Страница 22 из 163
Услышав это, кардинал отозвал каноника в сторону и сказал ему:
— Что ты собираешься делать? Ты слышал, что он говорит, и можешь понять, с кем имеешь дело. Думаю, что вам лучше всего помириться, если тебе только не охота тягаться с наемным солдатом.
На что тот согласился.
И точно так же отозвал он в сторону и Феррантино и умиротворил их обоих, но не без того, чтобы каноник долго еще косился на Феррантино. Так Феррантино, просыхая, наполняя свое брюхо в течение трех суток и вволю развлекаясь с бабенкой каноника, ублаготворился, чего желаю и каждому мирянину и светскому человеку, который сумеет попользоваться жирными и излишними благами духовных особ, каковым, в свою очередь, желаю, чтобы с их угощениями, пирами и бабами случалось всегда то, что случилось с этим благородным каноником, ибо они, под благовидным предлогом религии потворствуя своим вожделениям, безмерно предаются всяким порокам, как-то: обжорству, сладострастию и прочим.
Новелла XXXV
Незадачливый клирик, пользуясь покровительством кардинала, у которого он состоит в служках, хочет, не зная латыни, испросить себе бенефиций[27] у папы Бонифация, которому он объясняет, что такое «terribile»[28]
А дабы должным образом показать, сколь многие клирики добиваются бенефициев, не обладая ни знаниями, ни смекалкой, я сейчас расскажу маленькую новеллу, из которой ты, читатель, сможешь отлично в этом убедиться. Во времена папы Бонифация некий незадачливый клирик, состоявший в служках у одного из его кардиналов, не только не знал латыни, но едва умел читать.
Означенный кардинал, желая из него что-нибудь сделать, велел составить для него прошение насчет получения у святого отца какого-нибудь бенефиция. Прекрасно зная, насколько тот клирик неотесан, он сказал ему:
— А ну-ка поди сюда! Я велел составить для тебя прошение и хочу, чтобы ты представил его святому отцу, а я тебя к нему отведу. Иди смело. Он тебя наверняка спросит что-нибудь по-латыни, и если сам сумеешь ответить на его вопрос, то отвечай и не бойся, если же не поймешь и не сумеешь ответить, то смотри на меня, а я буду стоять около папы и знаками буду показывать тебе, что ты должен говорить, так что ты меня поймешь, и отвечай согласно тому, что ты поймешь по моим знакам.
Клирик, которому легче было съесть целую миску бобов, сказал:
— Я так и сделаю.
Кардинал отыскал прошение и вручил его клирику, повел его к папе и представил его святейшеству. Клирик, бросившийся на колени, вручил папе прошение, а кардинал стал рядом с папой лицом к клирику только для того, чтобы в случае надобности подать ему знак, что говорить.
Получив прошение, папа его прочел и, взглянув на клирика и поняв, что это за птица, спросил его:
— Quid est terribilis?[29]
Клирик, услыхав столь устрашающее название и не зная, что ответить, смотрел на кардинала, который размахивал рукой так, как машут, когда раздувают кадило[30].
Клирик, представив себе то, на что мог намекать кардинал, сказал непотребными словами:
— Это самое, что у осла, когда оно стоит, святой отец.
Папа, услыхав это, соблаговолил изречь:
— Он ответил лучше, чем мог бы. Да и что же может быть страшнее этого? — и сказав: — Fiat, fiat[31],— со смехом обратился к кардиналу: — Уведи его, fiat, fiat.
И дело было сделано.
Как же груб был этот незадачливый клирик, который, предложив столь отменное толкование, не сообразил, ни что он говорит, ни перед кем! И за это он получил бенефиций, и кто знает, если бы он что-нибудь знал, он, пожалуй, и не получил бы его. Быть может, именно грубость его и послужила причиной его повышения в сане, как это случается со многими, которые, прикасаясь к телу господа нашего, обладают меньшей рассудительностью, чем неразумная скотина.
