Воевода заморских земель

– Ты правильно поступил, друг Аканак, – кивнул Таштетль. – Свой человек на чужой стороне – куда лучше, чем лишнее сердце на алтаре Тескатлипоки.

Аканак закашлялся. Уж от кого-кого, а от Таштетля он никак не ожидал такого циничного святотатства.

– А нам поверят там, уважаемый? – хлебнув из фляги, переспросил он. – Ну, в этом Ново-Михайловском. Ну и название – язык сломаешь! Поверят, что мы отоми?

– А почему бы нет? – удивился Таштетль. – Воинов и носильщиков мы набирали в землях отоми, языки наши схожи. Тем более, вряд ли кто здесь бывал в городе Семпоале – это слишком далеко от здешних отоми. Вот только проводник меня смущает. Не проговорится? Да и этот… Кривдятль.

Аканак лишь усмехнулся, выразив полнейшую уверенность в преданности проводника. А что касаемо Кривдятля, то он настолько любит золото, что продаст за малый кусочек родную мать.

– А золота мы ему везем много, – соглашаясь, кивнул Таштетль. – И еще привезем, лишь бы верно служил нам. Впрочем, думаю, в Ново-Михайловском мы со временем сможем найти и других верных людей. Эти белые «новгородчи», говорят, все сильно любят золото. Что ж – пусть они им подавятся! А уже весной, когда распустятся цветы, наш великий император Ашаякатль расправится с пришельцами.

– Уже весной? – Шепотом переспросил Аканак. – Так скоро!

– Да, скоро. Наше задача – вызнать все. Количество воинов, оружие, укрепления… Все! – Таштетль, словно принюхиваясь, поводил по сторонам огромным крючковатым носом. – И в этом нам поможет наш друг Кривдятль. Он узнает тебя, друг Аканак?

– Думаю, что должен.

Проводник нашел верный путь. Уже к обеду тропинка выбралась из каменистых расщелин и спустилась вниз. Пахнуло соленым ветром. Впереди показалась безбрежная синь океана.

Олег Иваныч – в лазоревом легком кафтане, расшитом золотой канителью, важно восседал в центре большой, выложенной разноцветными изразцами залы, располагавшейся в адмиральских палатах. По левую и правую руку от него тянулись покрытые бархатом лавки. На лавках сидели должностные лица – чиновники и бояре: старший дьяк Григорий Сафонов, главный лекарь Геронтий, буквально вчера получивший дворянский чин, капитаны прибывших в Ново-Михайловский посад судов и местные «лучшие люди», выбранные на вече. Все вместе назывались – «Ново-Михайловская Господа», или «Правительство посада Ново-Михайловский». Главой правительства, естественно, являлся новгородский боярин Олег Иваныч Завойский, носивший высокий чин адмирал-воеводы. Доклад главы местного ополчения о состоянии войска Олег Иваныч выслушал еще вчера и долго ругался. Под конец махнул рукой – чего уж тут разоряться, нужно дело выправлять. С этой целью издал несколько указов: об организации экспедиции по поиску месторождений руды и селитры, о создании наемного войска и об обязательных общественных работах на строительстве укреплений. Последний указ сразу же вызвал явное недовольство многих местных жителей, впрочем, Олег Иваныч этого и ждал – заранее отдал приказ выявлять и хватать всех смутьянов-зачинщиков да кидать до суда в поруб. Троих уже схватили к утру – остальные попритихли. Выйдут на строительство, никуда не денутся! Суд наверняка пойманным солидные штрафы начислит, к бабке не ходи. С судьей – сухоньким старикашкой Анкидином Михалычем – Олег Иваныч познакомился в первый же день и близко сошелся на почве необходимости строгого соблюдения законов. Суд в Ново-Михайловском был что надо! Сам Анкидин Михалыч производил впечатление строгого буквоеда-законника, да и остальные судьи были ему подстать. Имелись даже вполне квалифицированные приставы, вот только жаль, института судебного следствия пока не было, ну – на то сюда и взят Гришаня Сафонов – старший дьяк по особым поручениям. Пусть следствие возглавляет, ну и заодно агентурой займется, следствие без агентов – пустой звук.

