Страница 98 из 111
Начался самый дикий и самый бессмысленный военный поход, когда-либо имевший место на Земле.
В этом походе не участвовали армии. Двигались одни только машины, призванные защитить коммерческие интересы их владельца.
Однако поход этот ожидали совершенно не учтенные владельцем концерна препятствия.
Прежде чем дойти до границ коммунистических стран, машинам нужно было пройти целую страну. А там случилось следующее…
Сухопутный броненосец шел впереди. Изредка величественно накреняясь на холмах, он двигался напролом через возделанные поля, кудрявые рощи, небольшие деревеньки. Дым, подхваченный ураганным ветром, яростно срывался с его труб. Небо было ясно и холодно. Ни одно облачко не могло удержаться при таком стремительном, непрекращающемся воздушном течении.
Следом за броненосцем ползли с нечерепашьей скоростью черные танки-черепахи, неуязвимые для артиллерийских снарядов; за ними шли все новые и новые грохочущие, лязгающие стальные машины, а за каждой тащились длинные черные тени. Казалось странным, что ветер не сдувает эти тени с земли.
Если ветер был бессилен против теней, то скоро их стерли сумерки. Однако надвигающаяся темнота не остановила машин. Зажглись волчьи глаза, и тьму прорезали белые полосы щупальцев. Поднимаемая стальными колоннами пыль яростно крутилась в прожигающих темноту лучах.
В один из лучей броненосца попал заяц. Он скакал, смешно выбрасывая задние ноги и никак не мог свернуть в темноту. Луч света гипнотизировал его.
Броненосец прибавил ходу. Все ближе, ближе гусеницы к мелькающим заячьим лапам. Миг — и заяц раздавлен.
Внутри машины смеялись. Огненные щупальцы шарили по полю: не найдется ли еще один зайчик?
Но в этот момент перед стальной колонной возникло неожиданное и странное препятствие.
В черноте ночи прямо перед броненосцем зажглась надпись. Командир броненосца вздрогнул от неожиданности. Слова были предельно просты и понятны. Кто мог ударить колонны мистера Вельта этой фразой?
Огненные слова были видны всей колонне, их мог прочесть каждый водитель, каждый человек, сидящий в машине.
Броненосец ускорил ход. Он словно врезался в светящуюся в темноте фразу, бросился на нее, как бросается разъяренный кабан на дерево.
Но броненосец пронесся через пустое поле, а немного дальше горела уже новая фраза. Ничто не могло уничтожить эти простых, понятные и жгучие слова.
Страна, через которую шли машины Вельта, не воевала с ними, но в ней нашлись люди, которые поставили на пути колонны страшное препятствие…
Получив шифрованную радиограмму, генерал Копф в ярости порвал ее и немедленно отправился на аэродром. Он понимал, что нужно спешить.
Восемьдесят эскадрилий ждали его сигнала.
Было удивительно темно. Копф ругался и был предельно зол. Дорогу ему освещали карманным фонарем, и Копфу почему-то казалось, что так освещают себе дорогу бандиты.
— Мы только военные, черт возьми! — неожиданно закричал он, заставив подпрыгнуть адъютанта.
Наконец комендант Вельттауна увидел командорский корабль. Освещенный только карманными фонариками, самолет казался продырявленным, простреленным в нескольких местах.
Копф крякнул и открыл дверцу.
Глава VI
КИСЛОРОДНЫЕ БОКАЛЫ
Около водоема в саду Тюильри стоял доктор Шерц. Он молча смотрел перед собой. Ветер толкал его к воде, хлопал полами его пальто, срывал надвинутую на глаза шляпу. Вода в круглом водоеме рябила, на ней вздымались крохотные волны. Там был маленький шторм, и от этого изображение доктора Шерца странным образом искажалось. Лицо внизу нагло смеялось, строило гримасы. Из воды смотрел кто-то, знавший все и издевавшийся над доктором Шерцем.
Что? Ты написал страшную книгу, заработал деньги на общем испуге, веря в нерушимость справедливости, но в «мир будущего» тебя не пустили! Ха-ха-ха!..
