Страница 4 из 60
Очнулась только рано утром, сбегала в ванную, умылась, почистила зубы, напилась воды прямо из-под крана, и, увидев, что времени только шесть утра, отправилась спать дальше.
Кот Штраус, роскошный, чёрный котище с оранжевыми глазищами, прозванный так за свою голосистость и тональность в мартовском мяуканье, улёгся мне под бок.
От кота исходили волны тепла, он мурзился, урчал, налопавшись свежей печёнки, а на десерт закусив сметанкой.
Я невольно задремала под его мурканье, а проснулась от диких воплей, доносящихся снизу. Нахальный Штраус расположился на подушке, брюхом кверху, а я, накинув любимый, шёлковый халат, и вышла в коридор.
- Пустите меня к ней! Я ей голову оторву! – орал Макс.
- Никуда я тебя не пущу! – вопила маменька, - убирайся из моего дома, недоносок! – и я хихикнула.
- Генерал из-за вашей драгоценной дочурки чуть лычки с меня не снял! Инна с переломом руки и носа в больнице! Я терпел, насколько это было возможно! Но всему есть предел!
- Милейший Матвей, - сладким голосом проговорила маменька, - генералу звонила не она, а я! Ты довёл мою любимую дочь до слёз! Думаешь, я тебе это с рук спущу?
- Да вы... да вы... – Максим явно не находил слов, чтобы достойно ответить тёще, которую он не переваривает, - да вы совсем офонарели!? Ядовитый скорпион, а не баба! Сука!
- Что ты сказал? – заорала не своим голосом маменька.
- Немедленно извинись перед моей женой! – гаркнул отец громовым, по-военному командным голосом, - твоё хамство, Максим, переходит всякие границы!
- Леонид Филиппович, - зло начал Макс, - я готов извиниться перед вами, но не перед вашей супругой! Она меня до печёнок достала! Классическая тёща! Запилила – дальше некуда! Я идиотом выглядел перед начальством, когда мне Григорий Матвеевич мозг выносил!
- Но это не означает, что ты можешь врываться в дом и скандалить! – рявкнул отец, - и, либо ты сию минуту извиняешься перед моей женой, либо я тебя с лестницы спущу!
- Кто – вы? – захохотал Максим, - спустите с лестницы? Комедия в двух актах!
- И в двух действиях, - тихо добавил отец, раздался грохот, а потом стон.
- Лёня, ну, ты мастак! – расхохоталась маменька, а у меня челюсть упала, - не думала, что ты умеешь кулаками махать!
- Чего тут махать, - буркнул отец, - парня понять можно, он обозлён до крайности. Ты его основательно допекла, но это не означает, что он может дерзить тут! Дмитрий так себя не ведёт!
- Так я его и не шпыняю, - усмехнулась маменька, - а этот сопляк мне никогда не нравился! Слушай, запихни его в машину, как очухается, уедет. И кто это его так отделал? Места живого нет!
Я едва сдержала рвущийся хохот. Юркнула обратно в спальню, забралась под шёлковое одеяло и пледы, и затихла.
Штраус привалился мне под бок, дверь скрипнула, я услышала лёгкие шаги, чьи-то тёплые пальцы коснулись моего лба, а нос уловил запах мускусных духов.
Недавно я, вечно кашляя от приторных духов матери, которыми она обливает себя без меры, купила ей в подарок духи с запахом мускуса. Приятный, ненавязчивый аромат, я думала, что она поставит их мариновать, учитывая её своеобразные вкусы. А потом передарит кому-нибудь.
Но духи ей неожиданно понравились, и теперь она постоянно источает мускусный аромат, а я вздохнула с облегчением.
Опять послышались лёгкие шаги, а потом голос матери:
- Она спит, - и дверь закрылась.
Я проспала весь день, а к вечеру проснулась с дикой головной болью. Но пробуждение моё было не слишком приятным, поскольку в комнате я обнаружила Диму, читающего какую-то книгу.
- Ты какого лешего тут делаешь? – возмутилась я, сев на кровати.
- Что, проснулась? – поднял на меня глаза Дима.
- Чего тебе надо? – устало спросила я, - надоело выяснять отношения!
- Да? – прищурился он, - я что-то не заметил! Ты только и делаешь, что выясняешь со мной отношения! Зачем ты Трейси побила, можно узнать? Я тебе кто? Муж? И, если мне память не изменяет, я тебе уже задавал подобный вопрос, а ты ответа на него так и не нашла. Более того, продолжаешь зверски хулиганить.
