Страница 5 из 6
- Подожди!
Он медленно поворачивает ручку, несмотря на настойчивость в моем голосе.
- Что если внутри кто-нибудь есть?
Он ухмыляется, а может это гримаса.
- Может они спросят у нас, какого черта происходит...
И вот мы внутри. Мы стоим неподвижно в течение минуты, осматриваясь вокруг. Я съеживаюсь позади Сайласа, как размазня. В доме не холодно, но я дрожу. Все внутри тяжелое и впечатляющее - мебель, воздух, моя сумка, которая свисает с плеча мертвым грузом.
Сайлас идет вперед. Я хватаю его за заднюю часть рубашки, когда мы проходим через фойе в гостиную. Мы двигаемся из комнаты в комнату, останавливаясь, чтобы изучить фотографии на стенах. Двое улыбающихся, загорелых родителей обнимают двух улыбающихся, темноволосых мальчиков, на заднем плане океан.
- У тебя есть младший брат, - говорю я. - Ты знал, что у тебя есть младший брат?
Он качает головой. Улыбки на фотографиях становятся более редкими, тогда как Сайлас и его младший брат становятся старше. На фотографиях множество прыщей и брекетов, есть фотографии, на которых родители изо всех сил стараются быть веселыми, прижимая к себе мальчиков.
Мы идем в спальни..., в ванные комнаты. Мы поднимаем книги, читаем этикетки на коричневых бутылочках от лекарств, которые находим в аптечках. Его мама по всему дому держит засохшие цветы: прижатые книгой на ночном столике, в ящике для косметики и выложенные на полках в их спальне. Я трогаю каждый цветок, про себя проговаривая названия. Я помню названия всех цветков. Почему-то я хихикаю из-за этого. Сайлас резко останавливается, когда входит в спальню родителей и видит, что я склонилась от смеха.
- Извини, - говорю я. - Был один момент.
- Какой момент?
- Момент, когда я поняла, что забыла все о себе, но знаю, что такое гиацинт.
Он кивает.
- Да.
Он смотрит на свои руки и морщит лоб.
- Думаешь мы должны кому-нибудь рассказать? Может поехать в больницу?
- Думаешь они нам поверят? - спрашиваю я.
Мы смотрим друг на друга. Я снова сдерживаюсь, чтобы не спросить, разводят ли меня. Это не развод. Все слишком реально.
Затем мы идем в кабинет отца, роемся в бумагах и заглядываем в ящики. Нет ничего, что сказало бы нам, почему мы такие, ничего необычного.
Я продолжаю краем глаза следить за ним. Если это развод, то он очень хороший актер. Может это эксперимент, думаю я.
Я - часть какого-то психологического эксперимента правительства и проснусь в лаборатории.
Сайлас тоже за мной наблюдает. Я вижу, как его взгляд скользит по мне, интересующийся..., оценивающий. Мы не разговариваем много. Только:
- Посмотри на это.
Или:
- Как думаешь, это что-то важное?
Мы незнакомцы и между нами только несколько слов.
Комната Сайласа последняя. Он сжимает мою руку, когда мы заходим и я ему позволяю, потому что снова начинаю чувствовать себя не в себе.
Первое, что я вижу - наша фотография на его столе. На мне костюм - слишком короткая балетная пачка с принтом леопарда и черные крылья ангела, которые элегантно расправлены позади меня. Мои глаза густо накрашены сверкающими тенями. Сайлас одет во все белое с белыми крыльями ангела. Он выглядит красивым.
Добро против зла, я думаю. Это какая-то игра? Он смотрит на меня и приподнимает брови.
- Плохой выбор костюма, - пожимаю я плечами.
Он выдавливает улыбку и мы расходимся по разным сторонам комнаты.
Я смотрю на стены, на которых висят фотографии людей: бездомный мужчина, сгорбившийся у стены и держащий вокруг себя одеяло; сидящая на скамейке женщина, плачущая в руки. Цыганка, ее руки сжали ее собственное горло и она смотрит в объектив камеры пустыми глазами.
Фотографии мрачны. Мне хочется отвернуться, чувствуя стыд. Я не понимаю, как кому-то хочется фотографировать такие мрачные грустные вещи, не говоря уже о том, чтобы повесить их на стену и смотреть каждый день.