Олег Иваныч скосил глаза на Гришу. Тот чинно сидел на своем месте, слева от адмиральского кресла, парился в дорогом бархатном кафтане, ярко-красном, с золотой вышивкой. Из-под собольей шапки ручьями стекал пот. Остальные члены Совета Господ вид имели не лучший. Даже местные индейцы – купеческий староста и тиун – тоже явились на заседание в сапогах и тяжелых кафтанах. От жары не спасали даже распахнутые настежь окна. Женщин на Совете пока не было – запаздывали новгородские веяния, Олег Иваныч пока побаивался резко нарушить здешний патриархальный уклад – объявить об избирательных правах женщин. Ну да ладно. Успеется еще. Сегодня не по этому поводу собрались – другое важное событие – послы отоми.

Вот они вошли – четверо, в хлопковых набедренных повязках и плащах из птичьих перьев. Двое стариков – седоволосые, морщинистые, двое – помоложе. Олег Иваныч поднялся навстречу. Лично проводил вошедших отоми до кресел. Видел – по нраву такое послам.

– От имени народов отоми приветствуем великого касика белых людей, приплывшего из-за океана на большой лодке, – бойко перевел один из судейских, тоже индеец. – И желаем ему здравствовать во веки веков, насколько позволят боги.

Олег Иваныч выступил с ответной речью, обильно украсив ее цветистыми восточными оборотами, взятыми на вооружение еще с Магриба. Послам были приготовлены подарки – несколько железных мечей и кольчуги. Они вызвали неприкрытый восторг – индейцы совсем не знали железа, как не знали они колеса и домашних животных. Последнее обстоятельство сильно смутило Олега Иваныча, не догадавшегося взять в экспедицию лошадей. Впрочем, их, скорее всего, съели бы во время зимовки. Несколько отвлекшись, Олег Иваныч не сразу заметил, как послы перешли к главному.

– Свирепые теночки терзают соседний с нами народ тотонаков, – со скорбью в голосе произнес один из стариков. – Нападают их отряды и на наши селения, все чаще и чаще. Всех жителей приносят в жертву богам. Теночки очень жестоки. Хуже, чем другие наши соседи – воинственные пупереча.

Отоми просили военного союза. Мало того, они хотели бы немедленно выступить в совместный поход против пупереча, что в планы новгородцев, естественно, не входило. Олегу Иванычу еле удалось отговорить послов от этой затеи, пообещав немедленную помощь в случае нападения. Зато были успешно решены вопросы по поводу поисковой экспедиции. Послы клятвенно обещались дать проводников и всячески помогать новомихайловцам в розыске руды и селитры. Кроме того, обговорили некоторые вопросы, касаемые торговли. Под конец был устроен пир.

Еду подавали по-русски: обильно, жирно, с разносолами и продуктами местной кухни. Уха, зайчатина, пироги с мелко порубленными птичками и рыбой, фасолевая похлебка, запеченный сладкий картофель, вареная кукуруза, студень – и это лишь малый перечень блюд. Запивали бражкой из сока агавы. Хорошая, в общем, штука. Правда, по сведениям Олега Иваныча, нашлись умельцы, перегонявшие ее в перевар – да такой убойный, куда там московитскому!

– Как дела с агентурой? – словно невзначай поинтересовался Олег Иваныч у Гриши.

– Нормально с агентурой, – вытерев губы полотенцем, важно кивнул тот. Улыбнулся, откинув с лица светлые волосы, потеребил модную узенькую бородку. В левом ухе сверкнула круглая золотая серьга. Олег Иваныч усмехнулся – продвинутый молодой человек – встал, произнес цветистый тост за посланцев отоми.

– Есть один надежный парень, – выпив, прошептал Гришаня. – Из местных индейцев. Все про всех знает. Стражник. Зовут Николаем Акатлем, в церковном хоре поет. Мне его отец Меркуш посоветовал, а уж он зря не скажет!

Олег Иваныч кивнул. В давние времена отец Меркуш, еще в Новгороде, будучи пономарем церкви Святого Михаила на Прусской, являлся его секретным сотрудником. Делал свое дело профессионально – тихо, незаметно и качественно. А таких людей – основу оперативно-розыскного дела – следовало беречь и к словам их прислушиваться. Без них нет никакой информации, а следовательно – нет безопасности и порядка.

– Николай Акатль, говоришь… Индеец. – Олег Иваныч пощипал бороду. – Что ж, поговори с ним. Если действительно толковый, то есть смысл его чему-то учить.