Шотландец в Америке

Да, Керби мог бы удовольствоваться таким объяснением, если бы бледной и мрачной была только Габриэль. Но ведь шотландец выглядит и того хуже! Его сдержанный приветливый друг обнаружил вдруг раздражительность и злость. Он избегал общества других погонщиков и стал еще неразговорчивее. Да, черт возьми, настало время разобраться в причинах такой перемены, и, наверное, Керби скорее удастся это узнать у Габриэль, чем у Дрю.

Керби вылез из спального мешка, потянулся, подошел к костру и налил себе кружку кофе. Отхлебнув глоток, он приблизился к Габриэль, которая быстро смахнула со щеки слезу и выдавила из себя еле заметную, мимолетную улыбку.

— Что у тебя не заладилось с шотландцем? — спросил Керби, тоже прислонившись к фургону.

Девушка немного помолчала, а затем, покорно вздохнув, ответила:

— Произошло кое-что, о чем вы должны знать. Я… я не могла сказать раньше ни вам, ни… Дрю. Не уверена, что вообще стоит об этом рассказывать, но он догадался, что я…

— Что-то от него утаиваешь, — закончил за нее Керби.

Габриэль кивнула.

— Так что же это?

Запинаясь, она сказала:

— Мне кажется… что я видела человека, застрелившего моего отца. В Колдуэлле.

Сердце Керби на секунду остановилось, а затем гулким молотом застучало в груди.

— Он спрашивал о вас, сказал, что слышал, будто вас убили. Только ведь никто не мог знать об этом, кроме того, кто в вас стрелял.

Керби нахмурился.

— Почему же ты думаешь, что это и есть убийца твоего отца?

Габриэль взмахнула рукой, словно хотела заслониться от призрака убийцы.

— Он такого же сложения — высокий и худой, примерно как Дрю. И его манера держать себя, походка мне тоже показались знакомы. А еще у него серебристая лента на тулье шляпы.

Керби нахмурился еще сильнее.

— И где же был Дрю, когда ты увидела этого сукина… э… этого человека?

— В бакалейной лавке. А меня он послал в фуражный магазин. Ко мне привязались пьяные фермеры. Потом подошел этот человек — его зовут Киллиан, — и фермеры сразу же отступили. — Габриэль глубоко вздохнула. — А потом он спросил меня о вас. И я сказала, что вас убили. Я подумала, что это заставит его вернуться в Техас, и вы, когда тоже вернетесь, будете по крайней мере знать его имя и…

— Проклятье! — взорвался Керби. — Девушка, ты что, спятила? Почему не рассказала об этом раньше?

Габриэль заморгала, но решительно и упрямо вздернула подбородок.

— Я боялась, что вы сразу же броситесь за ним — вы и Дрю. Продавец фуража сказал, что Киллиан — наемный убийца…

— Проклятье! — снова выругался Керби. — Да почему же, почему ты промолчала?!

Девушка еще выше задрала подбородок, но голос ее дрогнул:

— Киллиан убил моего отца, и я не хотела, чтобы он убил вас или Дрю. В городе не было представителей закона, последнего шерифа недавно застрелили, и жители там не любят погонщиков. Я боялась, что Дрю…

— Думаю, — прервал ее Керби, — что Дрю бы тебя удивил. Он не дурак, Габриэль, чтобы лезть под пули. И я тоже.

Габриэль мрачно взглянула на Керби; она обхватила себя руками за плечи, словно ей стало вдруг холодно.

— Я боялась… — прошептала она.

— Боялась, что Дрю выхватит револьвер и устроит перестрелку прямо на улице? — Керби покачал головой. — Ты начиталась дешевых романов, девушка.

У Габриэль задрожали губы, и она поспешно отвела глаза.

— Я не могу больше никого терять, — прошептала она. — Отца застрелили… и я не хочу, чтобы это повторилось.

— Ах, Габриэль! — вздохнул Керби. Он почти перестал сердиться на девушку, поняв, что ей стоило принять такое решение. Она ведь не только рисковала потерять Дрю, она пожертвовала своей надеждой на справедливое возмездие, а именно ради него Габриэль обрекла себя на трудности и лишения перегона.

— Я никогда не забуду тот вечер, — сказала она едва слышно, — кровь и папин взгляд. И я все время мысленно видела, как Дрю вот так же…

Она с отчаянием посмотрела на Керби.

— Но я ведь ненамного вас задержала, правда?

