Страница 96 из 107
Общее направление боевых действий конца декабря и начала января месяцев носило успешный для нас характер (удачные действия под Уманью, блестящие налеты бронепоездов в Жмеринку и Знаменку). Предполагалось, несмотря на слабую численность наших войск, хотя бы частично перейти в наступление, и для этого намечалось перетягивание Жмеринской группы войск на восток и усиление ударной группы одесскими частями (48-й полк и другие части гарнизонов Одессы и разные формирования). Учитывая пассивность противника на жмеринском направлении, решено было с некоторым риском [477] оставить его без наших войск, на попечение одних галичан, дабы все что можно бросить на восток.
Однако к 10 января обнаружилось решительное наступление красных на всем фронте войск генерала Промтова, в результате коего последними была оставлена ст[анция] Долинская и начат быстрый отход к р. Бугу.
Предполагавшийся маневр по удару во фланг наступающему из района Кривого Рога врагу не мог быть исполнен из-за почти поголовного дезертирства формировавшихся в Одессе частей, полного отсутствия топлива и прекращения водоснабжения, парализовавших окончательно железнодорожное сообщение, и, наконец, неустойчивости и истощения людского состава отходивших к Бугу частей. Сосредоточение незначительной по количеству ударной группы вместо 10 января едва могло быть исполнено к 17-му, причем головной части группы, только что прибывшей к Вознесенску, неожиданно пришлось вести бой на улицах города. Последнее обстоятельство лишило инициативы ударную группу, помешало ее сосредоточению и окончательно подорвало моральное состояние.
Такое положение вещей делало очевидным, что удержание Одесского района является задачей невыполнимой. Об [этом] я доносил Вам № 01107 от 18 января, указывая на необходимость экстренных мер и самого срочного направления транспортов, угля и военных судов. Начальнику же британской миссии я сообщил о том же № 0231356/01122 от 19 января с просьбой: 1) выслать более мощные военные суда, 2) транспорты для больных, раненых и семей, 3) ускорить прибытие угля и 4) ускорить получение разрешения румын на постройку переправ у намеченных пунктов переходов через Днестр.
Вместе с тем мною был командирован начальник штаба, имевший задачей личными переговорами в Севастополе ускорить прибытие оттуда военных судов и транспортов. Из беседы как с командующим флотом адмиралом Ненюковым, так и с командующим британской эскадрой, им было вынесено впечатление, что транспорты в Севастополе имеются, но задерживаются на случай эвакуации [478] Севастополя, хотя в это время положение не перешейках особых опасений и не внушало. Генералу Чернавину удалось, однако, достичь соглашения, на основании коего он должен был ехать в Джанкой, и если бы генерал Слащов подтвердил прочность перешейков, некоторое количество транспортов было бы отправлено. Такая телеграмма от генерала Слащова получена была 21 января. 22-го в Одессу пришел пароход «Святой Николай» для перевозки больных (сыпнотифозных), а 23-го - «Николай» № 119, специально приспособленный для перевозки лошадей и взятый у нас англичанами.
Ввиду трудности в то время сношений со Ставкой (через единственную радиостанцию в Севастополе, перегруженную работой) генералом Чернавиным о положении Одессы было доложено по прямому проводу. О том, знаете ли Вы положение и получаете ли все мои телеграммы, мне не было известно.
В то же время мною предпринимались решительные шаги для обеспечения эвакуации Одессы и отхода войск в Бессарабию, за малым количеством тоннажа не могущих быть вывезенными морем.
К числу принятых мер относятся:
1. Телеграмма генералу Геруа № 0961 от 10 января с ориентировкой положения и указанием на массу ценного имущества, не могущего быть вывезенным морем, и просьбой содействия пропуску беженцев и прикрывающих эвакуацию Одессы войск, скорейшему разрешению вопросов о восстановлении моста через Бугаз, и, по возможности, у Маяков, дабы все ценное имущество не попало бы в руки большевиков, что не в интересах румын, точно так же, как и наших.
