Ангел в террариуме

- Он ничего не понимает в моде, - хмыкнула я, и взяла вещи.

Внутри оказался элегантный, чёрный костюм; узкие брюки, жакет, и белоснежная блузка.

Кроме полотенца, Ася принесла мне и бельё. Она терпеть не может чёрное с красным бельё, но мне принесла именно такое, зная мои пристрастия.

Я переоделась, пока Ася стояла, отвернувшись, и мы вышли из кабинета.

Первый, кто попался нам по пути, был Никита, и у него во взгляде мелькнула усмешка.

- Смотри, какая офигенная блондинка с нашей стервой, - услышали мы, и Ася поперхнулась.

- Вот придурок, - выдавила я, когда мы оказались в лифте, - совсем мой зам оборзел.

- Да ладно тебе, - улыбнулась Ася, - видимо, ему нравятся блондинки.

- Он женат на дочери босса, - вздохнула я.

- Ну, и что? – засмеялась Ася, - сомневаюсь, что она – его единственная женщина на данный момент.

- А это идея, - вдохновилась я.

- С ума сошла? – возмутилась Ася, - ты не имеешь права людям отношения портить.

- Понимаю, не имею, - вздохнула я, - но он мерзавец! Сначала предложил мне устроить подпольный тотализатор, потом

захотел, чтобы я бесплатно, мимо кассы издательства, разрешение на рекламу подмахнула. Уверена, ему за это должно было что-то обломиться. Ясное дело, он обозлился, и облил меня этой гадостью, лапшой быстрого приготовления. До сих пор запах в носу стоит! И как люди это едят?

- Ты избалованная, - усмехнулась Ася, - редкая найдётся свекровь, которая будет своей невестке пирожки с вишней на завтрак печь.

- Да уж, - протянула я, и, когда дверцы лифта распахнулись, вышла в холл, - ты права, Анфиса Сергеевна, это нечто особенное. Знаешь, я для себя кое-что решила. Когда Леня вырастет, я буду такой же доброй свекровью для будущей невестки, коей является для меня Анфиса Сергеевна.

- Зачем портить традицию? – ухмыльнулась Ася.

- Просто я не люблю у людей кровь пить, - вздохнула я, - я этого не понимаю.

- Ты самое настоящее чудо, - улыбнулась Ася, - в хорошем смысле.

- Я поняла, - засмеялась я, и мы сели по машинам.

У нас с Асей есть любимое кафе рядом с набережной, где мы часто пьём кофе, и сейчас официантка встретила нас весьма дружелюбно, и проводила за любимый столик.

- Мне чашку ристретто, - сказала я, - шоколадное, кофейное, клубничное пирожные, и эклер.

- А ты не лопнешь, деточка? – хмыкнула Ася, - а мне эклер и чашку каппучино, - и она откинулась на спинку стула, - как там Зойка?

- Первая эйфория прошла, теперь мучается токсикозом, - вздохнула я.

- Самые неприятные дни беременности, - протянула Ася, - ничего, пройдёт.

- Самое неприятное в беременности – сами роды, - сказала я. Взяла поставленную официанткой чашку, и хлебнула отлично приготовленный кофе.

- У меня слюнки текут, глядя на твои пирожные, - вздохнула Ася, - я съедаю одно, и исключительно с утра, чтобы не растолстеть.

- Я тебе давно говорю. Балда! Займись скандинавской ходьбой! О чём ты только думаешь?

- Я морально слабая, - вздохнула Ася, и откусила от эклера.

- Пирожные есть ты сильная, - ухмыльнулась я.

- Люблю сладкое, - сказала Ася, потягивая кофе, - слушай, а какие у тебя планы на весну?

- В смысле? – не поняла я.

- Хочу Аринку куда-нибудь свозить. Обычно я их с Яной вожу, но Яна с ребёнком сидит... Не понимаю, как они с Игорем будут свою жизнь строить! Янке шестнадцать, она сама ещё ребёнок, даже не погуляла! Она даже такого понятия не знает – жить с мужчиной! Что ей в голову взбрело? Твоё влияние, между прочим.

- При чём тут я? – я подавилась кофе, - я на неё не влияла.

- Да ты постоянно на неё влияешь, - отмахнулась Ася, - она по твоей милости на журфак собралась. Я так надеюсь, что у них с Игорем это на всю жизнь. Ведь ребёнок – это не игрушка, ему полная семья нужна.

- Ты об этом не думала, когда в койку с Ренатом ложилась, - хмыкнула я, - слушай, давай выпьем по бокалу.

