Страница 5 из 85
К 18 сентября силы поляков надломлены, нас перебрасывают на участок наступления на крепость Модлин. В лесных массивах южнее Модлина происходят ожесточенные стычки с неприятелем. Наш 1-й батальон атакован превосходящими силами противника и взят в кольцо окружения.
В 7.00 утра 19 сентября генерал-лейтенант Рейнхардт отдает приказ о наступлении. 1-му батальону предстоит прорываться к Висле. В качестве сил поддержки наступления действует 2-й батальон 35-го танкового полка.
Песчаные дороги доставляют нам массу неприятностей — колесная техника с трудом преодолевает их. И здесь бои носят ожесточенный характер. Несмотря на безвыходность положения, поляки и не думают о капитуляции, сражаясь до последнего патрона.
В ходе наступления мы обнаруживаем оберштурмфюрера Брухмана и еще одного унтерфюрера[5] из 1-го батальона. Оба получили ранения во время пребывания в окружении и попали в плен, где поляки нанесли им серьезные увечья. Оберштурмфюрер Брухман командовал взводом в моей роте и за две недели до начала польской кампании женился.
Боям за овладение крепостью Модлин предшествовали артподготовка и бомбардировка с воздуха силами пикирующих бомбардировщиков «Ю-87». Нам впервые пришлось наблюдать опустошительное воздействие этого поистине устрашающего вида оружия, и мы никак не могли понять, как после их атак поляки были в состоянии продолжать сопротивление. Вопреки ожиданиям польские части в Модлине длительное время отбивали все наши атаки. Крепость пала лишь незадолго до завершения польской кампании.
25 сентября Адольф Гитлер выехал на фронт и в Гузове поздравил солдат и офицеров 15-й роты.
Танковые и моторизованные части дислоцированных в Модлине соединений сменили пехотные дивизии в связи с переброской подвижных сил для подготовки наступления на Варшаву.
Непосредственно перед наступлением были проведены бомбардировка города и артобстрел фортов и опорных пунктов неприятеля. Но самый мощный удар с воздуха был нанесен по польской столице лишь вечером 26 сентября. Поляки по-прежнему и не помышляли о том, чтобы сложить оружие, борьба велась до последней капли крови. В самой Варшаве сражалось до 120 тысяч солдат противника.
И только 27 сентября поляки были готовы сдать город. После полудня поступил приказ о прекращении огня по всему фронту. Польская кампания была победоносно завершена. 28 сентября верховным главнокомандующим 8-й польской армии и генерал-полковником Бласковицем был подписан акт о капитуляции. Мы с удивлением услышали о весьма смягченных условиях капитуляции. Офицерам разрешалось сохранить шпагу, а рядовой и сержантский состав уже в скором времени должен был быть освобожден из плена.
Уже 1 октября полк «Лейбштандарт» получил приказ о переброске на запад. Мы были твердо убеждены, что нам предстоит марш на Рейн. Однако мы ошибались. 4 октября мы прибыли в Прагу, где нам было позволено отдохнуть в течение нескольких дней в «золотом городе». Полк был встречен ликованием немецкого населения Праги, нас восторженно приветствовали тысячи людей во время въезда на площадь Венцельсплац[6] где имперский наместник барон фон Нейрат произнес речь в нашу честь.
По прибытии в Прагу я вновь обратился к командиру полка с просьбой о переводе меня в другую часть для использования согласно моей основной военной специальности. То, что мне приходилось делать в период польской кампании, ни в коей мере не удовлетворяло меня и лишь усиливало мои опасения, что в дальнейшем ходе войны я так и останусь в должности командира истребительно-противотанковой роты. По-видимому, я все-таки сумел исчерпать терпение вышестоящего командира — уже в конце октября меня ставят командовать ротой стрелков-мотоциклистов, то есть авангарда полка «Лейбштандарт». И хотя упомянутый перевод по службе произошел по моей инициативе, это событие было сродни потрясению. Дело в том, что в 1936 году я лично создавал истребительно-противотанковую роту и чувствовал себя связанным с теми, кем командовал. К моей великой радости, мне разрешили взять с собой командира взвода и нескольких унтер-офицеров. Кроме того, мне оставили и моего преданного водителя.
