Страница 8 из 89
Мальчики были отосланы в поселок. Первое время они ехали шагом, потом почти одновременно подняли коней в галоп. Они скакали все быстрее и быстрее. Это стало похоже на состязание: каждый старался первым оказаться в поселке. Но оба въехали одновременно. И оба были этим довольны, хотя и не показали вида.
Было еще светло, опасность неожиданного нападения отпала, и Харка направился в свою палатку. Женщины в палатке не было; Харка сам разжег огонь и, взяв большой кусок мяса, принялся жарить его. Это был его завтрак, обед и ужин. Потом он решил проверить спрятанные патроны. Правда, они были теперь не нужны, но мальчика немного утешало то, что Тачунка Витко сможет сделать из его ружья всего два выстрела. Однако патронов не оказалось на месте. Харка все обшарил вокруг. Он даже откинул полог палатки, чтобы лучше видеть, и тут же замер: там, где были спрятаны патроны, на земле был начерчен тотемный знак Тачунки Витко — вздыбленный конь.
Мальчик понял, что, когда Тачунка Витко, обманув преследователей, проскользнул обратно в поселок, он спрятался в пустой палатке Матотаупы. Тут-то он и похитил патроны.
Харка злился на Тачунку Витко и восхищался им. Он остался в палатке, чтобы как следует обдумать случившееся. Ни с кем, кроме отца, ему не хотелось говорить об этом. Но отец с вождем сиксиков были далеко.
Пока мальчик сидел в одиночестве, Горящая Вода, Матотаупа и Мудрый Змей приблизились к холму, на котором стоял человек, размахивающий шкурой белого волка. Они узнали этого человека. Это был Тачунка Витко. Как только сиксики приблизились, из-за холма к нему подошли еще два воина.
Медленно поднялись на холм Горящая Вода, Матотаупа и Мудрый Змей. Они остановились против дакота. Мужчины смотрели друг на друга без злобы, без насмешки, сдержанно, как этого требовало их собственное достоинство и чувство уважения к отважным врагам. Дакота, однако, не обращали внимания на Матотаупу, как будто его здесь и не было.
Тачунке Витко, подавшему сигнал для встречи, принадлежало первое слово. Чтобы ускорить переговоры, вперед вышел воин, владеющий языком сиксиков.
— Воины сиксики взяли меня в плен, — начал Тачунка Витко, а его соплеменник переводил. — Они обращались со мной, как и подобает обращаться с воинами. Сиксики знают, что вождь дакота не думал о своей жизни. Я вернул дочь моего племени в наши палатки, а вождь Горящая Вода, дав мне таинственное железо, помог мне стать свободным Я вернулся к своему племени, и я готов вернуть племени сиксиков трех воинов, ставших нашими пленниками. Они не были трусами, но слишком далеко вырвались вперед и были тяжело ранены в борьбе с нами. Один из них умер. Мы вернем вам двух воинов живых и одного мертвого, если вы будете думать, как думаем мы. Готовы ли вы выкурить с нами трубку мира? Для воинов, которые узнали друг друга как смелых и отважных, не позор, а честь закопать военный томагавк. Я сказал, хау.
После этих слов воцарилось молчание. Это было молчание раздумья.
Наконец Горящая Вода заговорил:
— Тачунка Витко, где находятся три наших воина, о которых ты говоришь?
— Ты можешь увидеть их и говорить с ними.
Один мертвый и два раненых воина лежали на другом склоне холма. Горящая Вода с Тачункой Витко подошли к ним. Двух воинов, если не терять времени, можно было еще спасти.
Вождь сиксиков переговорил с ними и вместе с Тачункой Витко вернулся на вершину холма.
— А таинственное железо? — спросил Горящая Вода.
Вождь дакотов улыбнулся.
— Таинственное железо — нет. Это я оставлю себе.
Каждый из сопровождавших вождя сиксиков прикинул: четверо дакота убито. Двое — их вождем, двое — Матотаупой, один воин сиксиков убит в сражении, один умер в плену. Если теперь вернутся живыми два воина, то их людские потери будут в два раза меньше, чем у дакота, правда, они потеряют ружье их гостя — Харки.
Горящая Вода обменялся взглядом с Мудрым Змеем и решил:
— Твои слова были словами справедливого человека, Тачунка Витко. Я сообщу собранию совета, что мы закопали томагавк и выкурили с тобой трубку мира.
