Моя любимая стерва

- В этот светлый и ясный день... – завела, была, немолодая полноватая женщина в строгом костюме, но стоявшая позади нас под руку с Генрихом, Мила возмущённо воскликнула:

- Хорош молодым романтику портить! Давайте ближе к делу!

- Милочка! – укоризненно протянул Генрих, посмотрев на жену.

- Спасибо, - кивнула я Миле, - действительно, давайте без этих ля-ля.

- Объявляю вас мужем и женой! – торжественно провозгласила сотрудница ЗАГСа, - можете обменяться кольцами.

- Наконец, ты опять стала моя женой, - со вздохом облегчения воскликнул Макс, вынимая из кармана брюк бархатную коробочку.

- А у меня создалось впечатление, что ты был только рад от меня избавиться! – хохотнула я, глядя, как он надевает на мой красивый тонкий палец кольцо с большим бриллиантом. А рядом ещё одно, тонкое обручальное.

- Но, как оказалось, в разлуке с тобой я жить не могу, погибаю от любви, - с улыбкой признался Макс, а я надела ему на палец простое обручальное кольцо.

- А теперь поцелуйте невесту, - добавила сотрудница, и мы прильнули друг к другу.

Потом мы поставили все необходимые подписи в книге, Мила и Генрих, как свидетели, тоже, и мы вчетвером вышли на улицу.

- Ну, что, по шампуньку? – рассмеялся Генрих, вынимая из багажника бутылки, бокалы и пакет со сладостями.

Мы выпили почти два ящика шампанского, закусили тортом, зефиром и шоколадками, а потом Макс на такси отправился на работу, а мы втроём в издательство. Генрих предусмотрительно прихватил с собой шофёра.

- Слушай, Викуля, а как же Димка? – вдруг спросил Генрих.

- Не знаю, - честно ответила я, - буду решать проблемы по мере их поступления.

- Ничего, - рассмеялась Мила, - он всё равно своего добьётся, а тебе паспорт украшать печатями, не привыкать! Гражданский брак – это туфта! Пока вы не венчанные, Северский будет надеяться, и досаждать тебя. Ой, что-то я такая пьяная!

- И я! – усмехнулась я, хлебнув прямо из горла, - кстати, Макс заикался о венчании.

- А ты? – заинтересовался Генрих.

- Обещала подумать, - икнула я.

- Лучше б Димка, - вздохнула Мила, - лично я за него, хочу, чтобы вы поженились.

- Посмотрим, - многообещающе заявила я, вызвав у своих спутников бурю веселья, - и вообще, - добавила я, - я на него обижена.

- Это после той шутки в супермаркете? – засмеялась Мила.

- Ага! Хороша шутка! – возмутилась я, - мерзавец! Ничего, пусть помучается, когда узнает, что я расписалась с Максом!

- Так ты что, ему назло, что ли? – догадался Генрих, - вот охламонка!

- Она самая! – кивнула я, смеясь.

В редакцию мы ввалились пьяные и весёлые, закупив по дороге ещё алкогольных напитков и закуски, напоили коллектив, а потом я с шофёром умчалась в посёлок.

Правда, по пути я заскочила и в свою спортивную редакцию.

Вывалилась из лифта, гремя бутылками в пакете, качаясь от выпитого, а в другой руке держа вскрытую бутылку с шампанским.

Модест Львович чуть не упал, увидев меня в весьма нетрезвом состоянии. Я вручила ему пакеты, а букет кинула через стойку Рите, секретарше.

- Это букет невесты, - пояснила я ей, - так что жди предложения руки и сердца.

Рита весело рассмеялась, я напоила и этот коллектив, а потом уехала, оставив их пировать.

Утро началось с громкого крика, и грохота, впрочем, как всегда. Но я не люблю вставать рано, тем более, после похмелья, и сейчас просто перевернулась на другой бок.

Но поспать мне не дали дети. Я явственно услышала звук открывающейся двери и топот ножек, сопровождающийся весёлым смехом.

- Мам, - услышала я звонкий голосок моей любимой дочки,

Василинки, - ты спишь?

- Заходи, солнышко, - села я на кровати, и сунула нос в окошко.

Какая прелесть! Сейчас лето, и на улице восхитительная погода, светит солнце, не жарко, и дует лёгкий ветерок.

Василинка вошла не одна, она держала за руку Леню и Лизу, чтобы те не упали, и троица дружно вышагивала.

