Вторая алхимическая война

Только тут я обратил внимание на свою правую руку, с внутренним содроганием замечая немного кровоточащий обрубок. На месте отрезанной кисти тускло светилась лишь энергетическая структура, по форме повторяющая ее. Сама кисть валялась рядом на земле. Сильной боли или какого-либо страха потери совсем не ощущалось, лишь горькая досада — стать инвалидом в самый неподходящий момент… Терять было уже нечего, оставалось лишь проверить одну давнюю догадку. Приложил отрубленную кисть к положенному месту, максимально точно совмещая перебитые каналы жизненной силы. Команда сознания устранить повреждения, легкая вспышка боли — и шевеление немного онемевшими пальцами, показывающее: все в полном порядке. Надо же, какие чудеса: случись бы все это не со мной — сразу бы и не поверил. Поднявшись на ноги, скинул с себя изрядно изгвазданный плащ. На его спинке зиял длинный разрез — золотистая кольчуга выдержала мощнейший удар меча, легко преодолевший мой прочный щит силы, что способен удержать даже арбалетный болт, выпущенный в упор. Иначе уже там, в мастерской, меня развалили бы на две половинки. И вообще я остался относительно целым не иначе как чудом, все решали считаные миллисекунды, которых не хватило моему таинственному несостоявшемуся убийце, чтобы добиться успеха.

Впрочем, не такой он уж и таинственный, теперь его уже можно спокойно рассмотреть. Видел я его раньше, правда, он был не один. Тогда он со своим молодым спутником в течение считаных секунд покрошил весьма приличную городскую банду, несмотря на то, что те начали свое нападение с дружного арбалетного залпа. Теперь же этот странный «дедушка» почему-то сильно хотел достать меня. Вроде бы ничего плохого я ему еще не успел сделать…

— Отпусти меня, — с большим трудом сказал несостоявшийся убийца, когда я подошел к нему ближе, — больше не стану пытаться причинить тебе вред.

Амулеты крепко держали злодея у земли, и всех его странных способностей не хватало для преодоления их воздействия. С огромным трудом запихнув внутрь чудовищную вспышку ярости, требовавшую немедленно покарать обидчика, поднял оброненный им длинный меч, оказавшийся братом-близнецом доставшегося мне в подарок от дерева-стража произведения древних мастеров. Чувствовалось явное неприятие меня со стороны этого оружия, имевшего настоящее сознание, но и прямого противодействия тоже пока не ощущалось. При желании его легко подчинить своей воле, я уже откуда-то точно знал, как это делается. Но у меня имелся свой подобный меч, а с хозяином этого еще предстоит разобраться.

— Почему я должен тебе верить? — тихим голосом спросил его, опустившись перед ним на корточки и держа его меч в своей приросшей обратно руке. — Возможно, мне стоит сначала отрубить тебе лишние выступающие части тела, чтобы ты случайно не пытался повторить свою попытку?

— Даже так ты все равно не сможешь причинить мне особого ущерба, молодой собрат, — несмотря на продолжающееся действие прижимающего амулета, ему удалось приподняться над землей и нормально сесть по-турецки. — Извини за неожиданное нападение, подло нарушающее все наши традиции проведения поединков, меня намеренно ввели в большое заблуждение на твой счет и поставили в совершенно безвыходное положение. — Он попытался кивнуть головой, обозначив легкий поклон, но прижимающая сила опять кувыркнула его к земле.

Я поднялся на ноги, пребывая под большим впечатлением, и все же снял подавляющее действие по отношению к ночному гостю со стороны охранной системы. Он сейчас находится на защищенной территории, его меч — в моей руке, и если попытается предпринять что-либо агрессивное — себе же сделает только хуже. Сказанные им слова весьма странны. Назвал меня «молодым собратом», хотя совершенно непонятно, с какого боку. И еще эта, по его словам — вынужденность действий выглядит как-то подозрительно.

— Если тебе хочется получить удовлетворение за нарушение традиции, готов добровольно склониться перед любым твоим ударом. — «Дедушка» поднялся с земли и скрестил руки на животе, опустив при этом голову, ожидая действий с моей стороны.

— Кто послал тебя за моей головой? — спросил его, легко догадавшись о явной посторонней инициативе этого ночного нападения.

— Люди малоизвестного авторитета Хога, — поднял он на меня свой взгляд, выражающий задумчивое сожаление, — только теперь могу догадаться, зачем они взяли заложником моего послушника, дабы принудить к нарушению традиции. Ибо бросить тебе официальный вызов я бы не смог.

