Страница 29 из 40
— А вон то, — сказал Тимоша, валясь на спину, — на деда Аггея похоже. Борода такая же…
Облака плыли, догоняли друг друга, меняли очертания.
— А когда мы на Севере жили, там небо другим было! Летом белое, а зимой чёрное, и северное сияние горит… — сказал Антипка.
— А какое оно? — спросил Тимоша.
— Когда как занавес и колышется, а когда будто лента, а то как стрелы или перья…
— И чего, часто видел? — спросил Мотя.
— Да почти что каждый день. Особенно сильно перед буранами играет!
Уже посапывали, укрытые лопухами, малыши, уснувшие от жары. Пятую корзину заплетал дед Аггей. Далеко в поле появился комбайн и стал косить пшеницу. Поле за ним становилось колючее и стриженое, как макушка первоклассника перед новым учебным годом.
Вернулись из города два молоковоза, а шустрый мотороллер «Муравей» помчал толстую стряпуху тётю Дарью к трактористам с обедом, а ребята всё лежали на бугре и разговаривали.
Антипа всё рассказывал и рассказывал, словно хотел сразу рассказать всё, что накопил за свою жизнь! Потому что его, может быть, первый раз слушали так внимательно и серьёзно… И ему было хорошо.
Волшебные валенки
В свои первые в жизни школьные каникулы Варя с мамой и с младшим братишкой гостили у деда на Дону, на хуторе.
Варе хутор очень понравился! И большой просторный дом, и широкий двор — баз, как называл двор дед, и огромная русская печь! Но больше всего её поразили валенки. Они стояли около сундука, на котором спал завёрнутый в пелёнку Варин братишка Валерка. Великанские валенки, почти что с Варю высотою. Совершенно было непонятно, как дедушка в них ходил.
А дедушка, посмеиваясь в усы, говорил:
— Что, Варвара, небось в городе не видала такой обувки? То-то. Они, королева ты моя распрекрасная, не просто так себе вещь, а волшебные!
— Как это? — удивилась Варя.
Она хоть и училась во втором классе, но в кое-какие чудеса всё-таки верила. Да и как ей было не верить, если ей даже в этом году Дед Мороз самолично принёс подарки. Это она так, для порядка спросила: «Как это?»
— А вот так, семимильные это, слышь-ко, валенки! — сказал дед и, щекоча её усами, прошептал в самое ухо: — Как, стало быть, я в них обуюсь, так и порхаю над полями да лесами! Шаг шагну — семь вёрст, другой — ещё семь! Это сколько всего получается?
— Четырнадцать! — прошептала Варя.
— Вот то-то оно и есть, бриллиантовая ты моя! — сказал дед. — Ты ж у нас барышня образованная. Грамотная. Сама должна понимать, что при моём возрасте без валенок то есть никак невозможно! Вон дед Аггей. Ну, мученик, который в плену-то обезножел, — круглый год в валенках сидит. А я хоть ещё по полям да лесополосам как заяц скачу, а всё ж без семимильных-то валенок погибель да и только!
Варя после этих слов на валенки поглядывала с уважением.
А сегодня, когда все ушли по своим делам, а ей наказали за Валеркой глядеть, чтобы не упал с сундука да не расшибся, она решилась!
Но влезть в валенки оказалось делом непростым! Когда девочка садилась на пол и засовывала ноги в колючие голенища, то не могла встать. Ноги-то у неё были короче валенок и не доставали до подошв.
Уж она и так примеривалась, и эдак — ничего не получалось!
«Ладно! — решила она. — Залезу на табуретку и с неё в валенки запрыгну. А как запрыгну — сразу полечу над деревней и над лесом. Как вертолёт!»
Она притащила тяжеленную табуретку, залезла на неё, зажмурилась и прыгнула! И полетела!
Но только не вверх в небо, а вниз на пол! Да это-то ещё полбеды. На полу стоял самовар с водой для чая. Он упал, и вода разлилась. Варька быстро схватила тряпку и лужу притёрла, правда, половину воды впитали валенки. И теперь стояли у сундука мокрые, раскисшие и как бы расстроенные.
— И ничего такого особенного… — сказала Варька валенкам. — Солнышко летнее в окошко светит, и полы быстро высохнут, да и вы тоже. И никто ничего не узнает! Думаете, я поверила, что вы волшебные?! Что я, маленькая! Это дед просто пошутил!
