Страница 13 из 16
Или ты боишься замыкать колонну?
- Я ничего не боюсь! – громкий голос Крома на мгновение перекрыл весь шум и гам
строящихся в колонну воинов, замолчав, все удивлённо повернулись в его сторону, не
совсем понимая, в чём, собственно, там дело. Стив тоже с удивлением смотрел на старика.
– Я ничего не боюсь! – снова повторил Кром, ещё больше выпрямившись в седле. – И я
хорошо слышу! И вижу тоже!
- Вот как? – голос предводителя по-прежнему звучал негромко и надменно. – И что же
ты видишь, старик?
- Я вижу… - голос Крома вдруг задрожал и стал ещё громче, старик уже не говорил, он
почти кричал прямо в лицо Гааю, - я вижу, что ты по-прежнему собираешься командовать
нами, Гаай! Командовать, словно ничего и не произошло!
На лесной дороге стало так тихо, что слышно стало ленивое потрескивание огня в
догорающих зарослях, потом возле людей деловито прожужжала одинокая пчела,
спешащая со своей драгоценной ношей в родное дупло. Глаза всех без исключения воинов
были направлены на Гаая, все ожидали, что же он ответит старику.
Но Гаай молчал. Он молчал так долго, что Стив уже решил, было, что их предводитель
вообще ничего не будет отвечать взбунтовавшемуся воину, но тут Гаай, наконец,
соизволил заговорить, медленно, негромко и как-то по-особенному равнодушно.
- А что, собственно, произошло, старик? – обветренные губы Гаая чуть тронула
холодная, ничего не выражающая усмешка, отчего лицо предводителя стало ещё более
надменным и непроницаемым. – Может, я трусливо прятался за чужими спинами? В чём,
конкретно, ты можешь обвинить меня, старик?
- Я скажу тебе, в чём я тебя обвиняю! – голос Крома дрожал и срывался, но не от
страха… в нём явственно ощущалась огромная ненависть, ненависть и ещё что-то, в чём
Стив так и не смог до конца разобраться. – Я напомню тебе, предводитель, в чём твоя
вина! – Костлявый палец старого воина был направлен прямо в грудь Гааю. – Шестьсот
воинов ты повёл за собой в набег, Гаай… шестьсот лучших воинов! Они пошли за тобой,
потому что поверили в тебя, в твою воинскую удачу, в твоё умение побеждать! Где они
теперь, предводитель?! – задыхаясь от гнева и ненависти, Кром умолк, обвёл долгим
взглядом горстку уцелевших воинов. - Что ты скажешь теперь их отцам и матерям, их
жёнам и детям?! Тебе ведь нечего сказать им, Гаай!
Растерянный и ничего не понимающий Стив во все глаза смотрел на происходящее,
переводя взгляд с перекошенного ненавистью лица Крома на надменно-непроницаемое
холодное лицо предводителя и обратно. Он понимал чувства старика, потерявшего
сначала старших, а затем и младшего сына, но даже понимание это не вызывало в его
душе по отношению к Крому ничего, кроме острого раздражения. Чего, собственно,
добивается старый воин? Их осталось так мало и чтобы выжить в кошмарном этом лесу –
нужно не свары затевать, а, наоборот, как никогда раньше сплотиться всем разом вокруг
26
предводителя. И чем Гаай плохой предводитель? Уж не хочет ли сварливый старик сам
занять его место?
- Ну, что же ты молчишь, Гаай? – никак не унимался Кром, костлявый его палец почти
упирался Гааю в кольчугу. – Ведь это ты погубил их всех! Ты и Рээб!
При упоминании имени Рээба по колонне прошёлся еле слышный недовольный ропот и
Гаай его чутко уловил. Не принято было у воинов обвинять в чём-то погибших, а уж тем
более, погибших в бою и с оружием в руках.
- Рээб мёртв! – теперь уже голос Гаая задрожал от плохо скрытого гнева. – Ты что,
позабыл об этом, старик?!
- Но ты-то жив! – надтреснутый голос Крома вновь взвился почти до крика. – Ты жив и
по-прежнему хочешь командовать нами!
