Алмазный король

Микки только кивнул и смущенно отвел глаза. Дженна же поспешила к окну — англичане уже стояли у дверей гостиницы. Должно быть, им сказали, где искать белокожую даму из Англии.

Она обернулась к ирландцу:

— Скорее уходите, англичане уже здесь. Где мы можем встретиться?

— Пойдемте со мной, миледи!

— Нет, они знают, что я здесь, и если не найдут, то начнут разыскивать, а это нам совсем ни к чему. Так где же мы можем встретиться?

Микки наморщил лоб, напряженно соображая, и через секунду сказал:

— Я буду подходить сюда, к задней двери, каждую ночь перед самым рассветом.

С этими словами он выскользнул из комнаты и бросился вниз по лестнице. Закрывая за собой заднюю дверь, он услышал за спиной топот солдатских сапог.

Поспешно поправив прядь, выбившуюся из пучка на затылке, Дженна надела маленькую кружевную шляпку, которую предусмотрительно захватила с «Исабель», и разгладила на платье складки. От волнения у нее дрожали руки. Особенно ее тревожил человек в штатском, сопровождавший военных. Кто он такой, почему приплыл сюда вместе с солдатами?

Может быть, все еще обойдется… Вдруг эти люди просто ищут, где остановиться? Нет, это маловероятно… Главное — ни в коем случае не допустить ошибки. Но что делать? Вернуться вместе с ними? Если нет, то под каким предлогом? И не решат ли англичане, видя ее нерешительность, начать охоту за «похитителем»?

Как можно его бросить, забыть обо всем, что ей дали эти несколько недель свободы?

В дверь комнаты постучали. Облизнув пересохшие губы, Дженна открыла — у порога стояли несколько мужчин: лейтенант флота, солдаты и один штатский, который окинул ее внимательным взглядом с головы до ног. Дженна вновь ощутила давно забытое напряжение — ей показалось, что незнакомец сейчас уставится на «дьявольскую метку».

Напрасное опасение — его взгляд не задержался на родимом пятне.

— Леди Дженет? — спросил незнакомец, снова поглядев ей в глаза.

— Да.

— Я Дэвид Мюррей. Слава богу, мы наконец вас нашли!

Алекса лихорадило, все тело будто горело в огне.

Он больше не чувствовал раненой ноги — от чудовищной боли она просто онемела. Или он заставил себя не чувствовать ее усилием воли? До города всего несколько часов пути — так сказал священник. Падре, оказывается, иезуит, а португальцы и испанцы не любят иезуитов, поэтому он не хочет заходить в город. Придется завершить сделку где-нибудь поблизости, если, конечно, не подведет нога и хватит сил…

После того как они спустились с холмов, жара стала совершенно нестерпимой — порывы прохладного морского воздуха до этого места не доходили; кроме того, на путешественников набросились тучи насекомых.

— Сеньор, — обратился к Алексу падре, — мне кажется, вам нужно отдохнуть.

— Некогда, — хватая ртом воздух, прохрипел тот. — Я должен успеть… к приходу… корабля…

Он двигался вперед только благодаря безумному желанию снова увидеть Дженну, чей образ все время стоял у него перед глазами: нежное лицо, которое как будто начинало светиться изнутри, когда он подходил к ней, чарующая улыбка и упрямый наклон изящной головки…

Пальцы капитана сжали лежавший в кармане мешочек — его содержимое и то, что несет падре, обеспечит сытую, благополучную жизнь для Мэг и Робина, свободу для Дженны, безопасность для него самого… Но разве он сможет жить без Дженны, без детей?

Раньше ему казалось, что самое лучшее — поскорее отослать их подальше от себя, от опасностей, которые он может на них навлечь; он даже не мог представить, что будет так по ним тосковать. «Надо поторапливаться — ради Дженны, ради детей», — твердил он про себя. Ах, если бы не проклятая нога и не слабость во всем теле…

На вечернем привале Алекс не смог проглотить ни крошки, ему хотелось только пить и спать.

— Вы обязательно должны поесть, сеньор, — настаивал священник, но капитан только покачал головой.

