Страница 2 из 81
— Кошку? — переспросила миссис Фолкнер.
— Кошку, кошку, — буркнул Бен и потянулся рукой к прижавшемуся возле борта клубку серой шерсти.
— Аннабел? — недоверчиво уточнил за спиной Бена женский голос.
Бен не ответил, лишь мысленно пожелал миссис Фолкнер исчезнуть с его глаз так же быстро и проворно, как это сделала чуть раньше Аннабел, совершившая очередной побег из каюты. Сравнение невольно позабавило Бена, и он подумал, что, будь Аннабел такой же грузной и медлительной, как миссис Фолкнер, ей никогда не удалось бы удрать от него.
— Мистер Мастерс!
На сей раз в голосе явственно слышались раздраженные нотки.
Бен внятно выругался и услышал, как за спиной возмущенно ахнули. Он стиснул зубы. Да, неловко получилось. Никак он не отучится от своих прежних привычек. Ведет себя так, как вел со своими прежними приятелями-полицейскими. И со своими прежними клЙентами.
Придется последить в ближайшие месяцы за своими манерами. И за речью тоже. Впрочем, когда пытаешься извлечь из-под шлюпки забившуюся туда кошку, тут уж не до любезностей.
Ему уже почти удалось схватить Аннабел, но в последний момент она извернулась и мстительно вцепилась когтями в руку отставного шерифа. Бен не дрогнул. Он стиснул мертвой хваткой лапу беглянки и вытащил кошку на палубу.
— Ни с места! — сказал он с тем же удовлетворением в голосе, с каким произносил эту классическую фразу в былые дни, защелкивая наручники на запястьях убийцы, за которым охотился много месяцев.
Хитрая Аннабел всем своим видом демонстрировала свое раскаяние и покорность, но Бен не поверил ей. Тогда Аннабел свернулась клубочком и замурлыкала. В ответ Бен мысленно поклялся отомстить когда-нибудь этой лицемерке, хотя прекрасно знал, что никогда этого не сделает. В принципе, Аннабел была ласковой кошкой и царапалась только тогда, когда речь шла о ее свободе. В других обстоятельствах она никогда не выпускала когти и обхватывала руку Бена своими лапками так осторожно и нежно, что всякий раз у него возникало воспоминание о прикосновениях маленьких пальчиков Сары Энн. Детская ласка. Это было одним из самых ошеломляющих открытий в жизни Бена.
До встречи с Сарой Энн он никогда не знал, что это за чудо — легкий, чуть влажный детский поцелуй. Как, впрочем, не знал и того острого, щекочущего ощущения, которое возникает от прикосновения к щеке шершавого кошачьего языка.
Теперь он это знал.
Бен очень дорожил своим новым богатством и не хотел, чтобы о нем знал еще кто-нибудь, а потому ограничился лишь сердитым взглядом в сторону миссис Фолкнер, когда вылезал из-под шлюпки с прижатым к груди мохнатым сокровищем.
Вдова скользнула взглядом по голой груди Бена, по его лицу: одна щека выбрита, на другой — вчерашняя щетина.
«Да у меня, наверное, еще и мыльная пена на лице засохла», — подумал он, мгновенно расшифровав ее взгляд, и принялся застегивать свободной рукой пуговицы на рубашке.
— Я не одет, простите, — сухо сказал Бен.
А ведь всего шесть месяцев тому назад ему и в голову не приходило позаботиться о том, как он выглядит. Бывало, что Бен возвращался в город после долгих недель, а то и месяцев погони за очередным преступником — обросший, грязный, в разодранном мундире, — и его ничуть не волновало, кто и как на него может посмотреть.
Однако теперь все стало иначе. Рядом с. ним была Сара Энн, родственница шотландских пэров, и уже одно это накладывало на Бена новые, неведомые ему прежде обязанности. Судьба девочки совершила такой крутой поворот, что Бен до сих пор не мог поверить в реальность событий последнего месяца. Тех событий, которые и привели их обоих на борт этого судна, направлявшегося в Шотландию.
Миссис Фолкнер еще раз окинула Бена каким-то странным взглядом и заметила:
— Ваша дочь — прелестное дитя, и ей вряд ли понравится ваш нынешний вид.
Бен всегда ненавидел женщин, сующих свой нос туда, куда их не просят, но на этот раз слова миссис Фолкнер доставили ему непонятную радость. Впрочем, почему — непонятную?
