Последний бобр

— В лесу забор не поставишь, да он и не нужен. Дело в другом, — раздумывая, говорил он. — Наш лес испокон веков был грибным лесом, а нынче всё затоптали, и гриб пропал. Вот и приходится сеять. А вы не расстраивайтесь, — он тронул меня за рукав. — Давайте условимся, завтра пойдем вместе. Я вам кое-что покажу. Уверяю, что без грибов не вернетесь.

Он пожал мою руку, будто веревкой стянул ладонь, — пальцы у него были тонкие и сильные. Потом поднял корзину, еще наполовину заполненную нарезанными грибами, и пошел дальше. Сеять.

ЯШКА-РАЗБОЙНИК

Ну просто непонятно, почему его прозвали Яшкой. Обыкновенный ястреб повадился к школе летать, и как только ребята завидят его, свистят, кепки к небу подкидывают, кричат:

— Воздух! Яшка появился!

И вспомнил я совсем недавний рассказ Степана Федоровича, тракториста из деревни Коробово.

А разговор случился в бане. Банька у нас так себе, за неимением лучшей ходят сюда мужики рабочую соль смыть, водой вдоволь поплескаться, тело обогреть и душу в разговорах отвести. Вот и Степан Федорович сидит на лавке разогретый до красноты, аж пар от него поднимается, и продолжает начатый до меня разговор.

— …Ты говоришь, посмотрим. Конечно, всяк по-своему смотрит: один далеко и широко, а другой в своем закутке ничего не видит. Вот о себе скажу. Привык я в землю глазами упираться и уж лень голову в сторону поворотить. А произошло такое. Жинка моя стала жаловаться — живность пропадает! Каждый раз считает и каждый раз по одному цыпленку не хватает. Было у нас, положим, восемь, а к концу недели, глядим, четыре. Куда деваются? Где я только их не искал. Лаз, думаю, какой появился. На коленях по земле ползал, все потаенные места обглядел, нет и все. Думаю, может, лиса поблизости бродит или собака чья-нибудь балует. А тут сосед мой, Прохор Николаевич, знаете, бывший председатель колхоза, встречает и говорит, что, мол, угрюмый такой? Я и рассказал. «Посмотрим», — отвечает. И вправду, через день зовет. «Ты, — говорит, — Степан, в последнее время хоть раз в голубой простор глядел?» — «В какой это голубой простор?» — спрашиваю. «Да в небо, — говорит. — Разбойник твой там обитает». И действительно, парит в голубом небе ястреб и все вокруг моего двора, чего еще у меня осталось, разглядывает. «Ну, — думаю, — я тебя, миленький, подцеплю. Приготовил ружье, зарядил, жду. Живность моя по двору мирно пасется. Гляжу — опускается, ну вот так, метрах в пятнадцати завис. Я и бахнул. Смотрю — кувырк ястреб и падает. А над самой моей головой, разбойник, выправился, в сторону подался, за забор и где-то в кустарнике скрылся. Искал я его, искал, так и не нашел.

Степан Федорович умолк, задумался, стряхнул ладонью пот с лица, а потом добавил:

— И все же потом жаль мне его, стервеца, стало. Не знаю почему, но жаль. Птица сейчас редкая…

Теперь возле школы, задрав голову, стою я с ребятами и как завороженный слежу за плавным гордым полетом хищника. Вначале ястреб делает огромный круг, будто школа его вовсе не интересует. Но Вовка, мой сосед, дергает меня за рукав:

— Ты не верь Яшке, он очень хитрый. Сейчас полетит к музею, там немного покружится, а когда все уйдут, он тут как тут. Пойдем на лавке посидим, подождем. Яшка на диких голубей охотиться будет. Хорошо, что я своих в клетке закрыл.

— Почему его Яшкой прозвали? — спрашиваю я.

— А кто его знает, Яшка и все, — отвечает Вовка.

Терпение у Вовки железное. Уже разошлись все мальчишки, и я порывался несколько раз встать, но Вовка удерживал меня, цепко схватив за локоть.

— Честное пионерское, прилетит, — твердил он. — Ну пожалуйста, подожди еще минут десять. Ведь здесь Яшка, крутится вокруг.

Действительно, примерно через час ястреб появился над школьным стадионом, и вот тут начался переполох. Стаи диких голубей со всех сторон спешат под крышу интерната, где они живут.

Хлопанье крыльев, будто взрывы воздушных шариков, оглушает нас. И вот тут ястреб пикирует вниз.