- Будь добр, отвяжись от меня! – буркнула я, доставая из сумочки сигареты, - и вообще, кто тебя сюда пустил?
- Марьяна Георгиевна, кто же ещё, - сказал Дима, нахально улыбаясь.
- А ещё планы мести строила... – пробормотала я, щёлкнув зажигалкой.
- Что за планы мести? – тут же заинтересовался Дима.
- Тебе она мстить решила, милый мой, - промурлыкала я.
- Стало быть, с твоей подачи у неё подобная задумка появилась? – прищурился он.
- Да я сама невинность! – я закатила глаза, - всего лишь поплакалась ей в жилетку, а она обозлилась, что её дочурку до слёз довели!
- Манипуляторша! – хохотнул Дима, - а насчёт невинности я бы поспорил! – он резко встал, отнял у меня сигарету, и, затушив её, прижал меня собой к кровати своим немаленьким весом.
Я в первый момент хотела оттолкнуть его, но, едва он стал целовать меня, тут же расплавилась.
Он ушёл через четыре часа, а я, приняв душ, отправилась пить кофе.
- Судя по твоей довольной физиономии, пообщались вы продуктивно! – хохотнула маменька, она в это время лакомилась кофе с пирожными.
- Зачем ты его вообще пустила? – фыркнула я, наливая себе кофе.
- А что, ты против? – засмеялась маменька, - по тебе и не скажешь.
- Кто-то кому-то мстить собирался... – протянула я, разглядывая пирожные на подносе. И, остановив свой выбор на шоколадном, взяла сладость. Вишня на пирожном оказалась замечательной, кисленькой, а бисквит горьковатым.
На некоторых пирожных в супермаркетах вишни засахаренные, с синтетическим привкусом, от которых меня начинает мучить жажда. Но маменька всегда покупает сладости во французской кондитерской, либо их печёт тётя Аля, моя бывшая няня.
И я с удовольствием откусила от пирожного.
- Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, - засмеялась маменька, - устрою ему пакость. Никому, даже ему не позволено доводить тебя до слёз. А, тем более, посредством глупой блондинки! И чего ты ждёшь? Чего тянешь время? Он тебя обожает! Выходи за него! Макс потом сто раз пожалеет, что бросил тебя. И потом, тебе плохо было с ним сейчас? Вид у тебя довольный.
- С ним мне очень хорошо, - вздохнула я, взяв с тарелки очередное пирожное, для разнообразия белый бисквит с сырным кремом и белым шоколадом, - и мы с ним кое о чём договорились. И я в тот момент надеялась, ты мне поможешь.
- Смотря в чём, - улыбнулась маменька.
- Я хочу родить от Димы сына, - призналась я, а маменька выронила из пальцев эклер, который уже поднесла ко рту.
Пирожное спланировало в чашку с кофе, подняв веер брызг, а белая кофточка матери поменяла декор с белоснежного на леопардовый.
- Что ты хочешь сделать? – просипела она.
- Я себя сгрызу, если матерью его сына станет какая-нибудь блондинка, - вздохнула я, решив говорить правду, - в июле мы едем в Тоскану, хотя сейчас это уже не имеет смысла. Мне надо прийти в себя, съездить куда-нибудь одной, отдохнуть. Я поверить не могу, что меня взяли и променяли. Как перчатки! Сделал мне двоих детей и свалил! Скотина! Ничего, я ему морду основательно набила.
- Так это ты ему? – захихикала маменька, - однако, у тебя тяжёлая рука! Два таких отменных фингала ему поставила!
- Сама знаешь, что глазомер у меня первоклассный, - улыбнулась я, - в один глаз вазочку с мороженым в кафе метнула, а в другой пепельницу дома. Меня мучила проблема, как быть с таблетками, как не забеременеть от Макса.
- Подумаешь, проблема! – фыркнула маменька, - сказала бы, что у тебя женский цикл поменялся.
- Это как? – я поперхнулась кофе, - ты думай, что говоришь! Так не бывает!
- А откуда он знает? – прищурилась маменька, - мужики в этом ничего не понимают и понимать не хотят! Их один вид средств интимной гигиены в ступор вводит.
- Мам, Макс медик! – простонала я, - у него первое образование хирургическое!
- Да? – изумилась не знавшая об этом маменька, - чего же он тогда в МВД пошёл?