Инферно (ЛП)

– Убить кого-то.

Эш молчал, словно воскрешая что-то грубое из своего прошлого.

– Отстой. Для обоих. Особенно в первый раз.

Он замолчал на несколько секунд, прежде чем снова продолжить.

– Савитар говорит…

Ник никогда не встречал Савитара, но то, как Ашерон говорил о нем, он решил, что древний был своего рода наставником Эша в течении веков. И невероятно хорошим в этом.

– Когда ты впервые забираешь чью-то жизнь, умирают двое. Человек, которого ты только что убил и человек, которым ты был. После этого ты не станешь прежним, это изменит тебя навсегда и вовсе не в хорошую сторону, и не важно, как ты стараешься, ты не сможешь вернуть былую невинность. Никогда.

Ник повернул налево, обдумывая это.

– Так кто был твоим первым?

– Мой брат.

Ник ахнул от такого неожиданного ответа. Эш? Братоубийца? Он расслышал правильно? Конечно нет. Эш хороший парень. Он никогда бы не отнял жизнь брата. Или?.. Нет, если на это не было веской причины.

– Как это было? – он посмотрел на Эша, чье лицо было абсолютно спокойным. – Почему? Как? Случайно?

Эш долго и устало вздохнул.

– Вовсе не случайно. Чисто и безжалостно спланировано. Я заколол его, когда он спал в кровати.

Для Ника это было как удар в живот.

– Сколько тебе было?

– Ненамного старше тебя… Просто ребенок с взрывным характером.

От жестокости убийства спящего по нему побежали мурашки. Черт, как хладнокровно, и так не похоже на характер Ашерона.

– Почему ты так поступил?

Эш горько усмехнулся, потом ответил.

– Не поверишь, если скажу… К счастью, хотя он и умер, они вернули его. Но это не важно. Тому, что я сделал, нет оправдания. И в своем сердце я знал, что убил собственного брата из-за собственных эгоистичных причин и ревности. Что я смотрел прямо в его глаза, когда он проснулся от боли, и видел шок и ужас, когда он почувствовал, что жизнь покидает его тело, а его теплая кровь покрывала мою руку. Я все еще иногда ее ощущаю… вместе со стыдом и отвращением, когда понял, что я не тот человек, кем себя считал. В этот ужасный момент, я увидел себя таким, каким я был по-настоящему – бессердечным животным, которое заслуживает лишь ненависть. Причины не важны. И все еще не важны. Смерть, даже если она необходима и заслужена, будет преследовать тебя всегда.

Ник попытался представить эмоции, о которых говорил Эш, но не смог. И если честно, он был благодарен за эту милость. Есть такой опыт, который лучше не испытывать никому.

– А что же Даймоны, которых ты убиваешь? – это демоны, которые крали человеческие души, чтобы продлить себе жизнь. Если Темный Охотник не найдет и не убьет Даймона, то украденная душа умрет и пропадет навсегда, отдавая себя во власть вечных мук. Единственным способом спасти человеческую душу - было убийство Даймона, прежде чем тот полностью поглотит ее. – Но мне уж точно плевать на их убийства.

– Ник… они ведь живые, дышащие люди и не заслужили проклятия, которое наслал на них Аполлон, за то, что сделали их предки. У них есть семьи и друзья, которых они любят, и которые любят их. Люди, которые будут горевать, когда их не станет. У каждого существа с чувствами есть планы и надежды на будущее. И каждый из них будет смотреть на тебя с ужасом в глазах, когда поймет, что его драгоценная жизнь окончена, и он больше никогда не увидит любимых. И не важно сколь оправдана их смерть, все равно в итоге ты будешь чувствовать себя дерьмом, и размышлять, что ты за монстр, если сделал такое.

Эш стиснул зубы.

– Кого бы ты не ненавидел или это тебя они возмущали, или ты испытывал прилив адреналина, когда дело доходит до самозащиты и у тебя нет выбора… тебя все равно накроет цунами вины и самобичевания. Со временем, если повезет, ты примиришься со своими действиями, и может, когда будешь бодрствовать, то убедишь свою совесть, что твои действия спасли остальных и были полностью оправданы и утверждены. Но ночью, когда ты спишь или в любое время, когда твои незащищенные мысли путешествуют без тебя, тебя будут преследовать их глаза и лица и осознание того, что твоя жизнь была куплена ценой их…. И это, маленький брат, будет пожирать тебя вечно.