— Я согласен, — ответил вождь дакота, — но, чтобы между нами все было ясно, я должен тебе сказать, что мы заключаем мир с сиксиками, но не с предателем, изгнанным из палаток дакота. Каждый из воинов сиксиков может войти в наши палатки, в наши леса, в наши прерии, если у него добрые намерения и он не будет без нужды выбивать нашу дичь. Но если в местах нашей охоты появится Матотаупа, он будет убит.
Матотаупа все слышал, и, когда было произнесено слово «предатель», лицо его побледнело.
Горящая Вода нахмурил лоб. Губы его сжались.
— Ты говоришь о госте наших палаток, — сказал он твердо. — Не забывай этого. Ты говоришь о смелом воине, который пришел к нам со своим сыном. Пока Матотаупа и его сын Харка — Ночной Глаз, живут и охотятся у нас, каждая рука, поднятая на него, будет отведена нами, и каждое оскорбительное слово против нашего гостя будет словом, оскорбляющим нас, и мы будем мстить за него! Я сказал.
— Пусть будет так, — подтвердил Тачунка Витко.
Вожди опустились на землю, чтобы выкурить трубку — первый знак заключенного мира.
Матотаупа и Мудрый Змей принесли раненых и мертвого. Тяжелораненого они тотчас же взяли с собой в лагерь.
Когда Матотаупа передал раненого жрецу, он зашел к себе в палатку и встретил там Харку. Мальчик узнал от отца о событиях на холме, сообщил ему, что исчезли патроны и что Тачунка Витко оставил свой тотемный знак на полу палатки. В душе Матотаупы вспыхнула ярость, он едва сдерживал себя. А Харка был очень огорчен, что в результате переговоров он навсегда лишился прекрасного ружья. Через некоторое время он спросил отца:
— Почему Тачунка Витко стремится к миру, да еще возвращает нам двух воинов?
— Он узнал, как мы умеем сражаться. Нападение дакота на наши палатки было отражено.
— Почему же вы заставили меня отдать ружье?
— А зачем ты все время держал его перед глазами Тачунки Витко и в палатке, и у костра? Вот ему и пришло в голову, что он должен его иметь.
Харка опустил голову.
— Но два воина сильнее, чем ружье, — сказал мальчик себе в утешение. — И почему Тачунка Витко решил так, и его люди не возразили?
— Два воина, которых он нам вернул, тяжело ранены. Они никогда не смогут бороться в полную силу. Тачунка Витко хорошо подумал, прежде чем решить.
— Это так отец.
Пока Матотаупа и несколько воинов, взяв коней и одеяло, ездили к холму за вторым раненым и за трупом убитого, Харка оставался один. Он направился к своему Серому. В отсутствие отца этот конь был для Харки единственным близким существом. Харка сел около коня и по привычке стал грызть травинку. Потеря ружья очень его огорчила. К нему подошел сын вождя сиксиков. Мальчики не могли говорить друг с другом. Они молча просидели до вечера.
С наступлением сумерек вернулся Матотаупа и направился в свою палатку. Харка поднялся и тоже пошел туда. Вместе с ним вошел в палатку Матотаупы и второй мальчик. Женщина приготовила еду Матотаупе, потом мальчикам и себе.
Харка собственноручно подавал мясо своему гостю и угощал его, как вождь вождя. И после еды сын вождя сиксиков остался в палатке Матотаупы. Он сумел объяснить Харке жестами свое имя — Сильный Как Олень, потом произнес его на языке сиксиков. Харка был рад знакомству и тут же, взяв кусок кожи, попытался что-то изобразить на ней. Сильный Как Олень из рисунка понял, что Харка собирается на охоту за антилопами. И он с радостью воспринял это известие. Вот и наступило мгновение, когда Харка не так уж переживал потерю ружья.
В эту ночь Сильный Как Олень остался в палатке Матотаупы. Харка чувствовал, что именно потеря им таинственного оружия разрушила последнюю преграду, разделяющую его и Сильного Как Олень. Потеря оружия возместилась приобретением друга. Лежа с открытыми глазами, Харка думал о предстоящей охоте на антилоп. Мысли его неслись в будущее, и он мечтал о том, как станет воином и вождем, братом своего нового друга — Сильного Как Олень.