Открой свое сердце

Все еще толком не проснувшаяся, Джиллиан кивнула.

— Я выпущу Спенсера погулять и покормлю твоих хищников.

— Я и сама голодна как хищник. — Она лениво и лукаво улыбнулась, явно намекая, что ее голоду требуется другое удовлетворение, нежели кошке и собаке.

Стивен улыбнулся. Это была чудесная улыбка. Такой она раньше не видела: чувственная и многообещающая. Открытая и идущая от самого сердца.

Она просто очаровала Джиллиан. Стивен наклонился и поцеловал ее.

— Потерпи несколько дней, любимая.

С этими словами он поднялся и ушел, оставив Джиллиан нежиться в постели, еще хранившей его запах, и размышлять, сознает ли он сам, что произнес перед своим уходом.

У Стивена было прекрасное настроение. И самочувствие. Лучше, чем когда-либо на его памяти.

Свободен. Свободен от прошлого, от страха, преследовавшего его. И Майк, и теперь Бобби преодолели этот страх, и он тоже сможет. Страх, что склонность к жестокости и насилию — наследственный недуг их семьи.

Он понял это, когда испытал всепоглощающую нежность. Понял, что как и его братья, избежал этой заразы, этого порока, владевшего, по крайней мере, двумя поколениями Морроу.

Господи! Как же он любит Джиллиан, любит ее манеру отдавать себя так открыто и полно; то, как она смотрит на него; то, с какой готовностью отзывается она на малейшее его прикосновение. Да, он мог теперь в этом признаться.

Как только Индейские Холмы будут раскручены, у них появится время разобраться в своих чувствах, поговорить, поделиться сокровенным. Поделиться, Это какое-то новое для него слово. Но многообещающее.

Он переключил сцепление, свернул на светофоре и направился к Индейским Холмам. У него появился еще один, более жизненно важный повод горячо надеяться на успех своего проекта.

В следующий раз Джиллиан увидела Стивена в пятницу, когда они коротко обсудили последние детали праздничного открытия. Он был озабочен деловыми проблемами, но в глазах была теплота, которую раньше она видела в этих глазах только, когда они занимались любовью. Это воспоминание заставило кровь прилить ей к лицу. Однако Джиллиан видела, что он сейчас об этом не думает, полностью поглощенный миллионом дел, связанных с открытием. Поэтому она с большим трудом сдерживала себя, стараясь тоже сосредоточиться на подготовке торжественной церемонии.

У нее тоже времени на игры было мало. В четверг Джиллиан была занята работой со средствами массовой информации: отвечала на вопросы, договаривалась о времени и объеме телепередач. Поговорила она и с поставщиками еды и напитков, добавила к их предложениям два автомата по продаже сахарной ваты и ларек с воздушной кукурузой, чтобы усилить атмосферу праздника, создаваемую цирком.

Пятницу Джиллиан провела с Сергеем. Они и еще несколько артистов, занятых в выступлении, одолжили у владельца мотеля фургончик и поехали на Индейские Холмы и распланировали в точности, кто и где будет исполнять свои номера. Джиллиан поискала глазами Стивена. Ей хотелось рассказать ему, что программа, намеченная ранее, несколько расширилась, и они задумали сюрприз участникам турнира по гольфу. Пожалуй, даже лучше, что она с ним не виделась, успокаивала себя Джиллиан. Так Стивен не мог ей отказать, а она была уверена, что новый план прекрасно сработает.

Сергей был вне себя от восторга, его переполнял оптимизм, он считал, что такое публичное представление перед губернатором и многими другими политическими деятелями и бизнесменами поможет им найти способ вернуться домой. Алексей и его шимпанзе сияли улыбками, а улыбки шире, чем у шимпанзе не бывает. Джиллиан не могла не ответить улыбкой на улыбки, с трудом успокаивая, подавляя нарастающую в душе тревогу.

Все должно было сработать. Ради Стивена! Должно!

Многочисленные звонки газетчиков подтвердили, что идея использовать цирк весьма популярна. Вместо сдержанного освещения пусть солидного и украшенного присутствием знаменитостей, но в общем-то не слишком волнующего турнира по гольфу, все телевизионные службы новостей и газетные агентства рвались побывать на открытии. Джиллиан разбрасывала приманку щедрой рукой, чтобы еще больше усилить интерес средств информации. Она предложила, чтобы репортеры спросили у губернатора, собирается ли он помогать цирку, и чтобы выяснили у циркачей, видели они когда-нибудь нечто подобное Индейским Холмам, проведя некое сравнение с жизнью России. Надеясь пробудить их интерес, она подсказывала каждому иной, отличный от других, угол зрения.

Индейские Холмы должны вызвать множество сообщений, невероятный интерес, и притом Джиллиан не сомневалась, интерес добрый. Должно было стать ясно: здесь о людях заботятся. В текстах всех пресс-релизов она подчеркивала, что деньги от турнира (взносы участников за право играть с губернатором, а также звездами спорта и средств массовой информации) пойдут на детскую больницу. Кроме того, в них говорилось, что будут приниматься пожертвования, чтобы помочь возвращению домой звезд русского цирка. Ей нравилось это определение: «Соседство — это общность и забота». Да, это должно было произвести впечатление. Индейские Холмы ждет большой успех. Она это ощущала нутром.

Лесли позвонила в пятницу вечером. Джиллиан услышала ее счастливый голос и поняла, что чувствует ее подруга-партнерша. Она вспомнила растерянность Лесли, когда та признавалась ей, что с первого взгляда влюбилась в Макларена, исполнителя народных песен. Теперь Джиллиан по-настоящему понимала ее.

Лесли поинтересовалась, как идет работа по организации открытия, и взволнованная, полная энтузиазма Джиллиан рассказала ей о переменах в плане, дополнении его цирковым представлением. Удивление Лесли выразилось в недолгом молчании и последовавшем вопросе: «Неужели и Стивен согласился?»

Джиллиан помедлила с ответом. Стивен действительно согласился. Если не с полной программой, то, по крайней мере, с ее основной идеей.

— Да.

— Значит, вы с ним сработались.

В голосе ее было достаточно нерешительности, чтобы Джиллиан поняла, почему Лесли, ответственная, надежная Лесли, не позвонила ей раньше: попросту боялась.