Синдикат Морского Змея

Для Джимми это была длинная речь, но смысл ее был ясен как день. Альфонс не мог не оценить такую откровенность. Поразмыслив с минуту, он взглянул на меня, а затем протянул Джимми ладонь.

- По рукам, - сказал он.

Я тоже пожал его руку, и так возник Синдикат Морского Змея Дулана - Рэйнса - Мартина.

Шестью днями позже мы уже плыли по Карибскому морю на маленьком суденышке, перевозившем фрукты, разыскивая остров Альфонса. Это была моя первая морская экспедиция и, надеюсь, последняя; теперь меня затащат на борт корабля только под наркозом. На пятый день плавания, около десяти утра, Альфонс издал дикий крик индейца и выхватил у капитана карту.

- Это мой остров, кэп! - воскликнул он, указывая на крошечную черную точку на горизонте. - Рулите туда и высаживайте нас. Я жажду снова увидеть эту кучу песка.

Не прошло и часа, как мы оказались на песчаном пригорке, поросшем чахлыми пальмами, а еще через полчаса, сидя на своих пожитках, наблюдали, как наше судно исчезает вдали. Стояла такая жара, что на солнцепеке можно было зажарить поросенка, но Альфонс выглядел безумно счастливым. Порывшись в своем мешке, он нашел кое-что поесть, а затем мы трое разожгли трубки и принялись ждать, пока солнце немного опустится к горизонту.

- Альфонс, - начал я, когда мы растянулись под самым раскидистым деревом, - с начала нашей экспедиции я не расспрашивал тебя о подробностях. А теперь, может быть, ты расскажешь нам, как тебе удалось поймать эту твою змею.

Альфонс, сделав большую затяжку, закинул руки за голову.

- Рассказывать особенно нечего, - ответил он, - но вы имеете право знать все. Моя станция - это просто хибара, где вместо мебели стоит ящик из-под мыла. Она находится в конце оврага - то есть там был овраг. Однажды ночью началось землетрясение, и, когда все утихло, я вышел наружу взглянуть, во что превратилась местность. Ярко светила луна, и, когда я посмотрел туда, где должен был находиться мой овраг, я решил, что сошел с ума. От него ничего не осталось.

Вместо лощины передо мной кипело и пенилось озеро в полмили шириной и две мили длиной. А в озере я увидел самое любопытное создание, какое только можно себе представить. Длиной в триста футов - как-то раз я заставил его вытянуться и измерил, так что в цифрах не сомневайтесь, - и с головой, как у освежеванной коровы. Он ревел и хлопал плавниками, от него ужасно пахло. Это был Билли, и вскоре я сообразил, что произошло. От землетрясения в основании моего острова образовалась расщелина, и Билли вместе с водой попал сюда; затем щель завалило - и мы со змеей остались вдвоем.

В ту ночь мне не пришлось выспаться - гость метался по озеру, во всю глотку призывая свою родню, но к утру он выдохся и уснул на воде мирно, как ягненок. Именно тогда он и понравился мне. Не знаю, почему в тот момент я вспомнил тебя, Билл Мартин, но так уж случилось, что я назвал его в твою честь прежде, чем он смог проснуться и возразить.

Когда он открыл глаза и увидел, что я за ним наблюдаю, то вышел из себя. Высунувшись из воды на десять футов, он начал буянить: с ворчанием взмахнул головой, и та самая чешуя, благодаря которой мы встретились, полетела прямо в меня. Я отступил в сторону, и она зарылась в песок. «Послушай-ка, Билл, - сказал я, - нельзя так обращаться с хозяином этого острова. Во-первых, я тебя сюда не приглашал, ты у меня незваный гость и должен вести себя повежливее. Я не против, чтобы ты остался, но тебе придется смирить свой нрав».

Не думаю, что змей меня понял, но, судя по его виду, что-то он уловил. Он зевнул со смущенным видом, и я бросил ему кусок мяса. Он поймал мясо, развернулся и поплыл к противоположному краю озера. С того момента он стал вести себя прилично, и у меня не было причин жаловаться. Я раньше и представить не мог, что морской змей может скрасить мое существование; я прямо скучаю по нему. Он привязчивый, и когда мы привезем его в Штаты, то легко приучим делать то, что нужно. Еще несколько недель хорошего обращения - и он станет кротким, как котенок, и поплывет за любой лодкой, в которой я буду сидеть. Слышите меня?

