Пани сумасбродка

У моря уже было полно людей, все ждали прилива, и копошились во вчерашних кучах, а я уселась на дюну, и закурила сигарету.

- Ты же настынешь, - возмущённо воскликнул Макс, - и брось сигарету!

- Отстань, не лишай меня этого удовольствия.

- Мракобесие, - он порылся в карманах, - держи, - он протянул мне пачку с печеньем в шоколаде, - не смей курить на голодный желудок, это ужасно вредно.

- Какой ты заботливый, - я захрустела печеньем, - бываешь по праздникам.

- А ты язва, - Максим покосился на меня, - бываешь по будням, - и тоже захрустел печеньем.

И вот начался прилив. Волны вздымались до небес, самая настоящая стихия, ветер, и морские брызги, но вскоре всё стихло.

Остались лишь горы мусора на поверхности воды, и все присутствующие бросились в море. В комбинезонах в основном местные, да мы с Максом, смогли забраться как можно дальше, а потом я оставила Макса на берегу, сторожить выловленные кучи, и полезла уже сама.

Вдали виднелась такая завлекательная куча, но добраться до неё не представлялось возможным, если только вплавь.

Но дул сильнейший ветер, и это было крайне опасным, поэтому даже местные не решались туда лезть.

- Слушай, - вдруг услышала я сбоку разговор, - давай, я привяжу тебя за верёвку, и ты её достанешь, - и во мне зубами клацнула жадность.

Конечно, я поступила в своём излюбленном стиле, сначала откаблучу номер, а уж потом подумаю, стоило ли так поступать. И я рванула в море, отчаянно гребя руками, и преодолевая стихию. Вслед мне неслись крики. На русском языке, и на польском, и международные ругательства.

В руках у меня были два сачка, и я ловко подцепила всю кучу в них, едва удерживаясь на волне, и заработала ногами.

Но волны были сильнее меня, и я чуть ко дну не пошла, с головой ушла под воду, и тут же рванула изо всех сил вверх.

- Вот психованная идиотка! – раздалось рядом со мной, и две сильные руки потащили меня к берегу. Навстречу уже мчался Макс, перепуганный, и весьма разозлённый.

- Ты совсем с ума сошла? – заорал на меня, - зачем ты туда полезла?

- Очень глупый вопрос, - натянула я на мокрые волосы мокрую шапку, - хотела заполучить эту кучу.

- Тебе этих мало? – оглядел он кучу, вытащенную нами ранее.

- Слушай, хватит на меня нападать, - и перевела взгляд на моего спасителя, - Ромка! Привет!

- Привет, моя спятившая подруга, - покачал он головой, - извини, что раньше не поздоровался, стихия не соответствовала.

- Да ладно тебе, - виновато улыбнулась я, - понимаю, что сморозила глупость, но уже очень хотелось получить кучу.

- Ответ типичного завёрнутого на янтаре, - с усмешкой ответил он, и попытался закурить на ветру, но потерпел фиаско, и убрал сигареты, - а как там Димка поживает?

- Нормально, - пожала я плечами, - достаёт меня вернуться к нему, теперь манкирует дочерью.

- Он своего не упустит, - с ухмылкой ответил Ромка, - а это кто? Твой очередной хахаль?

- Это мой муж, - сквозь зубы ответила я, - знакомься, его зовут Максим, а это Роман, он Димкин сослуживец.

- Понятно, - Макс оглядел Ромкину фигуру, ничуть не хуже, чем у Димки, и поздоровался с ним за руку.

- Ты здесь один, или с Региной? – спросила я его.

- Конечно, Регина со мной. Ревнует, и ходит по пятам, хотя терпеть не может лазать за янтарём. А вон и она. Региночка, иди скорей сюда, гляди, кого я встретил.

- Наша красавица Ева, - подошла она к нам, - а где Димка?

- Мы с ним в разводе, знакомься, мой новый муж, Максим.

- Привет, - оглядела она его, - и кто кого бросил, если не секрет? Я печёнкой чую, что ты его. Он тебя чуть ли не на руках носил, а ты огрызалась.

- Правильно чует твоя печёнка, - с улыбкой ответила я, - достал он меня.

- Ничего, он тебя ещё больше достанет, и ты к нему вернёшься, - дёрнула она плечом, - Ромка, хватит в этой грязи копаться, лучше, пойдём, погуляем.

- Подожди, я сейчас остатки разберу, - и он стал копошиться в мусоре.