– Поэтому Кириан редко спит?

– Поэтому никто из нас не спит долго.

Ник сжал руль, пытаясь осознать все, что узнал и что случилось сегодня. Больше всего его беспокоило то, что он никогда не станет таким же человечным, как Ашерон и что Малачай возьмет над ним верх. Он просто никогда не видел, чтобы его бессердечного отца что-либо преследовало.

– Ты думаешь и у демонов так? У Даймонов, убивающих людей?

– Я не знаю правды, Ник. И хотя есть исключения в виде некоторых варварский созданий без совести и жалости, но большинство не такие.

– А если ты уже родился испорченным? Что если у тебя настолько дурные гены, что у тебя нет выбора, кроме как стать убийцей?

Эш устало покачал головой.

– Тебе нужно прекратить зацикливаться на этом, Ник. У каждого из нас есть выбор. Поверь мне. Я родился в темном углу ада, и внутри меня живет мстительное чудовище, которое хочет вырываться и уничтожить все, к чему прикоснется, без колебаний или размышлений.

Эта новость ошеломила его. Это правда?

– Но ты всегда такой спокойный и расслабленный.

– Я хорошо научился это скрывать. Но это не значит, что этого нет, оно просто под поверхностью, истекает слюной в ожидании очередной глотки… Ты не твой отец, маленький брат. И никогда таким не будешь.

Вот бы ему убежденность Эша.

– Ты единственный, кто так считает.

– Не важно, что думают другие люди. Единственное важное мнение – твое. Мы сами пишем свои жизни. Мы можем сделать свои истории комедиями или трагедиями. Ужасными или вдохновляющими. Твое отношение и сила духа определяют твою судьбу, Ник… Жизнь тяжела и неприятна для всех. Каждый встреченный тобой человек ведет свою собственную войну против черствой вселенной, строящей против него заговоры. И мы все утомлены битвами. Но в центре нашего ада всегда есть то, за что мы можем держаться, мечта ли это о будущем или память прошлого, или теплая, успокаивающая рука. Нам лишь нужно на мгновение посреди сражения вспомнить, что мы не одни, и не ради себя боремся. Мы боремся ради любимых.

– Ты правда в это веришь?

Эш горько рассмеялся.

– Чаще всего. Но должен признать, что часто думаю, как и ты, что это полное дерьмо.

Ник ухмыльнулся, хотя и ненавидел, как легко Ашерон мог разглядеть его мысли.

– Ценю твою честность.

– Всегда пожалуйста.

Он замолчал и позволил словам Эша с минуту пробежаться по его сознанию. Но к лучшему или худшему, он продолжал возвращаться к главному страху…

– Эш, знаешь, от чего я не сплю ночью?

– В твоем возрасте могу представить мысли о скудно одетых женщинах.

Ник фыркнул.

– Стереотипы.

– Эй, я тоже был в твоем возрасте когда-то, и я за века видел множество таких как мы. Если честно, я знаю, о чем ты думаешь. И знаю, что прячешь от других. В глубине, в местах, которыми мы не хотим обладать или признавать их, те из нас, у кого доноры спермы вместо желаемых отцов мечтают, чтобы однажды, лишь однажды, они посмотрели на нас, как отец должен смотреть на своего ребенка. Что они будут с гордостью называть нас их детьми. И вместе с этой горькой мечтой мы ненавидим себя за чувства, что и мы такими когда-то станем, и что наши дети будут нас так же ненавидеть, как и мы их.

– Ага, точно. Я не хочу стать своим отцом.

– А тебе и не нужно… в Илиаде есть момент, когда…

– Где?

– Я забыл о современной системе образования… – выдохнул Эш. Затем сказал громче, – Истории, написанной Гомером о Троянской войне.

– А, это я знаю.

Эш кивнул ему.

– В Илиаде есть сцена, когда Гектор был готов уйти на бой, он разговаривал со своей женой Андромахой и потянулся к сыну Скамандрию, но тот отпрянул от него, потому что не узнал отца, одетого в доспехи. Гектор рассмеялся, затем снял шлем и поставил на землю, чтобы Скамандрий мог увидеть его лицо. Затем успокоил сына и громко помолился за него…