Страница 121 из 136
Гонимый совестью незримой
За чью-то скорбь и тайный грех,
К тебе пришел я, край родимый,
Чтоб полюбить, прощая всех.
Вместе с ним молодые русские поэты: 23-летний Петр Чекрыгин, его родной брат 22-летний поэт Николай Чекрыгин, поэт Владимир Галанов (29 лет), режиссер Борис Глубоковский (30 лет), литератор Александр Потехин (32 года) и другие видели беду и страдания своего народа, очень переживали и в беседах между собой обсуждали пути выхода, смены власти, и в этом ракурсе выдвигали иллюзорную идею — вместо Учредительного собрания созвать Великий Земский Собор, который решит дальнейший путь России. Понятно, что эти разговоры молодых патриотов были для власти безобидны, но сам факт появления этих молодых людей с их переживаниями был возмутительным, поэтому Центрожид назвал их — «Орден русских фашистов» и полтора десятка русских парней уничтожил. Так что возникшая волна в прессе и телевидении в 2002 году в России по поводу «русского фашизма» не была изобретением современных мудрецов, а вспомнили старые наработки. Ещё в СССР, в 1966 году расстрелянных русских парней посмертно реабилитировали «за отсутствием состава преступления».
Пимен Карпов через год после расстрела посвятил стихи А. Ганину:
Как Прометей, растоптанный в снегах,
Рванулся ты за грань и встретил гибель,
И рвал твоё живое сердце ад.
И ты к себе на помощь звал светила,
Чтоб звездами душителя убить.
Чтобы в России дьявольская сила
Мужицкую не доконала выть.
Повторюсь — в ноябре 2008 года в России был открыт памятник Осипу Мандельштаму, — это третий памятник этому советскому еврейскому поэту за последние 15 лет. Можно, конечно, каждые 5 лет ставить в России памятник Мандельштаму, умершему своей смертью в лагере для заключенных при Сталине. Но может стоит поставить хотя бы один памятник убитому Николаю Гумилеву или Алексею Ганину, ещё один убитому Сергею Есенину. А кто видел памятники Салтыкову-Щедрину, Тютчеву или Рубцову, выдающимся славянофилам?
Вся ганинская группа молодых русских мыслителей была связана с Сергеем Есениным. И за год пыток и истязаний их, вероятно, на Есенина информации палачи собрали немало. Но Сергей Есенин — был глыба, величина, слава, народный любимец, поэтому с ним так просто и быстро расправиться не могли, хотя и так его антисемитские выходки терпели долго.
То, что прекрасные стихи Сергея Есенина были пронизаны патриотизмом и любовью к России — ни у кого сомнений не было. А как говорил товарищ Луначарский: «Идея патриотизма — идея насквозь лживая», то есть опасная для захватчиков России. Поэтому Есенин, со своими опасными поэтическим мыслями для «масс», не мог уцелеть, оставаясь в СССР. Как захватчики России могли ему простить такие стихи —
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
Ведь это можно трактовать как разоблачение технологии, изложенной в «Протоколах». Или — как могли потерпеть стихи этого рязанского парня о главе Центрожида Ленине —
Он не садился на коня
И не летел на встречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил
Перепелиную охоту.
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?..
Ведь это откровенное издевательство над Вождем. А по поводу Карла Маркса и Фридриха Энгельса — что этот русский наглец написал:
Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой.
«Ах, дедушка, ужели ты?»
И полилась печальная беседа
Слезами тёплыми на пыльные цветы.
Он говорит, а сам всё морщит лоб.
«Да!.. Время!..
Ты не коммунист?»
«Нет!..»
«А сестры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и Богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам. (Хорошо — когда у русских есть ещё одна религия. — Р.К.)
Может пригодиться.»
Конечно, мне и Ленин не икона,
Я знаю мир.
Люблю свою семью.
«Ну, говори, сестра!»
И вот сестра разводит,
Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал»,
О Марксе, Энгельсе.
Ни при какой погоде
Я этих книг, конечно, не читал.
Молодой Сергей Есенин (1895-1925) приехал из своей рязанской деревни в Москву в 1912 году, работал в книжном магазине, в типографии и писал стихи. В Гражданскую войну Центрожиду было не до него, а в разгар убийств российской интеллигенции в 1921 году он удачно уехал в далекую Азию, жил в Ташкенте у своего друга Александра Ширявцева, посетил Самарканд, сопровождая красноармейцев в «туркменском походе». А перед высылкой русской интеллигенции летом 1922 года Есенин познакомился с известной американской танцовщицей Айседорой Дункан и в мае 1922 года уехал с ней на два года из России, жил в Европе и США.
В это время Есенин написал поэму «Страна негодяев», в которой есть герои с подозрительными фамилиями: комиссар — Чекистов, обманутый ленинцами и сочувствующий им товарищ Замарашкин и наемный сыщик Литза-Хун.
Замарашкин: Легче бранись, Чекистов!
От ругательств твоих
Даже у будки краснеют стены.
И с чего это, брат мой,
Ты такой неистов?
Этот вопрос к свирепым «красным дьяволятам» уже давно с ужасом интриговал многих. А вот, будучи в прошлом году — в 2008 в Петербурге в «Доме кино» на 3-дневной конференции по ксенофобии и «русскому фашизму», которую проводили либералы с иностранцами, я услышал от одной выступающей девушки комиссарской национальности по поводу того, что на стройках работают приезжие из Азии, что русские — далее почти полностью объяснение Чекистова.
Замарашкин: Там. За Самарой.
Я слышал.
Люди едят друг друга
Такой выпал нам год!
Скверный год!
Чекистов: А народ ваш сидит, бездельник,
И не хочет себе ж помочь.
Нет бездарней и лицемерней,
Чем ваш русский равнинный мужик!
То ли дело Европа!
Следующий фрагмент этой поэмы мог написать только такой человек бесшабашной смелости, самопожертвования и любви к Родине:
Замарашкин: Слушай Чекистов!
С каких это пор
Ты стал иностранец?
Я знаю, что ты еврей,
И фамилия твоя Лейбман...
Чекистов-Лейбман объясняет:
Приехал сюда не как еврей,
А как обладающий даром
Укрощать дураков и зверей.
Я ругаюсь и буду упорно
Проклинать вас тысячу лет,
Потому что.
Потому что хочу в уборную
А уборных в России нет.
Странный и смешной вы народ!
Жили вы весь век нищими
А строили храмы божии.
Да я б их давным-давно
Перестроил в места отхожие.
Ха-Ха!
Николай Кузьмин в своей книге рассказывает, что когда отрывки этой поэмы Есенин читал в США в присутствии местных евреев, то случился скандал.
А в это время в Москве на 13 съезде партии (23-31 мая 1923 года) прекрасный оратор Бронштейн-Троцкий старался поддерживать боевой фашистский тонус у коммунистов:
«Необходимо разобраться в положении дел в рядах нашей партии. К сожалению, там находится ещё много таких слюнявых интеллигентов, которые, как видно, не имеют никакого представления, что такое революция. По наивности, по незнанию или по слабости характера они возражают против объявленного партией террора. Революцию, товарищи, революцию социальную такого размаха, как наша, в белых перчатках делать нельзя!