А Макс так поглядел на меня, что и я уткнулась в янтарь. Перевернула оба сачка, и тихо охнула, сверху выпал роскошный кусок янтаря, размером с хороший кулак, а к нему ещё один, плоский, в виде медузы. Такую вещь ни за что не станешь пилить, лучше дырку в ней проделать, и готов медальон.

- А почему он такой? – разглядывал Макс кусище, - какая интересная форма.

- Это природа постаралась. Вот это да! – я вытащила кусище в десять раз больше, чем был первый.

У нас сегодня был грандиозный улов, такого у меня ещё не было. Все присутствующие глядели на нас с откровенной алчностью в глазах, а я с энтузиазмом разбирала янтарь.

Часть мусора отлетела в сторону, и я потянулась за куском грязной сетки, чтобы и его осмотреть.

Потянула на себя эту сетку, и заорала на весь пляж. Из этого куска невода выпала... часть человеческой конечности.

Конкретно, это было запястье, предположительно, женское, потому что пальцы были слишком тонкие и красивые для мужских. Конечно, и у мужчин красивые руки, но вот ногти они точно не растят, а ногти у этого запястья были длинные и красивые.

Я от неожиданности плюхнулась задом на мокрый песок, а Макс попятился, потом поднял меня, и стал отгонять зевак.

- Что тут такое? – протиснулся к нам Казимир, - Господи! Это же человеческая рука.

- Как тут у вас милицию вызывают? – спросил его Макс.

- У нас полиция, сейчас, - он вынул из кармана мобильник, и быстро-быстро заговорил по-польски, а потом убрал телефон, - сейчас стражи порядка будут.

- Что ни день, то какое-нибудь происшествие, - покачал головой Макс, - думаю, тут и труп где-то рядом.

Я посмотрела на руку, зрелище было жуткое, но вдруг что-то привлекло моё внимание, и я присела около этой руки.

Я всегда смотрю людям на руки, привычка уже такая, когда Барбара взяла из моих рук стаканчик с шампанским, я обратила внимание на её руки.

У неё на пальцах был чудесный маникюр, кутикула хорошо обработана, а на указательном пальце красовалось кольцо.

Вернее, перстень. В тонкой оправе, элегантное, с зелёным камнем, а ноготки были с французским маникюром.

Я сама люблю французский маникюр, мне на ногтях маникюрша нарисовала сердечки, а у Барбары были цветочки. На голубом фоне красные цветочки с жёлтой сердцевинкой. И вот сейчас на отрубленной руке я вижу нежно-голубые ногти, и цветочки на них, как и у Барбары. А на указательном пальце правой руки след от кольца, при чём след тонкий, следовательно, кольцо было тонким.

У меня неприятно засосало под ложечкой, и я подняла глаза на Макса.

- Что ты там углядела? – настороженно спросил он, и в этот момент приехала полиция.

Уж не знаю, как у них тут со званиями, я плохо разбираюсь в иностранных лычках, но к нам приближался офицер.

Макс тут же поставил меня на ноги, и очень вовремя, иначе бы я долго объясняла местным глинам, почему рассматривала руку. Тут либо у меня интерес нездоровый, либо что-нибудь ещё.

Офицер сказал что-то по-польски, и я ничего не поняла, и обратилась к Казимиру.

- Что он сказал? Я ни словечка не поняла.

- Русские, - вынес вердикт следователь, - инспектор Адам

Седляк. Кто нашёл конечность?

- Я её выловила с янтарём, - подала я голос.

- Фамилия, имя и отчество, будем составлять протокол.

Как он хорошо русский знает. Ладно, пусть будет протокол, надеюсь, ему в голову не придёт соединиться с Москвой, чтобы побольше узнать о моей скромной персоне.

Боюсь, ему сразу захочется спрятать меня за решётку на неопределённый срок.

Руку упаковали в пакет, и инспектор велел прочесать пляж, да тут надо морское дно обыскивать, по-моему.

И я почти уверена, что рука эта Барбары. Почему? Я хорошо запоминаю детали, незначащие на первый взгляд, и след от кольца, и эти ногти с маникюром, и даже царапинка.

Помню, я предложила Барбаре пирожное, она не отказалась, и взяла сладкое. Потом вынула перочинный ножик, и порезала пирожное на мелкие кусочки. У всех людей свои причуды, я ем селёдку с огурцом, запивая всё это молоком, а пирожные и торты только вилкой. У Барбары была своя причуда, она разрезала пирожные на мелкие кусочки, и брала его пальцами.