Страница 17 из 33
На одном из участков путь наступавшей пехоте преградила вражеская минометная батарея. Она располагалась в лощине, в густом кустарнике, и вела губительный огонь. Летчики 18-го полка лейтенанты Евгений Лобанов, Григорий Кравцов и Константин Виноградов получили задание: подавить огонь батареи. В районе цели они появились внезапно.
Не успели фашисты опомниться, как на головы полетели бомбы. Задание было выполнено.
Пехота успешно продвигалась вперед. [63]
В районе деревни Верхний Чоргунь шли упорные бои. Одну из наиболее важных высот фашисты превратили в сильно укрепленный опорный пункт. Надо было овладеть им во что бы то ни стало. Требовалась помощь авиации.
На боевое задание поднялись три штурмовика. Их сопровождала четверка И-16 87-й эскадрильи. Истребителей возглавлял капитан Федор Кожевников. При поддержке авиаторов пехота овладела высотой. Командир стрелкового полка доложил об этом командующему Приморской армией генералу Петрову.
- Передайте летчикам-штурмовикам, что я объявляю им благодарность, - распорядился командарм.
Шестнадцатая эскадрилья, оказавшись в осажденном Севастополе, вскоре встретилась с большими трудностями: острой нехваткой материальной части. Стали усиленно искать выход из положения. И нашли.
На окраине Севастополя находились авиационные мастерские. Основные силы их были эвакуированы в Закавказье. На территории мастерских остались разрозненные части гидросамолетов: фюзеляжи, плоскости, моторы, винты, радиаторы. Некоторые из них еще можно было использовать.
У инженера эскадрильи Сергея Веселова родился смелый план: собрать из этих частей самолеты. Свои соображения он доложил командиру эскадрильи майору Н. М. Смирнову. Получив одобрение, инженер принялся за работу. Он создал группу из техников и младших специалистов, в которую вошли техник звена Дмитрий Меняйло, техник самолета Василий Гаврилов, механик Михаил Сафонов и другие.
За короткий срок группа с помощью вольнонаемных рабочих, произвела небольшой ремонт и собрала три МБР-2. Достали пулеметы и оборудование. Майор Смирнов проверил качество сборки, облетал самолеты, и, наконец, они поступили на вооружение летчиков.
Конечно, три боевые машины - далеко не армада, но у защитников города был свой счет - севастопольский.
Летчик Николай Наумов
Защитники Севастополя продолжали наступать и в феврале. В начале месяца на аэродромах города находилось в строю 107 самолетов. Летчики не давали им подолгу находиться в капонирах. [64]
Однажды в редакцию газеты «Красный черноморец» пришло письмо, озаглавленное «Слава и привет отважному летчику!». В письме - просьба:
«В ночь на 25 февраля фашистский воздушный пират, встретившись над Севастополем с нашим героическим летчиком, нашел себе могилу. Мы, бойцы катера-охотника, видели этот воздушный поединок, восхищаемся подвигом… нашего храброго сокола, но, к сожалению, не знаем фамилии героя… Просим редакцию сообщить нам фамилию летчика, сбившего вражеский самолет. Мы будем бить врага на воде, как бьют его наши боевые товарищи в воздухе.
Комсомольцы катера-охотника: Прокофьев, Жолдак».
* * *
Этим отважным воином оказался майор Николай Наумов. Успех его был не случайным. Еще в начале Великой Отечественной войны Николай Наумов прибыл в ряды Черноморской авиации. Здесь он возглавил летную инспекцию, помогал полкам 62-й авиабригады перевооружаться на новые типы самолетов и показывал, как нужно применять их в бою.
Когда враг окружил Севастополь, Николай Александрович стал одним из его защитников, соратником генерала Острякова. Здесь, в небе осажденного города, он совершил несколько подвигов.