Отныне я почувствовал себя в своей стихии. День за днем продолжалась боевая подготовка. Надо сказать, что мои подчиненные весьма ответственно и с пониманием подходили к ней, поддерживая меня во всем. Мой девиз: «Двигатель — наше самое надежное оружие» — был признан всеми, ему неукоснительно следовали бойцы вверенной мне роты. За считаные недели я завоевал доверие в новой роте и был уверен в каждом солдате, унтер-офицере и офицере. Мы напряженно следили за развитием событий на Западном фронте.
Из Праги на Западный фронт
«Блицкриг» в Польше пробудил в войсках надежду на то, что войну удастся прекратить политическими средствами и что удастся избежать кампании против стран Запада. Однако «грезы о мире» были довольно скоро и окончательно развеяны — октябрьские мирные инициативы рейхсканцлера Адольфа Гитлера были с возмущением отвергнуты западными державами. Отныне всем, кто носил военную форму, стало ясно, что решение может быть достигнуто исключительно военным путем. Вопрос «как?», то есть как заставить Запад пойти на уступки, занимал всех — от вчерашних новобранцев-рядовых до испытанных в боях старших офицеров. Все придерживались единого мнения о том, что увязание в обороне никак не будет способствовать военному решению конфликта. Точка зрения солдата такова: в случае невозможности достижения взаимопонимания политическими средствами в ход идут военные средства, а единственно верное из них одно — тщательно спланированное и подготовленное наступление.
В ноябре нашу часть перебросили в район Кобленца, подчинив генералу Гудериану. После обобщения накопленного в ходе польской кампании боевого опыта перед нами была поставлена другая задача. Все дни были заполнены напряженной боевой подготовкой — то командно-штабные учения, то маневры на местности. Меня до сих пор поражает вдохновение подчиненных мне бойцов и командиров. Ни насыщенная учебная программа, ни зимние холода не умерили их энтузиазма. Боевая подготовка осуществлялась под девизом: «Больше пота — меньше крови. Лучше 10 метров траншей, чем метр могилы».
Место дислокации моей роты — городок Бад-Эмс. Расквартирование — в пустующих домах. Местность как нельзя лучше подходит для интенсивной боевой подготовки. Каждый знает, что наша задача — переход через Арденны в составе танкового корпуса Гудериана, поэтому там нам придется столкнуться с передвижением по горным дорогам, ущельям — словом, в местности, весьма напоминающей Вестервальд, где мы в настоящее время находимся.
Гудериан вникает в жизнь каждой роты. Проводимые под его руководством командно-штабные учения, конечно же, весьма интересны, а его мнение во всех отношениях служит для нас директивой. Генерал утверждает: «Двигатель танка — такое же его оружие, как и пушка». Именно эта фраза старого волка-танкиста и определяет весь ход подготовки к неизбежным сражениям на Западном фронте.
24 декабря 1939 года в Бад-Эмс приезжает Адольф Гитлер. Он выступает перед полком, говорит о высоком доверии, оказываемом нам, намекает на то, что в обозримом будущем нам предстоит участвовать в битвах на полях, где проливалась кровь наших отцов ради прочного мира в сильной Европе.
В феврале 1940 года нас включают в состав группы армий фон Бока и перебрасывают в прирейнскую область. Внезапная передислокация застает нас врасплох — мы с большей охотой оставались бы в подчинении Гудериана.
Переброска на Рейн означает для нас новый этап боевой подготовки. Теперь мы входим в состав 227-й пехотной дивизии, и нам как мобильной части поставлена задача осуществить прорыв укреплений на голландской границе с выходом на линию Эйселя.
Успешное выполнение боевой задачи немыслимо без мобильности войск — именно она залог успеха при овладении мостами через многочисленные каналы, и в первую очередь через Эйсель.
5
Унтерфюрер — обобщающее эсэсовское звание младших командиров, соответствующее унтер-офицерам вермахта.
6
Так автор называет Вацлавскую площадь в Праге.