- Идите сюда, мои хорошие, - воскликнула я, спрыгивая с

кровати, и подхватывая на руки Лизу.

- Мама, - проговорила дочка. Она недавно стала говорить, единственное, что она говорит без ошибок, это « папа» и

« мама», остальные же слова у неё получаются плохо.

- Мам, у нас в садике ставят Золушку, - воскликнула Василиса.

- И ты будешь играть главную роль? – догадалась я.

- Конечно, - воскликнула Василинка, - я самая красивая в группе.

Я лишь улыбнулась. Моя Василюшка умница и красавица, она, конечно, избалована, но я стараюсь привить ей скромность, как могу.

Дети стали носиться по комнате, шумя и смеясь, и я, понимая, что поспать больше не удастся, спрыгнула с кровати, и отправилась в душ.

Надела свою любимую юбку-карандаш чёрного цвета длиною чуть выше колен, и с разрезом едва не до пупа. А так же белую, приталенную блузку, красные туфли, и посмотрелась на себя в зеркало.

Ну, что ж, очень даже ничего. Длинные серьги в виде широких змеек, жемчужина на цепочке, тонкие, жёсткие браслеты, и сердечки на щиколотку. Очень даже ничего.

По комнатам витал стойкий запах ванили и выпечки, значит, семейство уже позавтракало, ваниль мы по утрам кладём в овсянку. И, когда я вошла туда, то застала только Ивана Николаевича и Анфису Сергеевну, они как раз ели кашу.

- Всем доброго утра, - весело воскликнула я, - а на мою долю кашки найдётся?

- Конечно, - улыбнулась Анфиса Сергеевна, бабушка Макса, и положила мне каши, - ну, что, Вика? Какие на сегодня планы?

- Сегодня у нас сдача номера, а завтра в « Планете спорта », я должна допечатать две статьи, и закончить колонку спортивных рекордов. Короче, день забит под завязку.

- Можно считать, что ты чего-то добилась в жизни, взлетела на вершину, - улыбнулась моя свекровь, - главный редактор в двух крутых глянцах Москвы.

- Мне для полного счастья осталось только самой издательство открыть, какой-нибудь медиахолдинг, - усмехнулась я, наливая себе кофе.

- Что это такое? – удивилась Анфиса Сергеевна.

- Медиахолдинг? – улыбнулась я, - совокупность издательства, радио, и телевидения. Однако, того, что я имею, мне вполне достаточно, - с этими словами я отрезала себе огромный кусок шоколадного торта.

В сумочке зазвонил телефон, я быстро вынула его, и увидела высветившийся номер Генриха, моего начальника.

- Вика, давай быстрее в редакцию, - буквально выкрикнул он, - у нас тут инвесторы пожаловали.

- Чёрт! – воскликнула я, расплескав весь кофе.

Я бросила термос с кофе в сумочку, и, на ходу поедая пирожное, схватила сумку, ключи от машины, и понеслась на выход.

На улице дул лёгкий ветерок, приятный и мягкий, я запрыгнула в свой джип, и рванула со скоростью ветра.

Последнее время я стараюсь думать только работе, потому что из головы не идёт Дима, боюсь, чтобы окончательно забыть его, нужно уехать на северный полюс.

Я дико страдаю из-за того, что не могу быть с человеком, которого люблю всем сердцем. Даже одолевают мысли, чтобы бросить всё, работу, бизнес, и уехать к Стефану. Только вряд ли он сможет заглушить тоску, которая мучает меня. Я не смогу жить в замке, хотя, кто знает, может, и смогу.

Мне вспомнился красивый замок под Веной, принадлежащий Стефану. Но я одно знаю, что я не могу быть с человеком, которого не люблю. В Макса я была влюблена, а сейчас привыкла к нему. Что мне делать? И как быть?

Любая другая женщина скажет, что я просто ненормальная. Ведь у меня замечательная семья, и прекрасные дети, со свекровью отношения отличные, и всё хорошо, а куда-то на сторону тянет. Тянет к Диме со страшной силой, и где-то в глубине души я надеюсь, что всё ещё можно изменить.

С этими невесёлыми мыслями я и добралась до издательства. Даже начало лета не радовало, хотя я люблю это время года. Тепло, но ещё не жарко, мерзких насекомых нет, которых я не перевариваю.

Я чувствую себя прекрасно только весной и вначале лета, когда ещё прохладно, ночи и утра слишком свежие, и я всегда открываю на ночь окошко.