2. Личное обращение к румынским представителям в Одессе и французскому представителю в Румынии с объяснением им положения.
3. Телеграмма командующему флотом и начальнику морского транспорта с копией наштаглав № 01097 от 18 января о необходимости для эвакуации Одессы усилить тоннаж и выслать уголь. [479]
4. Телеграмма командующему флотом № 01181 от 23 января о немедленной высылке ледокола № 1, «Черномора»{25} и других самых сильных буксиров.
5. Письмо командиру британского крейсера «Серес» как старшему британскому морскому начальнику № 01154 от 21 января с просьбой вызвать в Одессу хотя бы два буксира и один ледокол.
В этот же период времени, по обстановке на фронте, приходилось эвакуировать Херсон и Николаев. Из первого нужно было вывезти лишь некоторые суда и семьи добровольцев, из второго - громадное количество груза высокой ценности, как-то: 1) строящиеся боевые суда, транспорты, землечерпалки и более мелкие суда и катера; 2) запас различных материалов и инструментов на заводах и прочее. Между тем угля в портах не было, высшее командование флотом не предпринимало никаких мер для разгрузки этих портов, что побудило командира Николаевского порта обратиться за указаниями, минуя свое начальство, к моему штабу; не было транспортов, необходимых для погрузки подлежащего вывозу груза, и, наконец, не было ледоколов, крайне необходимых ввиду небывалых морозов, сковавших к тому времени Днепр толстым слоем льда.
Требовались исключительные меры, и это заставило меня просить Вашего вмешательства в это дело (телеграмма № 0368 от 18 декабря). Несмотря на все просьбы, обращенные к командующему флотом и союзникам о срочной доставке угля, таковой не был прислан ни теми, ни другими. Поэтому пришлось прибегнуть к такой исключительной мере, как снятие угля со всех стоявших в Одессе судов. В результате суда из Николаева вывести не удалось, а суда с семьями, вывозимыми из Херсона, из-за отсутствия ледокола и буксиров застряли в гирлах Днепра. Терпя холод и голод, их пассажиры подверглись затем нападению махновцев и были принуждены искать [480] спасения в следовании пешком по льду в направлениях на Крым и Одессу.
Ко времени прибытия в Одессу английского угля ввиду небывалых морозов замерзание порта достигло уже такой степени, что никакие пароходы и катера не были в состоянии двигаться, а единственный ледокол № 3 с малым количеством топлива находился в пути из Николаева, где он пробивал лед для выхода застрявших судов. Таким образом, только по прибытии ледокола, по снабжении его углем, удалось начать отправку судов. В первую очередь были выведены пароходы «Саратов»{26}, «Тигр» и «Ксения»{27}. Затем приступили к погрузке угля на другие суда, причем ввиду саботажа рабочих погрузка шла крайне медленно. В день едва удавалось погрузить один пароход.
По положению фронта становилось совершенно очевидным, что Одесса в скором времени должна пасть, о чем мною доводилось № 01195 от 22 января и № 01196 от 23 января, и что рассчитывать на эвакуацию морем нельзя. Войска, отошедшие к городу, и в частности к порту, попадут лишь в ловушку. Вместе с тем, несмотря на распределение имеющегося ничтожного топлива между учреждениями, не могущими двигаться походом, как то: кадетского корпуса, института, довольствующих учреждений с их складами - вывоз их, за отсутствием угля, представлялся сомнительным.
Помимо указанных учреждений я предполагал хотя бы казачью бригаду генерала Склярова направить морем в Новороссийск, для чего был предназначен транспорт «Николай» № 119, приспособленный для перевозки лошадей. Однако англичане завладели этим транспортом, и на вопрос по этому поводу офицера Генерального штаба по телеграфу 24 января начальник британской миссии лично ответил, что ни одна лошадь перевезена морем не будет. Считаю также необходимым отметить, что тоннаж, [481] обещанный нам американцами, не только не был предоставлен, но американцы сами просили дать им пароход «Александра», на что мы ответили отказом.