Новелла XL
Означенный мессер Ридольфо[32]доказывает племяннику, вернувшемуся из Болоньи, где он обучался праву, что он даром потерял время
Нижеследующая новелла не менее хороша, как не менее хорошо было слово, сказанное им племяннику, который, обучаясь праву, провел в Болонье добрых десять лет и, вернувшись в Камерино отменным законником, явился засвидетельствовать свое почтение мессеру Ридольфо. Приняв его, мессер Ридольфо сказал ему:
— А что же ты делал в Болонье?
Тот отвечал:
— Господин мой, я обучался праву.
И мессер Ридольфо продолжал:
— Плохо же ты потратил свое время.
Юноша, которому слова эти показались весьма странными, отвечал:
— Почему же, господин мой?
И мессер Ридольфо сказал:
— Потому, что тебе следовало обучаться там силе, и это было бы вдвое выгодней.
Юноша стал было улыбаться, но, снова и снова это обдумав, он вместе с другими, кто это слышал, убедился, что мессер Ридольфо сказал правду.
Так и я, пишущий эти строки, находясь как-то в обществе студентов, слушателей мессера Аньоло да Перуджия, говорил им, что они даром тратят время, обучаясь своему делу.
Они спросили:
— Почему?
А я продолжал:
— Чему вы обучаетесь?
А они:
— Мы обучаемся праву.
На что я сказал им:
— Что вы будете с ним делать, раз им не пользуются?
Действительно, оно не очень-то в ходу. Кто бы ни был прав, но если на другой стороне немного больше силы, право остается бессильным. Поэтому-то мы в наше время и видим, что бедным и бессильным почем зря присуждаются телесные и денежные наказания, богатым же и сильным очень редко, ибо жалок тот, кто не имеет достаточной силы.
Новелла LIII
Берто Фольки в винограднике занимается любовью с одной крестьянкой; в это время некий прохожий перелезает через ограду и, ничего не замечая, соскакивает прямо на них; думая, что это жаба, он убегает с криком «караул» и учиняет переполох на всю округу
Здорово повезло Берто Фольки, добившемуся своего в любовных шашнях, а также и приору Оке, получившему при помощи тонкого обмана весь урожай с одного виноградника, так же здорово, как тому Сандро Торнабелли[33], который достиг исполнения своего желания. Этот самый Берто Фольки был гражданином нашего города, веселым и приятным и в свое время весьма влюбчивым. Ему давно уже приглянулась одна крестьянка в Эме из прихода Санто-Феличе, так что в конце концов, когда означенная крестьянка находилась в одном винограднике, означенный Берто, отнюдь не отчаявшийся в своей любви, добился своего, и оба они примостились у стенки из наваленных диких камней, которая опоясывала виноградник и за которой проходила дорога. А было это в разгар лета, в самую сильную жару, и как раз двое мужиков, шедших из Санта-Мария Импрунета, проходили в это время по дороге, и один говорил другому:
— Больно мне пить захотелось. Может, ты слазишь в этот виноградник за одной хотя бы гроздью, а то, хочешь, пойду я?
Другой сказал:
— Иди-ка лучше ты!
И вот тот одним махом вскочил на стенку и, соскочив оттуда, угодил ногами прямо на поясницу Берто, лежавшего на означенной крестьянке, и все это случилось в один миг. От удара Берто больше испугался и пострадал, чем крестьянка, заметившая только, что на нее налегли еще лучше прежнего. Мужик, перескочивший через ограду, почувствовал, что попал ногами на что-то мягкое, и, даже не оглянувшись, бросился бежать по винограднику, ломая шесты и лозы и вопя во всю глотку: «Караул! Караул!»
27
Бенефиций — церковная должность и связанные с ней доходные статьи.
28
Страшно (лат.).
29
Что такое terribilis? (лат.).
30
Кардинал путает латинское terribilis (страшный) с thuribulum (кадильница).
31
Пусть будет так, пусть будет так (лат.).
32
Ридольфо ди Джентиле да Варано — правитель города Камерино, герой многих новелл Саккетти, славившийся своей мудростью и остроумием.
33
Герой предшествующей, LII, новеллы, не вошедшей в сборник.