— Возможно, — сказал он тихо. — И, по крайней мере, теперь я знаю имя. Для начала. Что касается Дрю… пока я не вижу причин рассказывать ему обо всем. Когда перегон закончится, он снова отправится в Колорадо и будет там в безопасности.

Однако, едва сказав это, Керби сразу же понял, что такое решение не годится. Ведь пуля Киллиана предназначалась и ей, Габриэль. И если убийца узнает, что она участвовала в перегоне — а это вполне возможно, когда погонщики разъедутся по домам, — ублюдок может решиться на самое худшее.

— Скажи ему сама, — попросил он. — Расскажи Дрю о том, что видела, и объясни, почему не говорила раньше.

Габриэль нахмурилась.

— Но вы же сказали, что он будет в большей безопасности, если ни о чем не узнает.

— Я ошибся. Мы оба его недооцениваем. Мы оба лишаем его свободы выбора. Да, физически он, возможно, будет в большей безопасности, но мы сокрушим его как человека, вырвем у него сердце из груди. И поверь мне, это для него будет еще мучительнее.

Керби взял ее за руку.

— Я хотел бы иметь такую дочь, как ты. Счастливчик этот Дрю Камерон.

Габриэль взглянула на Керби с сомнением и беспокойством.

— Послушай-ка, милая, — продолжал он. — Ты решила устроиться на перегон. Ты решила так из любви к отцу, повинуясь велению сердца. А что, если бы не ты, а кто-нибудь другой услышал его последние слова? Тебе бы понравилось, если бы кто-то утаил их из боязни поставить тебя в опасное положение? Хотела бы ты не иметь свободы выбора?

Габриэль дрогнула.

— Я не вынесу, если…

— Ты все сможешь вынести, — сказал Керби, — ты очень сильная женщина. Дрю тоже сильный человек. И чертовски хитрый. Не думаю, что он приучен чересчур доверять людям. Не отбирай же у него, может быть, единственного шанса. Ты же знаешь, он тебя любит. Не разочаровывай его.

— Уже разочаровала, — прошептала Габриэль.

— Нет, не думаю.

— А если его убьют? Как я смогу после этого жить?

Керби чуть улыбнулся.

— Не думаю, что твоего шотландца так уж легко убить. И меня, кстати, тоже.

Габриэль помолчала, глядя на руки, а потом сказала:

— Он вместе с вами отправится выслеживать Киллиана?

— Возможно.

Ее глаза вспыхнули.

— Тогда я тоже поеду! Я смогу его узнать.

— Постой-ка, — возразил Керби, — ни Дрю, ни я — мы оба не позволим тебе рисковать жизнью.

— Значит, вы хотите лишить меня свободы выбора? — с вызовом спросила Габриэль.

Керби вспыхнул, но тут же расхохотался, поняв, что она бросила ему в лицо его же слова.

— Эх, не будь я другом Дрю, я бы ей-богу тебя у него отбил.

Габриэль улыбнулась.

— Нет, не думаю. Время от времени я замечаю у вас отсутствующий, устремленный вдаль взгляд. Наверное, у вас в Техасе осталась любимая?

Снова он ощутил знакомую старую боль.

— Я давно отказался от романтических мечтаний, — хмуро ответил он.

— Из-за той старой истории с банком?

Керби кивнул:

— Я никогда не был уверен, что призраки прошлого не вернутся, то есть просто знал, что так оно и будет. И не хотел, чтобы еще кто-нибудь из-за этого пострадал.

— Не потому ли вы держите Дэмиена и Терри на расстоянии?

Керби воззрился на Габриэль, удивленный ее наблюдательностью.

— Черт возьми! — только и сказал он. — Сегодня же иди к Дрю. Сейчас же. Он сегодня на ночном дежурстве.

— А как же Малыш?

— Собака прекрасно сторожит и его, и всех обитателей твоего Ноева ковчега, — возразил Керби, — а Хэнк, Коротышка или Терри будут в лагере всю ночь. Ты же знаешь, они не откажутся послушать, не проснется ли ребенок.

Слабо улыбнувшись, она повернулась и ушла в фургон, а Керби не спеша подошел к костру, чрезвычайно собой довольный. Может быть, подумал он, самое время и самому подежурить, чтобы помочь другу.

Дрю расседлывал лошадь. Он удивился при виде Керби, разъезжающего ночью, и еще более удивился, услышав приказ хозяина вернуться в лагерь, правда, отрицать, что устал, у него сил не было. В последние дни Дрю почти не спал.