«Ваша дочь — прелестное дитя». Еще бы! Чудесное рыжеволосое зеленоглазое создание. Маленькая, но точная копия своей несчастной матери.
— Вы на самом деле так считаете? — нарочито равнодушно спросил Бен, надеясь поскорее ускользнуть от почтенной миссис Фрэнклин Т. Фолкнер с ее дурацкими вопросами. К тому же он сильно подозревал, что вдовой в данном случае могут двигать подспудные интересы. Точнее — один интерес: перезрелая незамужняя дочка. Бедная миссис Фолкнер! Да знай она побольше о прошлом Бена, она бежала бы от такого потенциального зятя, как от огня!
Впрочем, откуда ей что-либо знать о нем? Бен был достаточно осмотрительным и позаботился о том, чтобы пассажирам было известно лишь самое необходимое, а именно: мистер Мастерс — вдовец, совершает деловую поездку вместе с дочерью.
Бен всегда был осторожным человеком. Как и всякий полицейский.
Правда, к себе самому у Бена накопилась масса вопросов, которые требовали, но не находили ответа. Ну, например: если Сара Энн найдет для себя в Шотландии новый дом — и новую семью, которая возьмет на себя все заботы о девочке, — Бену придется вернуться в Америку. И тогда… Он знал, что в таком случае его сердце будет разбито, хотя готов был признать, что для ребенка гораздо лучше жить в собственной семье, а не в обществе отставного полицейского, который куда больше понимает в поимке преступников, чем в детских слезах. Ну а если с новой семьей у Сары Энн ничего не выйдет, то он, положа руку на сердце, будет только рад. Тогда они вместе с Сарой Энн вернутся в Америку, и Бен приступит к осуществлению своего заветного плана.
Кое-какие шаги в этом направлении Бен предусмотрительно успел сделать заранее. Так, например, он официально удочерил девочку. Это, кстати, могло пригодиться и в том случае, если ему придется вступиться за права Сары Энн — ведь если родственники признают ее, девочка станет потенциальной наследницей, и речь пойдет об огромной сумме. Что-что, но это-то Бен знал твердо: где большие деньги, там большие соблазны. А уж там, где деньги очень большие, непременно жди беды.
— Бедная сиротка, — вздохнула миссис Фолкнер. Нет, уходить она явно не спешила. — Вам просто необходимо вновь жениться, мистер Мастерс.
В глазах вдовы загорелся тихий огонек.
— Мать Сары Энн умерла всего несколько месяцев назад, — резко ответил Бен, мечтая положить конец затянувшемуся разговору.
— Но девочке так нужны материнские руки. Именно сейчас!
— Сейчас ей больше всего нужна Аннабел, — ответил Бен. — Извините.
Он повернулся и решительно пошел прочь. Вслед ему донеслось презрительное:
— Х-м! Какой заботливый папаша!
Бен не обернулся. Он только поморщился и решил, что сегодня они с Сарой Энн будут обедать в своей каюте. Это будет гораздо безопаснее, чем вновь оказаться за одним столом с миссис Фолкнер и ее дочкой, больше всего на свете озабоченной поисками жениха.
Войдя в каюту, Бен увидел Сару Энн. Она стояла с широко раскрытыми глазами, в которых блестели слезы. Губы девочки дрожали.
— Ты нашел ее! — восторженно закричала Сара Энн, мгновенно, как это умеют только дети, переходя от горя к радости.
Бен увидел ее улыбку, и сердце его переполнилось гордостью. Пожалуй, он не гордился собою так даже тогда, когда ему удавалось задержать самого отъявленного мерзавца.
Сара Энн бережно взяла кошку, увидела царапины на руке Бена и немедленно принялась отчитывать Аннабел.
— Дрянная кошка! — сказала она, но в голосе ее не было настоящего гнева, и Аннабел тут же это поняла. Она замурлыкала и принялась лизать щеки своей хозяйки — с удовольствием, но без малейшего раскаяния.
Сара Энн посадила кошку в корзину, прикрыла крышкой и легонько коснулась кровавых полос на руке Бена.
— Очень больно? — участливо спросила она. С того самого дня, когда Бен сказал, что она нужна ему, девочка необычайно серьезно заботилась о нем. В эти минуты она часто напоминала Бену свою мать, и он не уставал удивляться тому, как сочетаются в Саре Энн детская непосредственность и мудрость взрослого человека.