Учитель

С народным поэтом Дагестана Расулом Гамзатовым

В минуты откровения Булач говорил мне, что ему не раз снилась эта скала, будто он срывается и летит в пропасть.

Энергии, оптимизма и жизненной силы в нем было больше, чем у кого-либо.

Даже перед кончиной, находясь долго в реанимационном отделении больницы, он не терял оптимизма. Он не мог говорить, но еще был в сознании. Я приходил к окну реанимации, у которого он лежал. Супруга Булача Алла Ивановна, которая находилась днями и ночами у его постели, говорила ему, что я подошел к окну.

Булач Имадутдинович тут же приветствовал меня резким поднятием правой руки с открытым большим пальцем. Он и тут хотел сказать, что у него все в порядке.

Лет 5 тому назад в беседе Расула Гамзатова с главным редактором журнала «Дагестан», нашим земляком и моим близким другом Далгатом Ахмедхановым великий Расул Гамзатов сказал: «Печатайте как можно больше Булача, он – находка Дагестана, он – легенда, он – ходячий Дагестан».

Булач Имадутдинович и сегодня в списке Почетных членов редколлегии журнала.

В журнале и сегодня печатают материалы Булача Гаджиева под рубрикой «Из неизданной книги».

Начало начал

Свою трудовую деятельность Булач Имадутдинович начал в 1939 году в пионерском лагере в Нижнем Казанище.

Физкультурой и спортом он занимался с раннего детства, и девятиклассник-физрук отлично справлялся со своими обязанностями и выполнял еще много необязательного.

В лагере он был заводилой всех интересных дел. От подъема до отбоя был на ногах, проводил зарядку, устраивал всевозможные спортивные состязания по многим видам спорта, походы, лазил по скалам. Он наслаждался легкостью собственного тела и считал работу физрука лучшей профессией.

После пионерского лагеря в Нижнем Казанище прошел ровно год.

Булач окончил Буйнакскую среднюю школу № 1 им. В. И. Ленина и уехал в Махачкалу. Вопрос, кем быть, перед ним не стоял. Он считал себя уже почти учителем. Но только подошел он к зданию Наркомата просвещения, рассказывал он, как уверенность покинула его. Какой же я учитель?

Но все оказалось проще, чем он думал.

– В министерстве лишь мельком посмотрели на мой аттестат зрелости, где в колонку выстроились одни тройки, кроме физкультуры, и предложили работать учителем физкультуры и истории в ауле Ириб Чародинского района.

Лишь к вечеру третьих суток арба с Булачом Имадутдиновичем достигла Цуриба, центра Чародинского района.

На следующее утро для перевозки поклажи Булачу дали осла, и лишь к обеду он добрался до места назначения. Наконец, наш герой увидел небольшие, землянистого цвета сакли Ириба.

– И вот первый урок. Двадцать пять бедно одетых ребятишек сидели, уставившись на меня испуганными глазами, – рассказывает Булач Имадутдинович. Ни один из них не знал, конечно, ни одного слова по-русски.

Вначале я сам испугался, уверенность как ветром сдуло. Но отступать было некуда, – вспоминает Булач. Для другого рода деятельности я не был наделен способностями, и если выбрал профессию учителя, то только потому, что думал, что она самая легкая.

Первенство города: Булач на «блоке»

В один момент я уже хотел уйти в учительскую, но поборол себя, остался в классе и начал урок. Я показал ученикам на себя и громко произнес: «Учитель-муалим».

Это упражнение я повторял несколько раз, и большинство учащихся к концу урока знали слово «учитель». Правда, были и такие, которые поняли, что мое собственное имя – учитель.

Уроки физкультуры у меня проходили сносно, вспоминает скромный Булач Имадутдинович. Он сразу, с первых дней, соорудил турник. Показал детям несколько вольных упражнений, сделал стойку на кистях рук и крутанул «солнце» на перекладине.

Неподдельный восторг охватил детей, ничего подобного они в жизни не видели.