Все происходит в какую-то минуту. Яшка падает на спину птице, а та в панике беспорядочно машет крыльями, пытаясь скинуть с себя хищника. Сильным загнутым клювом ястреб бьет голубя, а острые когти сжимают тело. Птица падает на землю, и тут голубь уже бессилен.

— Я-я! — торжествующе гортанно кричит хищник, тяжело поднимаясь в воздух и унося в своих острых когтях убитую птицу.

Так вот почему этого разбойника прозвали Яшкой!

Как-то приходит ко мне Вовка весь заплаканный, хлюпает носом, сообщает, что Яшка-разбойник унес турмана.

— Я голубей только выпустил, — рассказывает Вовка, — они еще и круга не сделали, а он тут как тут. Я кричал, свистел — ничего не помогло. Яшка все равно сел на турмана. А я за него три рубля отдал на рынке.

Вовка не сдержался и снова заплакал.

— Мамка мне больше таких денег не даст.

— Ладно, не плачь, — как мог, стал успокаивать я Вовку, — что-нибудь придумаем. В жизни не такие беды случаются.

— Но я ему отомщу, вот посмотрите. — Лицо Вовки вдруг стало решительным и злым.

Все эти дни я был занят школьными делами, вернее делами школы: ходил, просил, заседал, выбивал оборудование для кабинета информатики и, откровенно говоря, забыл о Вовке и его беде. Но тут как-то на автобусной остановке встречается Полина Ивановна, бабушка Вовки, отводит меня в сторону и шепчет:

— Повлияли бы вы на нашего мальца, такое сотворил — ястреба под одеялом держит!

— Ястреба? — удивился я.

— Ну да. Хищника. Мать весь день в столовой крутится, работа такая, — объясняет она, — а парень сам по себе, меня не слушает. Ну, поймите, зачем нам ястреб в хозяйстве?

Я успокоил Полину Ивановну и на следующий день зашел к Вовке.

— Ну, показывай ястреба.

— Откуда вы знаете? — удивился он.

— Да так, слухом земля полнится.

Вовка повел меня на голубятню. Сделана она основательно, даже утеплена на случай сильных морозов. Одна из клеток завешана одеялом. Как это Полина Ивановна залезла на голубятню и увидела ястреба, я никак не мог догадаться. Он сдернул одеяло, и я увидел…

— Не может быть! — сказал я.

— Он самый, — ответил Вовка.

Птица приняла воинственный вид, зашипела и распустила крылья.

— Как же ты его?

— Просто. Стрелой.

— Он ранен?

— Нет… Только крыло продырявил. Стрела застряла в крыле, Яшка опустился, а мы с Серегой пиджаком его накрыли.

— Ловко, — сказал я, — и что ты думаешь с ним делать?

— Дрессировать будем. С Сережкой вместе.

Я внимательно пригляделся к ястребу. Светло-желтые глаза с черной точкой в центре в упор уставились на нас, загнутый клюв угрожающе открывался и закрывался. Птица даже попыталась подпрыгнуть, но вдруг захромала и забилась в угол.

— У него что-то с лапой, — сказал я.

— Это не мы, — вдруг стал оправдываться Вовка, — у него так было. Лапа перебита, и весь хвост в дырочках…

— Ты знаешь, — почему-то уверенно сказал я, — это не Яшка. Яшка гораздо меньше. Вспомни. Сам потемней, а полоски ярче. Это, кажется, самка. А если самка, то держать ее в клетке сейчас нечестно.

— Почему? — спросил Вовка.

— А потому, что по всем законам природы она сейчас должна выкармливать птенцов. Вы где ее поймали?

— А в посадках!

— Значит, рядом с гнездом.

— Ну и пусть. Все равно хищница.

— Понимаешь, — стал объяснять я, — птиц этих осталось очень мало. Истребляли как хищников, да и сами они гибли, садясь на высоковольтные провода. А в области нашей их осталось совсем немного. Хищники они, но и польза от них есть.

— Какая?

— В день такой хищник ловит по двадцать, а то и более мышей и полевок.

Вовка хитро, понимающе прищурился и качнул головой:

— Все равно я ее не отпущу, — и закрыл клетку.

— А если мы обменяемся, — вдруг нашелся я. — Ты мне ястреба, а я тебе голубя.

— Все равно, — решительно ответил Вовка и укрыл клетку одеялом.

Я уходил расстроенным. Дело в том, что не так просто приручить птицу, особенно хищника. Для этого надо иметь навык. Можно просто загубить ее. И все же я поехал в Москву на Птичий рынок и купил двух голубей. Пришел к Вовке и поставил на пол клетку.