Страница 84 из 136
Вообще-то бизнес на захваченной России развернулся бурный и «красивый». Масштабную торговлю произведениями искусства организовали спекулянт Гульбекян, знаменитый ленинец А. Микоян, торгпред СССР в Париже Зеликман и глава советской миссии в Лондоне Рабинович. «Алчные негоцианты не знали никакого удержу и спешили сбыть добычу пусть даже за гроши. Вот цены за шедевры мировой живописи: Рембрант «ушел» за 4,6 тысячи долларов, Эль Греко — за 9,5 тысяч, Ренуар — за одну тысячу, Рубенс за 650, Босх — за 600, Курбе — за 450 долларов!.. Пасхальные подарочные яйца Фаберже братья Хаммеры приобретали всего за 50 долларов. Всего из ограбленной России было вывезено шесть тысяч тонн редкостных предметов, украшающих и лучшие музеи мира, и частные коллекции миллиардеров», — отметил в своем исследовании Н. Кузьмин. Кто-то из современников с психологией «рыночников» может от зависти ахнуть — вот это, товарищи современные коммунисты, бизнес-гешефт! — Под названием: «Захват России в октябре 1917 года».
В Нью-Йорке Хаммер открыл даже магазин с откровенным названием «Эрмитаж». Кроме того, Хаммер при помощи своих агентов в России Шаффера и Шапиро скупал по смешной цене драгоценности из «Алмазного фонда».
Соплеменники в США активно помогали своим захватчикам России, а особо невыдержанные и экзальтированные сторонники скорейшего укрощения строптивой России прибыли добивать Белых. «На территории Юга России вдруг очутился Яков Рубин, американский банкир из фирмы «Рубин Бразерс», имевший тесные связи с Рокфеллером, М. Шиффом, Дж. Шпаером. Но делами он занялся вовсе не финансовыми. Наводил контакты с подпольем и развернул столь активную и столь подозрительную деятельность, что деникинская разведка арестовала его как большевистского шпиона. Но под давлением союзников, естественно, выпустила. В феврале 1920 года Рубин вместе с представителями американского Красного Креста оказался в Одессе, участвовал в подготовке большевистского восстания и, как докладывал адмирал Мак-Келли, «помогал образовать советское правительство в Одессе».
Передохнув от сражений пару месяцев, Ленин и Бронштейн, как уже обращал внимание выше, не стали восстанавливать и поднимать Россию, а стали во второй раз готовить поход с целью расширения мировой революции, второй раз нападение на Польшу, которое можно также назвать — боевой проход через Польшу в Германию с одновременным захватом Польши и перекраской её в свой цвет. Бронштейн-Троцкий был уверен: «Война... закончится рабочей революцией в Польше, в этом не может быть никакого сомнения, но в то же время нет никаких оснований полагать, что война начнется с такой революции...». Он был уверен — стоит помочь, войти, зажечь и дальше само разгорится, а слияние большевикской промышленной Германии с богатой ресурсами большевикской Россией даст мультиэффект и небывалую мощь, перед которой никто в Европе не устоит.
Заработала вовсю ленинская пропагандистская машина, — на каждом митинге в этот период воодушевленно орали: «Мы на гибель всем буржуям мировой пожар раздуем! Да здравствует мировая революция!». Большие надежды Ленин и Бронштейн по-прежнему возлагали на своих соплеменников в Германии. Осталось пройти Польшу. За Польшей была тлеющая Германия и ещё не остывшие после революций Венгрия и Словакия. А для задирки с Польшей нужен был хоть какой-то повод.