— Почему? — сильно удивился такому заявлению. — Неужели ты считаешь себя слабее?

— Наоборот, — покачал головой «дедушка», — ты слишком молод, чтобы противостоять мне в честном поединке, но на тебе сейчас действующая броня моего наставника. Это говорит о его признании тебя своим прямым наследником после того, как он решил уйти из мира навсегда. Я никогда не смогу идти против воли учителя и принести вред его единственному последователю.

Ну и дела… Тот воин, чье тело лежит сейчас у корней дерева-стража, случайно оказался настоящим наставником этого старика. Сколько же лет он там лежит? И почему «дед» говорит о признании меня его бывшим владельцем? Ведь тот никак не огласил свою волю, когда я брат его вещи, ибо он давным-давно мертв.

В этот момент из дверей особняка выскочили гвардейцы и дружно направили взведенные арбалеты на моего собеседника. За их спинами появилась обнаженная Марина с совершенно растерянным видом, а рядом с ней, чего уж совсем не ожидал — жрица Аэль в точно такой же форме одежды. Мои люди пребывали в явной панике, пропустив появление странного ночного визитера, и теперь не знали, как реагировать на такое знаменательное событие. Повернувшись в их сторону, помахал рукой, показывая полное владение ситуацией со своей стороны и нежелательность свидетелей нашего разговора.

«Не могу его даже зацепить своим щупальцем, как и тебя, — услышал мысленный голос Ведьмы. — Аэль тоже сильно волнуется, но не столько за тебя, сколько за него, — добавила она чуть погодя. — С тобой все в порядке? А то у меня сильно неприятные чувства: из блаженного сна выдернули, — спросила она, — причем явно связанные с тобой».

«Этот „товарищ“ сумел отрубить мне кисть руки, — честно признался своей девушке. — Только она быстро приросла обратно, — сразу успокоил ее. — Теперь он говорит — мол, это случайная ошибка. Идите обратно, сам с ним разберусь».

Когда нас оставили одних, беседа продолжилась с вопроса ночного гостя:

— Могу ли увидеть меч и перстень моего учителя? А также хочу знать, где навсегда осталось лежать его тело.

— Подожди тут, — ответил ему, повернувшись спиной и роняя меч на землю.

Стоило провести еще одну проверку его прежних странных слов. С одной стороны — сложно доверять покушавшемуся на твою жизнь, но с другой — чувствовалось в этом «дедушке» что-то особенное, совершенно не типичное для всех здешних жителей. Причем приходило именно чувство какого-то странного внутреннего родства, как у меня с Мариной, и иногда проскакивающего между мной и жрицей. Потому-то ее странная забота о нашем ночном госте совсем не случайна.

Когда я вернулся обратно, ночной гость все так же стоял на том же самом месте, даже к своему мечу не притронулся. Я обнажил свой клинок, входя с ним в мысленный контакт, но решил сейчас не устраивать дикие пляски, и снова спрятал его в ножны.

— Дай мне прикоснуться к его перстню, — попросил «дедушка».

Достал перстень из кармана брюк и протянул ему. Не взяв его из моей руки, гость действительно только одним пальцем прикоснулся к тусклому металлу.

— Правильно, что ты его на пальце не носишь, слишком слаб ты еще для него, — сказал он через несколько секунд. — Но вскоре придет твое время. И тогда гибель моего послушника Воссия окажется совсем не напрасной.

— Ты уже говорил про какого-то заложника… — вспомнил кое-что, ранее сказанное им.

Из последовавшего короткого рассказа Этана Маста — так звали моего несостоявшегося убийцу, становилось понятно, как хитрым злодеям удалось заставить его напасть на меня. Его послушник оставался для него последней надеждой на восстановление некогда могущественного Ордена почти бессмертных воинов — Этанов, служивших делу всеобщей справедливости, так как полностью утерялись многие знания. Маст пытался воспроизвести основные принципы обучения, которому некогда подвергся сам, но только семнадцатый послушник смог при этом выжить и получить некоторые необычные способности. Хотя в былые времена стать таким воином мог практически любой мужчина. Причем этот молодой человек уже имел некоторые подходящие качества еще до начала общения с наставником. Потому-то для «воина справедливости» и стало возможно совершить несправедливость, так как он уже отчаялся найти еще хоть кого-то, сравнимого с его послушником. Теперь же появлялась возможность получить все необходимые знания из перстня его бывшего наставника. Но он никогда не сможет этого сделать сам, да и мне пока рано надевать на палец эту реликвию древнего Ордена, требуется сначала набрать достаточно силы.