Алмазный король

11

Алекс любил выходить на палубу после шторма — небо в эту пору казалось особенно ярким, а воздух — особенно свежим. Вот и сейчас над неспокойным еще морем дул бодрящий ветер, заставляя «Ами» резво бежать по волнам.

Клод с радостью уступил своему капитану место у штурвала. А перед этим они внимательно просмотрели карты и лоции и пришли к выводу, что до Мартиники осталось не больше дня пути. Слава богу, там можно будет починить разбитую ядром палубу, пополнить запасы и избавиться от надоевших пассажиров.

Последнее, как ни странно, не радовало Алекса. Как он ни пытался выкинуть из головы печальную колыбельную Дженны Кемпбелл, нежная мелодия все еще звучала у него в ушах, пробуждая дорогие сердцу воспоминания.

Он снова видел свою сестру Джейн — она улыбалась, как в их последнюю встречу. Ее муж Нил Форбс оказался порядочным человеком, чего Алекс совсем не ожидал от шотландца, переметнувшегося к англичанам. Но Нил — исключение из правила.

Правда, говорят, что там, где есть одно исключение, найдутся и другие…

Алекс вздохнул — не его это дело, судить людей. Но только если речь не заходит о Кемпбеллах…

Ветер пронес мимо какую-то красную„полоску, и шотландец оглядел палубу, пытаясь понять, что это было. Возле баковой надстройки его взгляд наткнулся на тоненькую женскую фигурку с распущенными золотисто-русыми волосами, обрамлявшими покрытое легким загаром лицо.

Алекс сразу узнал ее — девица Кемпбелл! Странно, но теперь она вовсе не казалась невзрачной: распущенные волосы на солнце зазолотились, придавая хозяйке чарующе-женственный вид, и хотя во взгляде и самой позе девушки сквозила былая неуверенность, по тому, как она держалась, не отступая под напором ветра, в ней чувствовался характер; а довершал ее новый облик яркий румянец, выступивший на загорелых щеках.

Чувствовалось, что ей по душе и солнечный денек, и легкий бег «Ами» по еще неспокойному морю. Алексу эта радость была так знакома!

А как же приказание не покидать каюту? Он нахмурился — леди явно пренебрегла дисциплиной. Но мог ли он приказать ей уйти после того, как она с неожиданной для него самоотверженностью всю ночь провозилась с Мэг?

— Возьми штурвал, — попросил он стоявшего позади рулевого.

— Есть, сэр!

Передав ему управление кораблем, шотландец направился к пленнице. Заметив это, Дженна вздрогнула, но не отступила. Алекс уже имел случай отметить ее отвагу ночью, когда бушевал шторм, — девушка ничем не выдала своего страха и держалась на удивление мужественно.

— Я просто вышла подышать свежим воздухом, — начала она с вызовом.

— Да, и такое утро хорошо посидеть на палубе, особенно после трудной ночи, — не принял вызова капитан. В ее глазах мелькнуло удивление.

— Как ваша служанка? — спросил он.

— Селия мне не служанка, а подруга и компаньонка, — поправила она.

Теперь уже Алексу пришел черед удивляться.

— Наверное, головорезы вроде вас не имеют ни малейшего понятия о дружбе, — заметила девушка с прежней враждебностью.

— Я потерял достаточно друзей, чтобы знать ей цену, — буркнул Алекс. Он не собирался пускаться в объяснения, хотя ее слова уязвили его в самое сердце.

Дженна отвернулась и стала смотреть вдаль.

— Похоже, вы любите море, — поколебавшись, продолжил Алекс.

— Да, люблю, — коротко ответила девушка.

Она откровенно давала понять, что не хочет с ним разговаривать. Его это не только не обидело, но даже немного позабавило — подумать только, пленница не хочет разговаривать с тем, от кого зависит ее свобода и сама жизнь! Да, отваги ей не занимать, и это понравилось Алексу, хоть она и была из ненавистных Кемпбеллов.

— Хорошо, я разрешаю вам покидать каюту в любое время, когда захотите, — сказал он и пошел обратно к штурвалу, столь же огорошенный своей внезапной уступчивостью, как и пленница.

