Страница 20 из 33
Налеты торпедоносцев на наши транспортные суда и караваны особенно усилились весной. Днем и ночью, чаще при луне, одиночные самолеты-разведчики рыскали над морскими просторами и невдалеке от Севастополя в поисках добычи. [74] Обнаружив корабли, разведчик немедленно вызывал по радио торпедоносцев.
Борьба с этой базой составила немало героических страниц в истории авиации и подводных лодок Черноморского флота. С 18 февраля по 30 апреля аэродром Саки подвергался бомбежке около пятидесяти раз.
В числе первых этот объект стали бомбить экипажи 80-й отдельной эскадрильи, имевшей на вооружении летающие лодки - тяжелые двухмоторные самолеты ГСТ с дюралевой обшивкой. Экипаж лодки состоял из шести человек. Для защиты от истребителей он располагал четырьмя пулеметами. Развивая скорость до 300 километров в час, ГСТ применялись в различных вариантах: в качестве дальних разведчиков, бомбардировщиков и транспортных самолетов.
Эскадрилья базировалась в бухте Севастополя. С первых дней относительного затишья ее возглавил капитан И. Т. Чебаник. Боевой путь капитан Чебаник начал с первого дня войны, командуя 82-й отдельной эскадрильей, состоявшей из одномоторных морских ближних разведчиков - МБР-2.
В одну из ночей капитан Чебаник и штурман эскадрильи капитан Н. Сучков повели два экипажа на бомбежку аэродрома Саки. На подходе к цели небо пронзили лучи прожекторов, и зенитки открыли огонь. Умело маневрируя, экипажи преодолели огненную завесу, самолеты легли на боевой курс, и штурманы сбросили смертоносный груз. Воздух сотрясли мощные взрывы. Несколько прожекторов погасло. Выполнив задание, ГСТ благополучно вернулись на свой аэродром.
От командира не отставали и подчиненные, прежде всего его заместители Григорий Малахов и Шаэн Агегьян.
Коммунист Агегьян с первых дней войны находился в рядах защитников Севастополя. Особенно памятным остался боевой вылет в одну из ночей.
Самолеты один за другим покидали Северную бухту и уходили на бомбежку аэродрома Саки. Очередь настала и для экипажа капитана Агегьяна.
Аэродром только что бомбил экипаж, вылетевший раньше. Лучи прожекторов бороздили ночное небо. О внезапности нечего было и думать, она исключалась.
Вдруг прожекторы погасли. И тут капитану пришла дерзкая мысль. На аэродром почти каждую ночь в одно и то же время возвращался вражеский самолет-разведчик. Нельзя ли ввести фашистов в заблуждение и заставить их принять чужой самолет за свой? Но вылетел ли в эту ночь разведчик - Шаэн Агегьян не знал. И вообще имеет ли [75] право он, командир корабля, подвергать смертельной опасности членов экипажа?
Своими мыслями летчик поделился со штурманом лейтенантом Стороженко. И спросил его:
- Ну, что Андрей, рискнем?
- Давай, Шаэн. Была не была!
Включив бортовые огни, летчик стал снижаться, имитируя заход на посадку со стороны суши. Наступили решающие секунды. Нервы напряжены до предела. Если хитрость не удастся, гибель неизбежна.
Неожиданно гитлеровцы зажгли прожекторы, осветили посадочную полосу. Хитрость удалась! Летчик направил самолет вдоль стоянок. Штурман накрыл цель серией бомб. Пока фашисты опомнились от неожиданного удара, летающая лодка скрылась в ночной темноте.
В историю борьбы с базой торпедоносцев вошли и другие удары, которые наносили экипажи бомбардировщиков.
5 апреля с аэродрома Херсонес в ночное небо поднялось звено СБ 40-го полка и взяло курс на Саки. Сюда экипажи скоростных бомбардировщиков летали и раньше. На этот раз перед ними стояла особая задача: разбомбить склад, где находились торпеды и мины.
Два самолета звена пилотировали наиболее опытные летчики - майор Тишулин и капитан Лушаков. Они и выполнили успешно задачу. Штурманы капитан Иванов и старший лейтенант Салата прицельно сбросили бомбы. Потом узнали, что фашисты недосчитались около двухсот торпед и мин.
