Страница 3 из 94
Крепь горькая
Я серею. Пыльная. Не злая. Все же доброй быть мне не дано. Брызни мною в хмель, – и я шальная, Отравляя хлебное вино. Путники тоскуют в бездорожьи, Я качаюсь молча на степи. Друг до друга молвят дети Божьи: – «Трудно жить. А ты, брат, потерпи». На степях безрадостно расту я. Дуя, ветер свищет: «Не неволь!» Солончак мерцает, зло колдуя, Земь; но сушь, и выцветает соль. Слышала я слово от шайтана, Будто я в расцвете хороша. Пчелы не со мною утром рано, Меду я не выдыхну, дыша. Слышала я клич: «Сарынь на кичку!» Хохот. Гик. Ватаги буйной гул. Видела, как птичку-невеличку Беркут, хан орлов, скогтив, сглонул. А потом, с гортанным зычным словом, Половчанин беркута убил, И стрелу пером тем беркутовым Оперил к разгрому Русских сил. И погнали связанных в неволю, Спотыкались в путах мал и стар. И росла по Дикому я Полю, Через степь смотрела на пожар. Что вчера? Что завтра? Я не знаю. В сор один все мысли сплетены. Я во сне, без меры и без краю, Вопли пытки в рокоте зурны. Чуть Луна ущербленной горбушкой Глянет, – Сатанинский кончен пир. Где-то лес. Весна с лесной опушкой. Степь и крышка неба – весь мой мир. Конь проскачет. Ржанье пронесется. Вьется, бьется, к листьям жмется пыль. Как же Божьим деревом зовется То же, что зовется чернобыль? Путника хочу предостеречь я: – Божий ратник, шествуй в мир святынь. В горьком – крепь. И крепость есть злоречья. Но меня не трогай. Я полынь.Русь
Русь, Россия, Все морския, Все лесныя чары в ней. Полевыя, Луговыя, И степныя. Ты о ней Говори, Не умолкая, Вплоть до мая целый год. Русь такая, Что, сверкая, Всякий счет перетечет. Мы упали, Не из стали. Путь кончали – как рабы. Мы устали От печали, Мы в опале у Судьбы. Ну же, ну же, В сильном муже Нужно крепче нить крутить. С тетивою, С луком, к бою, Ткань укрою в златобить. Лук каленый, Конь ядреный, Он попоной облечен. Знает скоком Быть в далеком, Знает видеть вещий сон. Чаша быта, Знаменита, Вся разбита на куски. Жив громило, Наша сила Блеск замглила, – угольки. Ну и что же? Вышний Боже, Как похожи явь и сон. В веке старом Тем же ярым Я пожаром был сожжен. Ах, верига Плена, ига, Эта книга тяжела. Не кляну я: Мысль, тоскуя, Эту летопись прочла. Там над Калкой Час был жалкой, Я фиалкой стал в лесах. Жил взростая, Расцветая. Сила злая? Где ты? Прах. Были Ляхи, Были в страхе Все размахи сил моих. Ну, из Польши Что же больше К нам придет? Лишь звонкий стих. И от Сены Брызги пены В наши стены путь вели. Бита карта Бонапарта. Кто пылинка, тот в пыли. Русский, кто ты? Русь, русло ты, Улей, соты, мед густой. Не весталка, Срыв и балка, И русалка над водой. Ах, русалий Смех из дали Мы узнали так давно. Вновь заманим, Затуманим Всей Судьбы веретено. Сердце славит, Не лукавит, Сердце плавит в нас руду. Час похмелью. Мы мятелью Разнесем свою беду. Русь, Россия, Ты – стихия Перебора вечных сил. Час износишь, Клочья сбросишь И попросишь ты – кадил, Это – было. Власть кадила Освятила златокруг. Смолкнут стоны, Перезвоны Поплывут в зеленый луг. Эй, степные! Эй, лесные! Будет выи вам сгибать. Сине-Море В гулком хоре Вторит: «Вольным – благодать!»Быль
Перелет орла над степью в вышине, Мысль упорная в сознаньи там на дне. Перескок копыт по степи и ковыль, Взор Петра и бег Мазепы, это – быль. Ветвь лихая от распиленнаго пня, Красный пламень убиенья и огня, Слово Курбскаго – и Грознаго костыль, Взгляд слуги в царевы очи, это – быль. Не убивший оземь, жизнь прикрывший снег, Славянином пораженный Печенег, До Царь-Града – Руси Южной всклик и пыль, Мудрость Ольги, щит Олега, это – быль. Чем я дальше от сегодняшняго дня, Тем полней завет свершенья для меня. Чем я ближе к корню Русских наших дней, Зов Славянскаго дерзанья мне слышней. Звук сегодня – лишь машин незрячий рык, Но поет и светит Русский мне язык. Обнял он просторы двух материков, Он исторгнет Край мой Отчий из оков. Верю в озимь, ей не страшен лед и снег, В звонкий бубен, в щит свой сталью бьет Олег. Я увижу там в безкрайности ковыль, Воля сердца претворяет мысли – в быль.