Но тут же она подумала, что полы с валенками высохнут, а вот вода в самоваре сама собой не появится. Станет мама допытываться, куда вода делась, — тут правда-то и явится, что Варька во второй класс перешла, а во всякие глупости верит.
— Подумаешь… — сказала она, — счас пойду, да и наберу воды. Колодец-то под окном!
Девочка схватила пустое ведро, что стояло в сенях, и выскочила на улицу.
Колодцы в хуторе были глубокими. Воду доставали деревянным, скрипучим, высоченным, будто подъёмный кран, «журавлём». Шест у «журавля», к которому цепляли ведро, был длинный-предлинный. Он раскачивался, как мачта, ведро плясало над колодцем и не желало в него нырять. Варька так старалась, даже вспотела, но непослушное ведро только громыхало о сруб и никак не хотело лезть в воду.
— Ах ты, противное! — закричала Варька. Толкнула его изо всех сил. И ведро вдруг исчезло!
Не веря своим глазам, Варя вытащила шест — ведра на нём не было. Она заглянула в колодец. Далеко-далеко в тёмной воде отражались Варины косички, да бежали частые круги.
— Утопло! — И Варя заплакала.
Шёл мимо соседский мальчишка Валентин. Он ещё маленький, в школу не ходит. Он сам буквы изучает. Как увидит что-нибудь новое, так сразу соображает, на какую это букву.
— Варька, — сказал он. — На букву «В»! Чего ревёшь?
— Ведро утопло!
— Ведро! — сказал Валентин. — На букву «В». Сейчас вытащим. — Он похлопал белыми ресницами, шмыгнул носом. — «Вытащим» — тоже на букву «В».
Не беда, что Валентин меньше Вари, — он парень тутошный, всё в своём хуторе знает и много чего делать умеет. Он и среди хуторских-то пацанов, пожалуй, самый башковитый!
Опустил он шест в колодец, пошарил в глубине.
Раз! И ведро, качаясь на крюке и гулко ударяясь в стены сруба, медленно лезет вверх.
Два! И оно, мокрое, блестящее, роняет серебристые капли и оттягивает руки Варе и Валентину.
Три! Самовар полный, а ведро стоит на прежнем месте в прихожей. «И никто ничего не узнает», — облегчённо думает Варька.
— Что у вас тут случилось? — испуганно спрашивает мама, появляясь на пороге.
— Ничего! — в один голос отвечают Варька и Валентин.
— Как же ничего! — всплёскивает руками мама.
И тут ребята видят, что Валерки на сундуке нет! Его круглая маленькая голова в чепчике торчит из дедова валенка. Два голубых круглых глаза удивлённо смотрят вокруг, да взволнованно прыгает голубой кружок соски.
— Свалился! — ахает Варька.
— Валенки! — говорит Валентин. — На букву «В»!
А вечером, когда дед вернулся, Варя сказала ему:
— Всё ты, дед, выдумал! Никакие твои валенки не волшебные! Я не маленькая в сказки твои верить.
Дед, округлив глаза, сказал:
— Да нешто я тебя обманываю?! Однако и ты пораскинь умом-то — как Валерка в них оказался? Что ж он, целился в валенки, что ли? А? Красота моя ясная?
Варька только засопела.
— Вот оно и есть, что увидали они: малёк с сундука покатился, да и подставились! Всё же какие-никакие, домашнего рукоделия валенки, а волшебные…
— Да? — сказала ехидно Варька. — Может, они ещё и семимильные?!
— Обязательно! Обязательно даже! — заморгал дед. — Да неужто ты сомневаешься? При всей ясности твоего ума?
— А ну попробуй в них шагни на семь километров! Ну попробуй! — подначивала Варька, ставя валенки перед дедом.
— Да что ты, царица моя, — сказал дед. — Что у нас ноне на дворе? А? Какое времечко? Не слышу?
— Лето, — сказала Варька.
— Вот именно, — согласился дед. — А где ж ты видела, чтобы летом в валенках разгуливали, хошь в семимильных, хошь в обыкновенных. Я в них, милая ты моя, на лето волшебство выключаю… Я их это… берегу. Валенки по нынешним временам — вещь редкая!