Алмазный король

— Да, мы нашли там отличный хронометр и подзорную трубу намного лучше нашей.

— Странно, что Тэлбот, имея такую оптику, проморгал приближение «Ами».

— Оптика здесь совершенно ни при чем, — резонно заметил Клод. — Кстати, я отнес подзорную трубу к вам в каюту и велел сложить там же вещи пассажиров.

— Как пленный экипаж? Есть проблемы?

— Нет, если не считать бурных протестов капитана Тэлбота.

— Я пойду к себе, а вы держитесь в пределах видимости «Шарлотты», — распорядился Алекс и после некоторого колебания добавил: — Обязательно пошлите за мной…

— Когда проснется Мэг, — закончил за него Клод. — Не беспокойтесь, капитан, я помню.

Шотландец спустился в люк, быстро, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал по лестнице, миновал каюту первого помощника, отданную пленным дамам, и вошел к себе. Скромная, но удобная капитанская каюта обычно блистала чистотой и порядком. Мебель — койка несколько шире обычного, за это Алекс ее очень ценил, стол, несколько стульев, конторка, книжный шкаф и сундук — была либо привинчена к полу, либо поставлена так, чтобы ее не сдвинула качка. Каждая вещь занимала место, отведенное ей строгим хозяином, — Алекс терпеть не мог беспорядка.

Однако сейчас в его каюте царил хаос — на полу громоздились сваленные в кучу пожитки пассажиров: саквояжи, дорожные сундуки, коробки. Все это Алексу предстояло просмотреть, чтобы реквизировать ценности, но до мелкого воровства он опускаться не собирался.

Шотландец решил начать с дорожных сундуков супругов Кэрфор, которые раздражали его, пожалуй, даже сильнее, чем трусливые чиновники британского правительства. Впрочем, больше всех пленников, вместе взятых, его выводила из себя эта Кемп-белл с ее показной отвагой.

Подумать только, в его руки попала девица из ненавистного клана Кемпбеллов! Будь на ее месте мужчина, он мог бы поплатиться головой за такое родство и уж наверняка стал бы заложником, но как быть с Дженет Кемпбелл? К тому же она оказалась не робкого десятка, да и как могло быть иначе, если она решилась плыть к жениху за тысячи миль от дома… Да, от такой особы жди неприятностей, Алекс это чувствовал нутром.

Тряхнув головой, чтобы прогнать тревожные мысли, шотландец откинул крышку одного из дорожных сундуков Бланш Кэрфор, открыл первый попавшийся ящик и оторопел от блеска золота и бриллиантов. Плантаторша явно возомнила себя особой королевской крови, иначе зачем ей понадобилось брать с собой столько драгоценностей? Алекс заколебался. Отнимать у пленных золото, в общем, то же самое, что грабить экипажи на большой дороге, чем он и занимался в Шотландии. Но тогда у него не было другого выхода — оставшиеся на его попечении сироты просили есть.

Чем он объяснит грабеж сейчас? Заботой о будущем своих подопечных? Местью стране, принесшей столько зла его родине? Желанием помочь Франции, которая без зазрения совести предала его соотечественников, втянув их в борьбу с англичанами и бросив союзников в самый трудный для них момент?

Шотландец нахмурился — раньше он никогда не сомневался в правильности своих решений. Откуда взялись эти сомнения теперь? Ему вспомнился полный презрения взгляд Дженет Кемпбелл. Разве ее мнение имело для него значение, как и мнение Кэрфоров, к примеру? К высокомерным супругам, несомненно рабовладельцам, как все карибские плантаторы, Алекс не испытывал ничего, кроме отвращения.

Если не считать драгоценностей, в багаже неприятной четы, а также в скромных пожитках колониальных чиновников не оказалось ничего интересного. Настала очередь дорожного сундука Тэлбота. Бережно осмотрев его вещи (капитан «Шарлотты», изо всех сил защищавший доверившихся ему людей, вызывал у Алекса уважение), шотландец отодвинул в сторону и их.