Падре озабоченно потрогал его лоб и нахмурился:

— Э, да у вас, кажется, потная немочь…

— Что это та… — хотел спросить Алекс, но не успел договорить: свет у него в глазах померк, и все вокруг поглотила тьма.

— Как вы меня нашли? — ошеломленно пробормотала Дженна, опускаясь на стул, когда Дэвид Мюррей вместе с лейтенантом зашли в комнату.

— Не имеет значения, — махнул рукой ее жених. — Главное, вы живы. Пираты… э-э… не причинили вам вреда?

— Нет, — потупившись, тихо ответила она. — Ни мне, ни моей компаньонке.

— Слава богу! — воскликнул Мюррей. — Я очень боялся за вас: говорят, это отпетые негодяи. Как вы здесь оказались?

— Меня отпустили возле одной деревушки к северу отсюда, и я направилась в Виторию на одном португальском судне… Но как здесь очутились вы, мистер Мюррей?

— До нас дошла весть о подписании мирного договора, — ответил он. — Вы не приехали в условленный срок, а в наших местах распространился слух о пиратах. Через некоторое время одно английское судно подобрало плантатора с женой, которые сообщили, что вы вместе с ними попали в плен к каперам. Но среди освобожденных пленников вас не было… Кто, кроме меня, мог о вас позаботиться? Вот я и отправился искать вас на военном корабле, который охотился за пиратами.

Дженна слушала, не веря своим ушам. Его появление, его рассказ ошеломили молодую женщину: оказывается, он ее ждал, беспокоился, даже отправился на поиски… Но самое удивительное — вопреки ее опасениям, Дэвид Мюррей не обратил никакого внимания на родимое пятно! Правда, на «метку» не обращали внимания ни Алекс, ни остальные моряки с «Ами», но они были сделаны из совсем другого теста, нежели те шотландцы и англичане, с которыми ей обычно доводилось общаться. Дэвид Мюррей — иное дело, она не знала, чего от него ожидать. Однако лицо жениха тоже не дрогнуло, когда его взгляд скользнул по ее правой руке. Похоже, его совершенно не волновало, что его невеста «меченая»!

Дженна вдруг осознала, что ее это тоже больше не волнует: она уже давно не испытывала болезненного желания прикрыть руку или спрятаться от чужих глаз, как это было дома долгие, долгие годы. Да что там — от былой затворницы в ней не осталось и следа: она начала познавать мир, пусть не совсем так, как мечталось раньше, но все равно ее существование наполнилось смыслом и самыми разнообразными радостями, так что каждое мгновение ее нынешней, полной опасностей и приключений жизни доставляло ей острое удовольствие. И вот теперь новый поворот — приезд Дэвида Мюррея…

Дженна внимательнее пригляделась к своему жениху. Рыжеволосый, голубоглазый, с красноватой кожей и морщинками вокруг глаз — то ли от жаркого барбадосского солнца, то ли от смешливости, — с большим улыбчивым ртом, он не был писаным красавцем, но в его облике ощущались большая внутренняя сила и природное обаяние.

— Как, вы оставили ради меня дом и детей? — спросила она, памятуя о том, что именно осиротевшие дети вынудили мистера Мюррея предложить руку и сердце совершенно незнакомой женщине.

— Разве я мог поступить иначе? Вы — моя невеста, я не мог бросить вас на произвол судьбы. Конечно, я не знал точно, вы ли та женщина, которую, по слухам, видели у пиратов, но я надеялся на удачу. К счастью, господь услышал наши молитвы — мою и ваших родителей — и привел меня сюда.

— Но они не могут знать о моем исчезновении, — смущенно пробормотала Дженна. Кого-кого, а родителей ее судьба волнует меньше всего.

— Когда вы не приехали, я им обо всем написал, — пояснил Мюррей.

Дженна разжала стиснутые руки и сделала глубокий вздох, надеясь, что это поможет снять напряжение.

— Скажите, почему пираты решили вас отпустить? — спросил Дэвид.

— До них дошли слухи о мирном договоре. Кроме того, я внушила им, что требовать выкуп бесполезно, потому что родные рады от меня избавиться… — проговорила Дженна, чувствуя, что впервые за несколько недель ее «история» звучит неубедительно. Может быть, потому, что она не хотела лгать, а сказать правду не решалась?