- Уж не хочешь ли ты старик сам стать предводителем? – теперь в голосе Гаая звучало
скорее любопытство, нежели гнев. – Что ж, мы можем обратиться к воинам и спросить у
них, кого они предпочтут! – холодный неподвижный взгляд Гаая медленно прошёлся по
лицам, угрюмо молчащих воинов, чуть задержался на Стиве, или, может, Стиву это только
показалось. – Все, кто выбирает меня, поднимите мечи!
Стив даже не сомневался, что все воины в единодушном порыве вскинут мечи вверх, но
этого почему-то не произошло. Воины продолжали, молча и неподвижно, восседать в
сёдлах… это было невероятно!
- Я за тебя, Гаай! – по-юношески звонко воскликнул Стив, выхватывая из ножен меч и
высоко вскидывая его над головой. – Ты наш предводитель!
Этим возгласом он словно разбудил остальных.
- Ты наш предводитель, Гаай! – воскликнул раненый в руку воин, тоже поднимая меч.
- Ты наш предводитель! Мы с тобой, Гаай! – послышались один за другим дружные
возгласы и все как один воины высоко вскинули над головами блестящие на солнце
клинки… все, кроме Гэла…
- А ты, Гэл? – пристальный взгляд Гаая остановился на одноруком воине. – Ты что, не
считаешь меня достойным быть предводителем?
Затаив дыхание, Стив ждал, что же ответит Гэл. Все остальные воины тоже ждали с
нетерпением его ответа.
- Ты наш предводитель, Гаай! – произнёс, наконец, Гэл, но меча так и не поднял.
- Ну что, старик? – Гаай снова повернулся к неподвижно застывшему в седле Крому. –
Теперь ты будешь подчиняться мне и выполнять мои распоряжения?
- Выполнять твои распоряжения?!
Кром, повернувшись в седле, посмотрел на воинов и каждый, на ком останавливался
его пылающий гневом взор, почему-то опускал голову. На Стива, впрочем, старый Кром
даже не взглянул.
- Я не хотел быть вашим предводителем! – надорванный больной голос старика дрожал
и срывался. – Я не стремился к этому, и вы все это отлично знаете! Он тоже это знает! –
Кром, не оборачиваясь, кивнул в сторону Гаая. – Два моих сына погибли в бою возле
волчьей деревни…
- Твои сыновья погибли как герои! – перебивая старика, выкрикнул Гаай. – И сейчас они
там, в заоблачном мире, и им стыдно за своего отца!
- А мне стыдно за вас, воины! – с гневом прокричал Кром, приподнимаясь на стременах.
– Вы… вы все – трусы! Все до одного! Мой третий сын… - седая голова старика вдруг
горестно поникла, голос вновь сорвался и задрожал. – Мой младший… я потерял его этой
ночью…
- Так вот почему ты злобствуешь! – теперь уже голос Гаая задрожал от гнева и плохо
скрытой ярости. – Твой сын был караульным! Мы доверили ему себя и свои жизни, а он
подвёл нас! Там, на поляне… - Гаай обернулся в сторону всё ещё бушующего огня, и все
как один воины тоже посмотрели в ту сторону, - там погибли наши товарищи, и твой сын
повинен в их гибели!
27
- Не смей обвинять моего сына! – что есть силы закричал Кром, и в этом отчаянном его
крике-вопле было столько тоски и боли, что Стив невольно содрогнулся… он уже не
решался обвинять хоть в чём-то старого воина, он даже жалел его, хоть и понимал, что
любая жалость оскорбительна для настоящего воина. – Мой сын был ещё совсем мальчик!
– снова выкрикнул Кром. – Он был ещё мальчик, и он… он… - пронзительный голос
старика сорвался, упав почти до шёпота, - он погиб из-за тебя, Гаай!
- Вот! – правая рука Гаая взметнулась, указывая в сторону Стива, и все воины тоже
посмотрели на юношу. – Он ведь младше твоего сына, Кром! И, тем не менее, он уже
воин! И хороший воин! И я горжусь им!
Наверное, Стив был бы на седьмом небе от счастья, услышь он такую похвалу из уст
предводителя всего сутки назад. Теперь же, сейчас, он почему-то не ощутил вообще
ничего, кроме странного, неприятного чувства неловкости и какой-то даже неясной своей
вины, что ли… Перед ним только что столкнулись две правды, и каждая из них не
признавала, отрицала даже другую, и каждая из них, тем не менее, имело полное право на