На крышке следующего сундука красовалось имя владелицы — «Кемпбелл», — выведенное аккуратным почерком. Удивительно, что эта леди обошлась всего одним сундуком, против трех, принадлежавших миссис Кэрфор. Не желая идти просить ключ, Алекс вскрыл замок и заглянул внутрь: среди стопок белья и новеньких, с иголочки, платьев, лежало то, что он искал, — мешочек с украшениями. Высыпав их на ладонь, шотландец осмотрел находку. Он прекрасно разбирался в драгоценностях с юных лет, когда жил в замке отца-маркиза — его мать частенько надевала фамильные украшения, которые столетиями передавались в их семье из поколения в поколение.

Драгоценности леди Дженет Кемпбелл разочаровали Алекса — он ожидал добычу побогаче. А вот ее платья ему понравились — разноцветные, в том числе небесно-голубые, бледно-зеленые, сиреневые, они, должно быть, очень украшали свою владелицу. Шотландец представил себе леди Дженет в зеленом платье. Как оно, наверное, идет к ее удивительным глазам! Таких чудных, похожих на аквамарины глаз Алексу еще никогда не доводилось видеть. В них, как в зеркале, отражалась вся гамма ее чувств — ярость, страх, презрение…

Заглянув в глубь сундука, капер обнаружил пять пар длинных, до самого локтя перчаток: три пары в тон платьев, одну черную и одну белую. «Странно, зачем ей столько длинных перчаток?» — удивился он. Две другие женщины вовсе не носили перчаток, даже чопорная мисисс Кэрфор. А вот Дженет Кемпбелл не сняла перчаток даже тогда, когда они намокли. «Черт возьми, какое мне до нее дело!» — одернул он себя. Взвесив на руке драгоценности своей пленницы, он на мгновение задумался, потом ссыпал их в мешочек и положил обратно в сундук.

Если бы его спросили, почему он так поступил, Алекс бы не сумел ответить.

Близился вечер, и в каюте стало темнеть, но Дженна продолжала мерить шагами тесное помещение, подавленная тем, что ее посадили под замок. Несколько раз она подходила к двери, дергала за ручку, но запертая снаружи дверь не поддавалась.

Как ни странно, несмотря на болезнь и пережитое потрясение, Селия сразу погрузилась в сон — Бланш Кэрфор все-таки уступила ей койку на день, правда, при условии, что Дженна отдаст ей спальное место ночью. Девушка охотно согласилась, чувствуя, что заснуть ей все равно не удастся.

Ей вспомнилось, с какой неприязнью на нее смотрел предводитель пиратов. Несомненно, он презирал ее за то, что она одна из Кемпбеллов. Похоже, он принадлежал к тем шотландцам, которые пошли за Младшим Претендентом и потерпели сокрушительное поражение. Осуждая жестокие репрессии, которые обрушили на их головы англичане, Дженна все же никак не могла понять, почему часть ее соотечественников поддержала Карла Стюарта и восстала против законного короля. Попытка силой посадить на трон Младшего Претендента была исключительно безрассудным шагом, с самого начала обреченным на провал.

Но этим прегрешения капера не исчерпывались. Он не имел права нападать на «Шарлотту», когда со дня на день ожидалось подписание договора о мире между Англией и Францией — Дженна знала о нем из разговоров отца с приезжавшими к нему англичанами. Ясное дело, некоторые шотландцы, особенно из числа предателей Короны, ненавидят Кемпбеллов за их тесные связи с англичанами; очевидно, капитан пиратов — один из них. «Вероятно, он специально морит нас голодом, — подумала Дженна. — Какие еще пытки у него на уме?» У нее урчало в животе и пересохло в горле. Если бы не боязнь потревожить забывшуюся сном Селию, то она принялась бы колотить в дверь, требуя еды и питья.

Бланш Кэрфор тихо плакала в углу, уверенная, что пираты ее непременно ограбят и пустят по рукам, и не было таких слов, которые убедили бы отчаявшуюся женщину в обратном.

Устав от бессмысленных уговоров, Дженна скинула шляпу и с отвращением посмотрела на опротивевшие перчатки: они совершенно промокли. Вот бы и их снять! Но у нее не было с собой смены… Поколебавшись, девушка все же стянула перчатки — в конце концов, пусть пираты увидят «дьявольскую метку», и, кто знает, возможно, это проклятие всей жизни даже убережет ее от насилия. Она с опаской взглянула на Бланш, ожидая какой-нибудь бестактности, но плантаторша продолжала тихо рыдать, лишь на мгновение у нее от изумления округлились глаза.