В Польше ситуацию в стране контролировала военная организация «ПОВ» — Польская организация Военных во главе с полковником Иосифом (Юзефом) Пилсудским, которая была создана ещё в 1915 г. и во время оккупации находилась в подполье. Пилсудский ещё в молодости боролся с русской оккупацией — за что был в ссылке в Сибири, а во время окончания мировой войны находился в немецкой тюрьме. И когда Германия, оккупировавшая во время войны полностью Польшу, капитулировала, то Пилсудский и Польша «автоматически» обрели свободу. В сентябре 1918 г. было создано Временное народное правительство республики Польши, которое и возглавил Пилсудский. Военные подразделения поляков во время Первой мировой войны входили в состав армий различных государств. И когда вдруг засверкала 150-летняя надежда на восстановление суверенитета, то поляки из разных стран потянулись на свою Родину строить государство. А.И. Деникин в сторону поляков сделал благородный жест. Деникин: «До конца 1918 г. средствами Добровольческой армии удалось сформировать польскую бригаду из трёх видов оружия, часть которой под начальством подполковника Малаховского приняла кратковременное, но видное участие в боях на Ставропольском направлении. Когда же в декабре в водах Чёрного моря появились союзники, я отправил польскую бригаду со всею её материальной частью на русском пароходе в Одессу, откуда они двинулись на родину». Затем Деникин отправил на родину ещё польскую дивизию во главе с Зелинским. Поляки суверенитет у Ленина не просили, хотя он и объявил «о праве наций на самоопределение». То же сделали и украинцы, став суверенными. Но в конце 1919 года Красная армия захватила Киев.
Украинское правительство в изгнании обратилось за помощью к соседям, к руководству молодой Польши, пообещав отдать полякам юго-западные территории (часть Галиции, Западной Волыни и часть Полесья; во Львове более половины жителей были — поляки). Это было предложение от которого трудно было отказаться, хотя поляки прекрасно понимали риски — столкновение с многомиллионной Красной армией. Поляки решили рискнуть и помочь национальному правительству Винниченко-Петлюры, — и 21 апреля 1920 г. был подписан между сторонами военный договор. Совместными усилиями польские и украинские войска 25 апреля 1920 г. начали наступление, и 26 апреля захватили Житомир и Коростень, а 4-6 мая Киев, и поляки вышли на левый берег Днепра к своим границам времен Алексея Романова и короля Владислава. Польские войска, захватив для Украинского правительства Киев, считали свои договоренности выполненными и дальше не пошли.
В Кремле поняли, — мало того, что в любом случае необходимо было нападать на Украину, которую, несмотря на все лозунги о свободе и суверенитете, не хотелось оставлять суверенной, но был прекрасный повод для нападения на Польшу — для начала великого похода по распространению мировой революции. Как отметил в своей работе «Пролетариат и крестьянство в революции и советско-польской войне» (август 1920 г.) Л.Бронштейн-Троцкий, руководство Франции, обеспокоенное планами «мировой революции», захвата континентальной Европы в марте 1920 года подняло шум — чтобы предотвратить наступление Красных армий Ленина и Бронштейна, и забросало правительства разных стран телеграммами, что готовится «колоссальное наступление» на Европу через Польшу. В это время Англия по договору 1919 года поставила в Польшу много вооружения.
Ленин, объясняя войну с Польшей, в своей речи 6 ноября 1920 года, посвященной 3-й годовщине революции, витиевато объяснял: «Мы тогда знали, что наша победа будет прочной победой только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали дело исключительно в расчёте на мировую революцию». Замечу ещё раз — не ради России, и даже не ради власти над Россией.
И хотя Бронштейн заявлял, что «главным инициатором похода был Ленин», но на самом деле самым большим фанатиком мировой гегемонии был Бронштейн. Своим он объяснял истинные цели нападения на Польшу: «...подталкивание, ускорение революции в Польше и привнесение в Европу революции извне, на штыках Красной Армии...». А для оболваненных русских предназначалась загадочная фраза — «иначе победа социализма в России невозможна», и попроще, — Бронштейн: «И наша задача теперь отсечь голову хищному польскому орлу и тем самым помочь польским рабочим и крестьянам поднять над Польской республикой знамя, на котором будут, как и у нас, символы труда».
Знаменитый создатель автомобилей Генри Форд со своего американского Олимпа наблюдал за событиями в России и в 1919 г. писал: «Но такое покорение страны, какое пытались создать в Германии и которое удалось в России, ещё не является конечной целью программы. Оно лишь начало её открытого выполнения. В настоящее же время мир принуждён присутствовать при том, как постепенно готовится жесточайшая месть маленькой Польше, стране, которая по всей вероятности намечена второй в списке жертв Советов за то, что она осмелилась отстаивать свою самостоятельность против еврейского могущества. России пришлось горько искупить «белую» попытку освободиться от еврейского засилия; теперь очередь за Польшей. Пожар должен охватить весь мир: такова мечта восточных европейских евреев, а вместе с ними и многих американских евреев».