Разрешение остаться, полученное от пирата, моментально лишило пребывание на палубе былой привлекательности в глазах Дженны, особенно в последние несколько мгновений, когда воздух словно раскалился от напряжения, стал таким вязким, насыщенным электричеством, что ей даже показалось, будто к «Ами» вновь приближается буря.

Не желая признавать, что причина в Мэлфоре, Дженна обвинила во всем жаркое солнце и разыгравшееся воображение и стала внушать себе, что наконец-то одержала маленькую победу, одну из немногих в своей жизни.

Но она никак не могла выбросить из головы капитана — его образ заслонял все остальное, мешал думать… Досадуя на себя, Дженна вдруг заметила, что непроизвольно обхватила плечи обеими руками, как будто защищаясь.

Капитан тоже это наверняка заметил… Не дай бог, еще вообразит, будто она его боится! Нет, нет, она не испытывает страха, более того, вообще не думает о Мэлфоре — он ей совершенно безразличен. Господи, откуда же тогда эта слабость в ногах? Неужели из-за того, что она, Дженна, боится упасть в глазах отверженного обществом пирата, разбойника и убийцы?

Она просто переутомилась, всего лишь переутомилась…

Мэлфор вновь взялся за штурвал, и девушка отвернулась, чтобы не видеть, с какой сноровкой и грацией он ведет корабль, и ненароком не встретиться с пронизывающим взглядом его синих глаз, от которого ее сердце начинало трепетать, а по телу пробегала теплая волна.

«Он ни в коем случае не должен понять, что со мной творится, когда он рядом», — решила Дженна и снова стала глядеть вдаль, пытаясь вернуть краткие минуты удовольствия от встречи с морем и небом. Ей совсем не хотелось вновь испытать непонятное волнение и внезапную слабость в ногах — такого с ней еще никогда не случалось, но раньше она и мысли не допускала, что презренный морской разбойник может быть поразительно красив…

Да, он небрит, и шрам делает его лицо похожим на ухмыляющуюся маску, но в глубине его синих глаз иногда мелькает странное выражение, как будто он постоянно корит себя в чем-то и пробит прощения, и тогда помимо воли Дженны ее душа тянется к нему, наполняясь теплом и сочувствием…

У девушки перехватило дыхание — впервые в жизни ей захотелось быть рядом с мужчиной, ощутить прикосновение его сильных рук… «Господи, да это вожделение! — вдруг сообразила она, и ей показалось, что вся кровь бросилась ей в лицо. — Наверное, я сейчас красная, как рак», — с ужасом подумала Дженна.

Надо было искать путь к спасению. На ослабевших ногах она побрела вниз, думая только об одном — как бы не упасть с крутых ступенек.

Она будет ухаживать за Мэг, расскажет ей сказку, споет песенку, сделает еще что-нибудь и освободится от ужасной зависимости, в которую попало ее сознание, ее тело да и сама душа…

Дверь каюты была открыта. Робин, читавший медицинский фолиант, только мельком взглянул на непрошеную гостью и вновь углубился в чтение; девочка же спала — значит, помощи от них, увы, ждать не приходилось. Дженна тихонько села на стул, на котором обычно располагался Хэмиш, и стала размышлять, поглядывая на Робина и Мэг.

«Les enfants» — «дети» — называл их первый помощник-француз. Но детьми они, похоже, оставались только внешне, а внутренне, не имея иных наставников, кроме морских разбойников, уже давно повзрослели. Да, подопечным капитана Мэлфора жилось трудно, всех тягот их жизни даже невозможно, было себе представить, как и того, какое будущее их ждет.

Дженну очень волновало состояние раны Мэг, но бедняжка спала, и будить ее девушка не решалась, ведь в подобных обстоятельствах сон — главное лекарство. Надо было ждать. Время потянулось медленно, и постепенно глаза непрошеной гостьи сами собой закрылись… Но она тут же в ужасе их открыла, потому что перед ней вновь возник демонический образ Мэлфора. Господи, когда же наконец берег?

Как будто почувствовав ее беспокойство, Мэг открыла глаза и хотела было сесть, но вскрикнула от боли и снова откинулась на подушки.

— Милая, что с тобой? — Дженна мгновенно оказалась возле девочки.

— Болит плечо…