А затем я поворачиваюсь и вижу на столе дорогой фотоаппарат. Он лежит на почетном месте, на стопке блестящих фотоальбомов. Я смотрю туда, где Сайлас тоже изучает фотографии. Творческая личность. Это его работа? Он пытается узнать это? Нет смысла спрашивать.
Я двигаюсь дальше, смотрю на его одежду, заглядываю на полки у его дорогого стола из красного дерева.
Я так устала. Я двигаюсь, чтобы сесть на стул у стола, но Сайлас внезапно оживает и подзывает меня кивком головы.
- Посмотри на это, - показывает он.
Я медленно встаю и подхожу к нему сбоку. Он смотрит на незаправленную кровать. Его глаза блестят и он, должна сказать, в состоянии шока? Я, как и он, смотрю на простыни. А затем моя кровь застывает.
- О, мой Бог.
Глава 4
Сайлас
Я откидываю прочь стеганое одеяло, чтобы получше посмотреть на беспорядок в изножье кровати. Пятна грязи впитались в простынь. Засохли. Ее куски ломаются и откатываются, когда я натягиваю простынь.
- Это... - Чарли перестает говорить, забирает из моей руки уголок верхней простыни и отбрасывает ее, чтобы получше рассмотреть простынь на резинке под ней. - Это кровь?
Я следую за ее взглядом вверх по простыне, прямо к изголовью кровати. Рядом с подушкой - смазанный легкий след отпечатка руки. Я сразу смотрю на свои руки.
Ничего. Никаких следов крови или грязи.
Я встаю на колени у кровати и кладу руку прямо на отпечаток, оставленный на матрасе. Идеальное совпадение. Или неидеальное, в зависимости от того, как посмотреть.
Я бросаю взгляд на Чарли и она отворачивается, будто не хочет знать, принадлежит этот отпечаток мне или нет. Тот факт, что он мой, только добавляет вопросов. На данный момент накопилось целая куча вопросов, что кажется, будто эта куча скоро обвалится и похоронит нас, не дав ответы.
- Возможно, это моя кровь, - говорю я ей. Или, может, говорю сам себе. Я пытаюсь отпустить мысли, которые, как я знаю, разворачиваются у меня в голове. - Я мог упасть вне дома прошлой ночью.
Мне кажется, что я оправдываюсь перед кем-то, кто не я. Мне кажется, что я оправдываюсь перед своим другом. Перед этим парнем, Сайласом. Тем, кто точно не я.
- Где ты был прошлой ночью?
Это не насущный вопрос, это просто то, о чем мы оба думаем. Я тяну верхнюю простыню и одеяло и расправляю их на кровати, чтобы скрыть беспорядок.
Доказательство. Ключ к разгадке. Что бы это ни было, мне просто хочется прикрыть его.
- Что это значит? - спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.
Она держит в руках лист бумаги. Я иду к ней и забираю его. Кажется, будто его столько раз сминали, что в самом центре образовывается небольшая, потертая дыра.
На листе написано:
«Никогда не останавливайся. Никогда не забывай».
Я бросаю листок на стол, не хочу, чтобы он находился в моих руках. Листок тоже кажется доказательством. Мне не хочется прикасаться к нему.
- Я не знаю, что это значит.
Мне нужна вода, я помню только ее вкус. Может потому, что у воды нет вкуса.
- Ты написал это? - спрашивает она.
- Да откуда мне знать?
Мне не нравится тон моего голоса, раздраженный. Мне не хочется, чтобы она думала, что я раздражен из-за нее.
Она поворачивается и быстро идет к своему рюкзаку. Роется внутри, достает ручку, затем идет ко мне и всовывает мне ее в руку.
- Скопируй.
Она любит командовать.
Я смотрю на ручку, перекатывая ее между пальцами. Провожу большим пальцем по рельефным словам, написанным сбоку:
ФИНАНСОВАЯ ГРУППА ВИНВУД-НЭШ .
- Посмотрим, твой ли почерк, - уточняет она.
Она переворачивает листок чистой стороной вверх и подталкивает ко мне. Я смотрю в ее глаза, немного проваливаюсь в них.
Но тут же злюсь.
Ненавижу, что она подумала об этом первая.
Я беру ручку в правую руку и не чувствую себя комфортно. Перекладываю ручку в левую руку. Так лучше. Я левша.
Пишу слова по памяти и после того, как она внимательно рассмотрела мой почерк, переворачиваю листок.