Слух о новом учителе быстро разнесся по Ирибу. Родители-горцы приходили в школу на уроки физкультуры как на годекан, одобрительно цокали языками.

Много замечательных людей встретил Булач Имадутдинович в Ирибе, но особое место среди них занимал старик Магомед Османов. В отличие от других, он был не чем иным, как новатором в селе: владел хорошо арабским языком, отлично знал русский язык.

Сакля Магомеда была заполнена книгами, большинство из них была на арабском языке. Много книг было об имамах Дагестана Казимагомеде и Шамиле. Думаю, что именно из библиотеки Магомеда Османова узнал Булач об имаме Шамиле и занимался этой темой всю свою жизнь.

Спустя 35 лет Булач Имадутдинович вновь посетил Ириб. Он с большим трудом узнал его. Вместо захудалой сельской школы увидел новое здание, светлые дома, электричество, на многих крышах – антенны телевизоров. Но не изменения в ауле интересовали Булача Имадутдиновича.

Основная цель поездки Булача Имадутдиновича через 35 лет – посетить могилу своего старшего друга Магомеда Османова.

В средней части аула открывалось заросшее густыми травами кладбище.

– Среди безмолвия старых надгробий стояла одинокая плита из белого камня, – говорит Булач Имадутдинович. – На ней арабской вязью было выведено имя моего друга Магомеда Османовича.

Долго стоял он, склонив голову, у могилы своего старшего друга.

Следующий учебный год Булач Имадутдинович начал в Буйнакске. В школе им. Н. Нариманова (будущая школа № 5) он сразу занял место старшего пионервожатого, учителя рисования и физрука.

По собственному признанию, рисовать он не умел, работу старшего пионервожатого знал немного, а с уроками физкультуры дело обстояло проще и легче. Он с детства любил спорт, пять лет прослужил юнгой на подводных лодках, любил акробатику и спортивную гимнастику, бокс.

– В первый же месяц работы в школе появились кружки бокса, акробатики, гимнастики. Так, чередуя занятия в школе с походами, спектаклями, спортивными состязаниями, лекциями, открывая для ребят и себя каждый раз что-то новое, интересное и поучительное, я проработал в родном городе два года, – говорит Булач Имадутдинович.

Лето 1941 года застало Булача Имудутдиновича в пионерском лагере в селе Ишкарты.

22 июня он проводил в лагере спартакиаду. Это было большое мероприятие, и спартакиада стала настоящим праздником в лагере. Но праздник длился недолго. После обеда приехал из города завхоз лагеря и с горечью произнес одно слово: «Война»!

Подробностей он не знал, но сказал, что в 12 часов дня по радио было оглашено правительственное заявление о нападении на СССР фашистской Германии.

– Ни телефонной, ни иной связи у нас с городом не было, если не считать «рейсы» фургонщика Арсланали. Так в неведении прошло 10 дней. А затем я дал команду детям собираться в дорогу. До города мы отдыхали дважды и к вечеру были в Буйнакске.

За короткое время Буйнакск стал неузнаваемым. Огромная толпа у военкомата не расходилась ни днем, ни ночью, все просились отправить их добровольно на фронт.

– Школу нашу, – говорит Булач Имадутдинович, – нельзя был узнать – там организовали госпиталь.

Так в заботах и тревогах прошло лето.

В ноябре 1941 года часть жителей Буйнакска мобилизовали в район реки Терек. Я оказался в их числе.

Там я познакомился с учеником школы им. Дахадаева Абдуллой Акаевым. Тогда ему не было еще и 17 лет.

Параллельно реке Терек сооружали канал. Однажды на рассвете мы с Абдуллой покинули лагерь и лишь на следующий день добрались пешком до станции Гудермес, а затем в Махачкалу.

Там в течение двух месяцев из 150 юных дагестанцев готовили истребителей танков. В начале февраля 1942 года маршевый поезд вез нас в Донбасс, в 99-ю дивизию Юго-Западного фронта.