- А если у него на этот счет иное мнение? - спросил Джимми.

- Мистер Рэйнс, - сказал Альфонс. - Мой змей обучается хорошим манерам не в заочной школе. Если он проявит нахальство, я всегда начеку - он получит соответствующее наказание, лишившись рыбы. Это предоставьте мне. А теперь пошли - солнце садится.

Два часа мы карабкались через дюны и наконец оказались на невысоком холме, с которого открывался вид на маленькое озеро с низкорослыми деревцами по берегам и лачугой у одного конца.

- Вот, - воскликнул Альфонс, гордый, как павлин, - перед вами Дуланвилль. Великолепная панорама, не правда ли? Я подумываю о том, чтобы разделить его на участки и продавать избранным.

- Добро пожаловать в Отель де Дулан, - пригласил он, открывая дверь и заглядывая в хижину. - Но, может, лучше сначала выгнать ящериц. Они не очень-то любят незнакомцев.

Войдя внутрь, он поднял там шум; полдюжины чешуйчатых созданий бросились во все стороны, за ними последовали сухопутные крабы и домовые змеи.

- Ну а теперь, - провозгласил он, появляясь в дверях, - ваши апартаменты готовы, джентльмены. Входите и зарегистрируйтесь. К сожалению, все номера с ванными заняты, но к вашим услугам удобное озеро.

Когда мы распаковали вещи и устроили себе койки, солнце почти село, а Альфонс, напевая себе под нос, сновал вокруг хижины со своими горшками и сковородками. Мы с приятелем некоторое время наблюдали за ним, а затем Джимми обратился ко мне, понизив голос:

- Это на самом деле происходит или я сплю?

- Меня не спрашивай, - сказал я. - Чувствую, что скоро мне придется заставить себя проснуться.

Джимми покачал головой:

- Самое худшее - это то, что мы и в самом деле здесь и денежки наши теперь не вернуть. По-моему, нам придется довести это дело до конца. Но где же эта змея?

Слушая его, я взглянул на озеро, и тут волосы у меня на голове встали дыбом. Разумеется, частично я поверил в историю Альфонса, но не был готов встретиться с чудовищем так скоро и так неожиданно.

Не успел я ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не сплю, как змей устремился к нам. Он плыл по озеру, и зрелище это было жуткое. Он напоминал водонапорную башню, и я клянусь, что он смог бы дважды обернуться вокруг ипподрома в Латонии, да еще осталось бы на пару кругов. Гигантский блестящий дождевой червь скользил по воде, и последние лучи заходящего солнца отражались от его чешуек, делая его белым, словно серебро.

Когда он нас заметил, у меня перехватило дыхание. Змей высунулся из воды футов на двадцать и притормозил, поднимая огромные волны. Глаза его по величине напоминали бочки, а когда он раскрыл пасть и продемонстрировал ряд зубов, похожий на забор, выкрашенный белой краской, Джимми не выдержал. Издав какое-то хрюканье, он замертво повалился на землю.

У меня тоже начинала кружиться голова, и я уже размышлял, как бы побыстрее добраться до побережья, предоставив Джимми и его обморок самим себе, когда из лачуги высунулся Альфонс.

- Ага! - крикнул он, появляясь в дверях со сковородой в одной руке и коробкой сардин в другой. - Билли пришел! Ну что, парни, думаю, теперь вы разобрались, дурачил вас дядюшка Альфонс или нет. Ну разве он не красавец, Уильям, - ты ведь гордишься тем, что он твой тезка?

Я попытался набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы выразить свое мнение по этому и еще кое-каким вопросам, когда змей достиг берега, остановился и издал такой рев, от которого я рухнул прямо на Джимми. Альфонс, видимо, считал все это хорошей шуткой. Он щелкнул пальцами, подзывая чудовище.

- Сюда, Билли, иди сюда, мальчик мой, - крикнул он. - Иди поприветствуй своего гордого старого босса и его друзей. Не забывай о хороших манерах.

Змей наклонился на фут, с минуту подозрительно оглядывал нас, затем поднял голову, оказавшись на одном уровне с лицом Альфонса. Вы бы не захотели иметь его портрет в гостиной - огромные глаза, один зеленый, другой голубой, длинные белые усы. Но Альфонсу, казалось, приятно было такое соседство; он швырнул рептилии открытую коробку сардин. Билли улыбнулся.