Вечером 24 февраля 16 вражеских бомбардировщиков Ю-88 поодиночке с небольшими интервалами налетали на Севастополь. Потом наступила длительная пауза. Стояла необычная зловещая тишина. Защитники города знали, что она обманчива, и бдительно несли вахту. Вдруг где-то высоко в небе вновь послышался нарастающий звук мотора. Сейчас же яркие лучи прожекторов взметнулись навстречу воздушному пирату. Вот они нащупали его, крепко зажали, и зенитки открыли огонь. Это был «Юнкерс-88» Он шарахнулся в сторону, пытаясь скрыться в темноте. В это время в воздух поднялся Николай Наумов. Его юркий истребитель ЯК-1, замаскированный ночной мглой, пошел на сближение с «юнкерсом». Вскоре в ночном небе Севастополя начался бой.
Летчик зашел противнику в хвост и, когда дистанция сократилась до предельной, открыл огонь из своего оружия. Ослепительно яркая трасса вонзилась в неповоротливую тушу бомбардировщика. Его экипаж открыл ответный огонь, а затем вошел в штопор.
«А не хитрит ли гитлеровский летчик? - мелькнула у [65] черноморца мысль. - Не имитирует ли он падение, чтобы усыпить бдительность и попытаться спастись?»
И, действительно, уже у самой земли «юнкерс» неожиданно вышел из штопора и взял курс на север. Майор Наумов стремительно зашел на повторную атаку. Но она оказалась ненужной. Пролетев небольшое расстояние, бомбардировщик рухнул на землю и взорвался.
Таких схваток у Николая Александровича было немало. Почти все годы борьбы с гитлеровцами он был в рядах Черноморской авиации, совершил сотни боевых вылетов. От его разящих ударов враг понес немалые потери. Одним из первых на флоте Н. А. Наумов был удостоен звания Героя Советского Союза.
Крылатые разведчики
В дни второй героической обороны Севастополя особую важность приобрела воздушная фоторазведка. Действия экипажей разведчиков оценивались не по количеству удачных бомбоштурмовых и торпедных ударов, не по числу потопленных кораблей, разбитых танков и батарей, взорванных складов и сбитых самолетов, а всего лишь несколькими метрами фотопленки, своевременно доставленной командованию.
Разведка позиций противника на линии фронта и в непосредственной близости от нее выпала на долю летчиков третьей эскадрильи 8-го полка. В этих целях применялись истребители И-16, оснащенные фотоаппаратурой.
Самолету- разведчику необходимо было пролететь над позициями врага днем на высоте не более двухсот метров в сплошном море огня. Ведь по нему стреляли даже из автоматов. А маневрировать разведчик не мог. Нужно ли говорить о том, каким мужеством должны были обладать те, кто пилотировал эти самолеты!
Командир эскадрильи капитан Константин Денисов и военком батальонный комиссар Григорий Пятницкий выделили для фоторазведки пять летчиков: Ивана Белозерова, Николая Сикова, Александра Касабьянца, Алексея Колесникова и Владимира Клюкова.
Эта пятерка отважных бойцов, постоянно рискуя жизнью, доставляла командованию ценные фотокадры. Лейтенант Сиков только за декабрь и январь произвел 17 вылетов на фотосъемку и сделал 600 снимков.
Делясь своим опытом на страницах многотиражки «Атака», Сиков писал: «При фоторазведке нельзя маневрировать даже тогда, когда самолет получит пробоины. Если же появятся [66] истребители противника, то съемку следует продолжать до тех пор, пока они не займут положение для атаки. Только после этого можно вступить в бой или же скрыться в облачность».
Поначалу разведчики вылетали на задания без прикрытия. Потом их стали сопровождать однополчане.
Вылеты на фоторазведку не всегда завершались благополучно. Алексей Колесников на своей «пятерке» 52 раза появлялся над линией фронта. Его обычно прикрывал Николай Николаев. Разведчику сопутствовала удача. Но очередное задание для него, как пилота, оказалось последним. Вражеская пуля ударила в правую руку выше локтя и застряла в кости. Рука безжизненно повисла. Истекая кровью, лейтенант довел самолет до аэродрома Куликово Поле и сумел посадить его. А вылезти из кабины уже не мог: покинули силы.
Ему сделали операцию. Время залечило рану. Но вернуть руке прежнюю силу и подвижность не удалось. Пришлось распрощаться с авиацией.