- А ГАИ? – вздёрнула брови Ася.

- Зажуём таблеткой, и дело с концом. Если запаха нет, и координация на дороге нормальная, никто не остановит, - отмахнулась я, - девушка, принесите нам два бокала

« Каберне ».

- Сейчас, - засуетилась официантка, и принесла нам вино.

Мы выпили по граммульке, потом Ася укатила по делам, а я поехала в школу к Аркаше.

Выслушав нотации учителей, я предложила Аркаше подвезти его, и мы сели в мой джип.

- Классная у вас машина, - протянул мальчишка.

- Я люблю свой джип, - улыбнулась я, - а что насчёт химических соединений?

- Я вам такой убойный клей сделаю, - захихикал он, - ваш зам никогда не отклеится.

- Отлично, - мстительно процедила я, вцепившись в руль, - а то ведёт себя... не играй в мои игрушки, и не писай в мой горшок... Будем играть по его правилам!

- Вы ледяная! – воскликнул Аркаша, - сейчас мы устроим!

Он явно предвкушал очередную пакость, и я тоже. Я привезла Аркадия в особняк, и мы через террасу, где я выращиваю

розы, прошли в дом, и поднялись ко мне в мастерскую.

Я вынула купленные по дороге ингредиенты, и Аркашка взялся за дело.

- Ты мне только дом не спали, - засмеялась я, - или не взорви. Ты голодный?

- Вообще-то, да, - кивнул он, и я окольными путями спустилась на кухню.

Самой есть хотелось, и я сделала Аркашке бутерброды с солёной рыбой и колбасой, себе парочку с рыбой, и поднялась к нему.

Я только коснулась ручки, как прогремел взрыв.

Как я тарелку, и кружку с какао не выронила, не знаю, но, тем не менее, я устояла.

- Аркадий! – обморочным голосом воскликнула я, заходя внутрь, - что ты творишь? Стоило мне отлучиться, как ты взрыв устроил!

- Я случайно, - улыбнулся Аркашка, - это ерунда, взрыв слабый. Так, соединение пошло не то.

- Ты кому это говоришь? – хихикнула я, усевшись на стул, - ненавижу точные науки.

- Почему? – засмеялся Аркашка, - это же просто! Я вот получаю пятёрки по всем точным предметам, а, когда дело доходит до истории, литературы, и прочего, абзац. Я просто не могу понять. Ну, что такого в этих войнах? Зачем их изучать? Куча правителей, как наших, так и иностранных, а уж про литературу я молчу. Для чего вообще книги пишут? А поэты? Кто это вообще придумал, текст зарифмовывать? Я чумею, когда заставляют стихи учить.

- Я с тобой не согласна, - засмеялась я, - поэзия – это самое красивое, что могла создать природа. Я всегда по гуманитарным предметам имела самые высокие оценки, потому что понимала это. А войны... наши деды сражались, чтобы мы могли жить спокойно, а мы этого не то что, не ценим, но и не хотим знать. Меня это тревожит. Я боюсь, что скоро все об этом забудут. Ведь за нас умирали...

- Вы так говорите об этом... – протянул Аркашка, - что плакать хочется.

- Мне на день Победы всегда плакать хочется, - вздохнула я, - а чем тебе поэзия не угодила?

- Тупо, - пожал плечами Аркашка.

- Это выражение эмоций, - улыбнулась я, - тебе грустно, льёт дождь, а ты подумай о романтике в этот момент. Я всегда видела в дожде скрытый романтизм. Двое, под одним зонтом, в ливень, а в лужах отражается небо.

- И оба промокли, - поморщился Аркашка, - и потом, я мальчишка, и девчонок терпеть не могу. Они противные.

- Все так думают в твоём возрасте, - засмеялась я, - подрастёшь, и поймёшь, что ты просто боялся скрытого чувства. Запомни, друг мой, одну простую истину. Мужчина – который способен признать свои ошибки, и готовый всегда подставить женщине сильное плечо, это настоящий мужчина. Сильных и самоотверженных ценят женщины, любят, и готовы идти с таким на край света. Понимаешь?

- И зачем мне это? Я хочу быть программистом, а девчонки...

Зачем мне всё это?

- Однако, - пробормотала я, - для самоутверждения, дружок, для самоутверждения. Ладно, ты всё равно не поймёшь, лучше займись клеем.

Мы справились быстро.

Я ничего в этом не понимаю, а Аркашка склеил два деревянных брусочка, и разодрать их мы не смогли.

У меня был план.