регистр. Вот и носит его теперь везде. Сам мается и других только отвлекает.
Пока Сергей приходил в себя от подобной новости, в зале появилась целая делегация просителей. Вели они себя, вследствие своей многочисленности, крайне самоуверенно, хотя и удостоили Президента поклонами.
— Господа! Господа!.. Я ни-чег-го не могу разобрать! Говорите кто-нибудь один! — взмолился Сергей: после того как толпа ввалилась в зал аудиенций, она распалась на множество обсуждающих что-то друг с другом и апеллирующих к Президенту групп. — Говорите вот вы! — Сергей ткнул в отчаянно жестикулирующего толстячка с вытянутым по горизонтали овалом лица.
— Серпантин Колобочко, — отрекомендовался тот и торжественно объявил, обращаясь, как истинный оратор, не столько к самому Президенту, сколько ко всем присутствующим: — Господин Президент! Мы представляем хорошо известную вам… — Толстячок помолчал, а затем добавил: — И нам… и всем… Лигу защиты компьютерных вирусов. Конечно, нас целая лига, но мы вынуждены искать защиты и у вас.
— От вирусов? — Сергей был несколько сбит с толку объяснениями лидера вирусофилов.
— Ни в коем случае! — воскликнул тот. — Для вирусов!
Сергей ошарашенно покосился на своего помощника.
Виктор с полуулыбкой молча поглядывал на начальника, в то время как взгляд его уверял: «Да, брат, бывают и такие несуразности».
— Мы требуем… — Предводитель братства защитников вирусов выжидательно замолчал, и тотчас поднялся страшный гвалт, из которого следовало, что просители прибыли сюда не просить, а именно требовать. — Мы требуем запретить уничтожение компьютерных вирусов! Это негуманно — сначала создать что-то, а потом убить. Мы требуем гуманного отношения!
— Гуманного! Гуманного! — подхватили остальные требователи на манер того, как казаки выражают одобрение возгласами «Любо! Любо!».
— Кроме того… — отчеканил их предводитель. — Кроме того, мы требуем, чтобы подвергнутым аресту и посаженным на карантин вирусам полагались ежедневные двухчасовые прогулки! На сво-бо-де! Кроме того…
Вождь вирусофилов явно вошел во вкус. Подогреваемый вниманием Президента и своей возросшей в собственных глазах значимостью, он принялся горделиво прохаживаться взад-вперед, эдакий главный петух в курятнике.
— Кроме того…
— Достаточно, можете идти, — Виктор прервал предводителя уставшим, безразличным голосом. — А о прошении своем забудьте. И еще — проверьтесь-ка на антивирусе.
— Что?!
— А ну, молчать! Я вас самих всех на карантин пересажаю без права выгула!
Окрик Виктора придал вождю вирусофилов ускорение по направлению к двери, которое способен придать пусть и главному, но не по делу зарвавшемуся петуху лишь хороший пинок. Замысловато подпрыгивая и кудахча обиженным фальцетом, он выскочил из зала. Остальные представители Лиги, топча друг друга, в панике бросились вслед за ним.
Сергей с благоговением полюбовался решительным профилем своего помощника, подумывая: «Это ничего. Ничего. Дайте мне только время, я этого Витька за пояс заткну. Я всем, всем… Господи, я же нешифрованным каналом мечтаю…»
Просители тянулись бесконечной чередой до самой ночи. Необычности, а порой и экстравагантности прошений Сергей уже не удивлялся и участия в их обсуждении почти не принимал, рассудив, что Виктор, который знал несравненно больше, был способен принять более взвешенное, да и просто более правильное решение. Себе же он выбрал роль ученика и наблюдателя.
Отужинав в компании телевизора и вернувшись в спальную залу, Сергей понял, что что-то не так, что ему следует разобраться в чем-то важном. Но в чем? В чем? Нет, никак не получается вспомнить. Ведь что-то было. Что-то сегодня произошло такое, о чем нельзя забыть, что нужно разрешить. Какая-то проблема, вопрос, непонятность…
Сергей в отчаянии повалился на постель и уставился на излучавшую мягкий холодный свет люстру. Сияние! Жар в голове! Он отчетливо вспомнил. Он был уверен. Он явственно почувствовал этот жар, неожиданно наполнивший ему голову. Как он, черт побери, возник? Этот Виктор просто… Сергея передернуло от мысли о могуществе Виктора.
«А боль? Боль, интересно, есть?»
Сергей поднялся одним рывком и подбежал к столику в углу, на котором стоял бронзовый подсвечник с воткнутой в него одинокой свечой. Подле подсвечника лежали спички. Нетерпеливым, лихорадочным движением Сергей вытряхнул из коробка спички и зажег свечу. Неуверенно помигав несколько секунд, тонкое пламя устремилось вверх. Сергей было заколебался, но, раздосадованный собственным малодушием, ткнул ребро ладони в пламя. Боли не было. Как не было и копоти, дыма, обгорелой кожи, шипящего мяса… Пламя лишь мягко пульсировало в руку, словно вылизывающая себя кошка.
«Вот ведь захочешь утопиться с тоски, а не получится! — Сергей уныло шлепнулся на стул. — Я уже совсем запутался. Все можно, и ничего нельзя. Еще немного, и я начну сходить с ума. Вот это, думаю, мне удастся. А свечи? Зачем здесь свечи? На случай отключения электричества? Но позвольте, чтобы оно вырубилось во дворце, оно должно вырубиться по всей системе, по всем серверам. Черт! А что будет, если оно действительно отключится? Я выживу или… не выживу? Черт! Черт! Черт!..»