Лицо доктора Шерца в воде кривилось, выпячивало губы, сжималось, разжималось. Ветер пододвигал Шерца к воде. Он был один…
Шерц нагнулся. Изображение пропало, и ему стало видно близкое дно. В воде плавали золотые рыбки. Они присасывались к поверхности открытыми ртами и пускали пузыри. Им тоже не хватает воздуха!
Доктор Шерц хрустнул пальцами, повернулся круто и пошел по направлению к площади Согласия.
Ветер дул ему в правое плечо. Было странно смотреть на фигуру идущего доктора Шерца. Уравновешивая давление непрекращавшегося ветра, он наклонялся вправо, и казалось сверхъестественным, что он не падает, продолжая идти под таким невозможным углом к земле.
Около египетского обелиска Шерц остановился. С педантичностью безразличия он стал его рассматривать.
Зачем его привезли сюда?.. Наклоняясь против ветра, Шерц обошел колонну. И вдруг он подумал, что кончится жизнь на Земле, погибнет культура, может быть, разрушатся все окружающие здания, а этот нелепый обелиск, привезенный по капризу Наполеона, будет стоять.
Может быть, на Земле снова появится жизнь. Возродится атмосфера. Выделится откуда-нибудь кислород. Возникнет новое человечество. Появятся ученые, археологи. Что даст им этот кусок камня?
Этот бессмысленный вопрос завладел доктором Шерцем. Он даже перестал думать о смерти. Нелепый обелиск показался ему самым ценным памятником человеческой культуры, который обязательно должен быть сохранен навек. Приглядевшись к написанному на камне, доктор Шерц вдруг понял, что перед ним единственный в мире памятник, где выгравирован инженерный чертеж! На сторонах обелиска по чьему-то вдохновенному приказу были высечены все операции перевозки и установки обелиска. Вот что должно быть передано будущему человечеству!
Все погибнет, ничего не останется, а этот каменный чертеж расскажет о том, какие существа жили на Земле. Поколение новых людей через сто миллионов лет прочтет этот единственный в мире каменный чертеж.
Доктор Шерц сразу успокоился и тихо побрел к пустынной улице Елисейских полей, по которой дул cшибающий с ног ветер. Вдали виднелась Триумфальная арка. Шерцу захотелось посмотреть, задул ли ветер огонь на могиле Неизвестного солдата. Но ему стало страшно. Ему казалось, что если огонь задут, то нет больше надежды.
Борясь с самим собой, он шел по бульвару. Деревья последней весны… Шерц протянул руку и сорвал несколько листочков. Между пальцами попалась нераспустившаяся почка. Шерц разминал клейкий ароматный cок.
Неужели огонь погас? Теперь этот вопрос завладел Шерцем.
Вот и Триумфальная арка. Она казалась мрачной, нахохлившейся, даже накренившейся от ураганного ветра. Шерц подходил к арке так, чтобы ему не было видно могилы солдата. Долгое время он стоял, прислонившись к холодному камню, защищавшему его от губительного, напоминающего о смерти ветра.
Потом, пересилив себя, доктор Шерц вошел под арку. У ног его была простая чугунная плита, где похоронен неизвестный никому солдат, которого каждый мог считать своим братом, сыном, мужем.
Столько лет непрестанно горевший здесь огонь погас…
Доктор Шерц, шатаясь, вышел из-под арки. Теперь все погибло. Надежды нет. Он так загадал…
Шерц не помнил себя. Сам не зная как, он очутился на мосту Александра III. Перегнувшись через перила, он дико смотрел на беспокойную и грязную воду Сены.
На плечо его легла рука.
— Мсье, уверяю вас, здесь слишком грязно, чтобы топиться.
Шерц вздрогнул и оглянулся. На него смотрели веселые глаза человека с седыми усами. Что-то бесконечно знакомое, где-то виденное напомнило Шерцу это лицо.
— Кто вы? — попятился Шерц.
— Такой же, как и вы, последний из живущих на Земле! — Незнакомец рассмеялся.
— Почему вы смеетесь? — испугался Шерц.
Француз взял Шерца под руку.
— Пойдемте! Я вам расскажу, почему я смеюсь.
Они пошли по набережной. По реке какой-то смельчак катался на парусной лодке.
— Смотрите, вот едет француз! А вы спрашиваете, почему я смеюсь.