На следующий день аэродром бомбили пять ПЕ-2. Ведущими были летчик Аккуратов и штурман Чепиженко. «Петляковых» сопровождали шесть ЯК-1 6-го гвардейского полка.
Экипажи пикировщиков уничтожили один и повредили три самолета.
На обратном пути черноморцев атаковала группа «мессершмиттов». В завязавшемся бою стрелок-радист старшина Шелепов был ранен. Истекая кровью, он продолжал вести огонь. Ему удалось сбить наседавшего истребителя.
В сложной обстановке оказался экипаж лейтенанта Гоноскова. Его самолет получил большие повреждения. Летчик едва довел машину до своего аэродрома.
Немало пришлось поработать тем, кто обеспечивал боевые полеты. В течение двух часов, без подъемного крана под артиллерийским обстрелом техники и механики убрала самолет с летного поля. Осмотрели. Обнаружили 63 неисправности. [76] Его надо было списать или отправить в стационарные авиационные мастерские. На это ушло бы менее полутора месяцев.
Инженер полка К. П. Грибанов, человек энергичный и опытный, решил отремонтировать машину своими силами. Он создал бригаду из пяти человек. Руководителем ее назначил инженера эскадрильи Михаила Панкратова. Через 23 суток самолет вернулся в строй.
Экипажи бомбардировщиков нередко взаимодействовали с подводными лодками. Вот один из примеров.
На рассвете 7 апреля одна из них - М-35, которой командовал капитан-лейтенант Михаил Грешилов, вышла на траверз аэродрома Саки. На борту «малютки» находился представитель 80-й эскадрильи штурман старший лейтенант Владимир Потехин. Через перископ он весь день вел наблюдение за аэродромом, изучал стоянки самолетов, режим работы и докладывал по радио командованию. С наступлением ночи подлодка всплывала, подходила ближе к берегу. А с рассветом вновь погружалась. Так продолжалось двенадцать суток.
На основе полученных с подлодки данных наша авиация несколько раз бомбила аэродром и уничтожила около 200 вражеских самолетов{9}.
Кудымовцы
Второй эскадрильей 7-го полка, прибывшей в Севастополь в январе, командовал майор Дмитрий Кудымов, имевший за плечами солидный боевой опыт.
Боевые качества истребителя МиГ-3, которые состояли на вооружении эскадрильи, на высоте ниже четырех тысяч метров значительно ухудшались, заметно падала скорость. Некоторые считали, что на такой машине невозможно успешно вести бой на малых высотах. Нужно было доказать, что это не так. По инициативе военкома эскадрильи политрука Александра Бабкова вопрос решили обсудить на открытом партийном собрании. Майор Кудымов подробно рассказал об особенностях МиГ-3, его положительных качествах и недостатках.
Выступавшие летчики внесли деловые предложения. Для большей убедительности не хватало наглядного примера. Но вскоре после собрания этот пробел был устранен. [77]
Произошло это во второй половине марта. Вражеские торпедоносцы, пролетая мимо аэродрома Херсонес в сторону Кавказа, держались ближе к морю. Таким же путем возвращались. Пока посты наблюдения сообщат на КП, а оттуда дадут ракету для взлета истребителей наперехват, терялось драгоценное время. Это нередко позволяло фашистам уходить безнаказанно. Следовало предпринять меры.
Евграф Рыжов вспоминает: «Однажды на аэродром прибыл генерал Остряков. Он подошел к моему самолету и стал советоваться, как лучше перехватывать самолеты противника. Я попросил у командующего разрешения взлететь самостоятельно, не ожидая приказания с КП. Он разрешил. Результаты сказались в тот же день.
Своего моториста я посадил на капонир, наказал ему вести наблюдение и немедленно сообщать о появлении торпедоносцев. Прошло несколько минут, и моторист крикнул: «Летит!»
Я и мой ведомый молодой летчик Виталий Лукин быстро взлетели и настигли врага. Это был Ю-88. Мы его атаковали. «Юнкерс» сбросил торпеды куда попало и пытался уйти на бреющем полете. Вскоре задымил его левый мотор. Самолет противника пересек береговую черту, упал севернее мыса Лукулл и сгорел.
Генерал Остряков наблюдал за боем. И когда мы вернулись на аэродром, он поздравил нас с успехом и попросил рассказать о деталях схватки…