Страница 18 из 51
- Так я получу кофе и йогурт? Чего вы телитесь?
- Кофе в кофеварке, наливайте, йогурт в холодильнике, доставайте, - холодно ответила Ядвига.
- Я вам деньги заплатила за сервис! – взвизгнула эта нахалка.
- Вы заплатили деньги за жильё, и за еду, а вынимать из холодильника вы её сами станете, - и она занялась помешиванием чего-то аппетитного в сковородке.
Девица пошла пятнами, а Арина вскочила, вытащила из холодильника йогурт, налила в чашку кофе, и дала подруге.
Та даже не поблагодарила её, молча стала есть.
Мне было неуютно, эта нахалка раздражала, залпом выпила кофе, и поспешила в комнату.
Макс остался на кухне, и я решила просмотреть информацию на Кшиштофа. Я пока не решила, стоит ли рассказывать Максу, что этот Зорин родственник Маши, вернее, свойственник. Мне на секунду показалось, что я что-то вспомнила, что-то чрезвычайно важное. С Машей связанное, мелькнуло, и молниеносно исчезло, словно и не бывало.
Связь Маши с убитым, Кшиштоф, который якобы совершил это преступление, и вот теперь всё повторяется.
Или наша преступница – Анастасия? Супруга, теперь уже вдова, Зорина? А ей зачем? Но она зачем-то отправила Неониллу в Гданьск, и было совершено убийство, а потом и Неониллу убили. Но ведь Анастасия сейчас в Москве, она не могла находиться в двух местах одновременно. С другой стороны...
Надо проверить её алиби! Вдруг она выезжала в Гданьск?
Балтийское море от Москвы не так уж далеко, если на самолёте долететь, то успеешь вернуться в тот же день.
И я схватилась за телефон.
- Узнай алиби Анастасии Зориной, мне нужен её день по минутам, когда убили Савостину, - и Марат молча отключился, а я занялась Каминским, очень уж он меня интересовал, я к тому же Маше обещала.
Каминский Кшиштоф был поляком, впрочем, это и по имени ясно. Родился в Варшаве, и прожил там до десяти лет, пока не умерла его мать, и его отец не женился на другой.
Его мачеха была русской, и очень скоро семья перебралась в Россию. Ольга была очень милой женщиной, своих детей у неё не было, и иметь она их не могла, поэтому вся её любовь излилась на пасынка.
Отец его был медиком, стоматологом, и в советское время зарабатывал огромные деньги. Но время было неспокойное, и в итоге его поймали на том, что он ставил коронки из золота. Казалось, жизнь полетела под откос, но следователь предложил ему альтернативу. Пусть поставит лично ему, следователю, коронки из золота, при чём за свой счёт, и претензий к нему никаких не будет. Мариуш Каминский отделался лёгким испугом, и после это истории с лечением зубов завязал.
Он устроился в институт, где преподавала Ольга, начал с нуля, пошёл на профессорскую степень, и сделал себе имя.
Кшитофу прочили карьеру его родителей, но его медицина не интересовала, неожиданно для всех знакомых он пошёл на юридический, заочно, и в Институт Иностранных Языков.
Очень умный был юноша, окончил с блеском оба института, и с головой ушёл в юриспруденцию. Стал помощником адвоката, и резко пошёл вверх.
Всю свою молодость он провёл за рулём мотоцикла, и такой зигзаг поразил всех знакомых. Из уличного хулигана, с которым родители едва справлялись, он превратился в респектабельного мужчину.
Но он не долго пробыл адвокатом, мгновенно поднялся на вершину, а потом вдруг ушёл из адвокатуры. Он открыл фирму, занимающуюся торговлей нефтью, потом нефтеперерабатывающий завод, и теперь он один из самых богатых людей на свете. Но ещё до института у него было одно пятно в автобиографии.
Кшиштоф встречался с одной девушкой, она была хорошенькая, светленькая, происходила из очень богатой семьи. Родителям Аллы он не пришёлся по душе, хулиган, хоть родители и преподаватели, и они запретили им встречаться.
Кшиштоф не слишком расстроился, Алла ему нравилась, но такой уж любовью безумной он к ней не пылал.
И через шесть месяцев после их расставанья в семье Аллы случилось несчастье. Грабители ворвались в их дом, убили кое-кого из слуг, сняли со стен дорогие картины, забрали из шкатулок драгоценности, и вымелись вон.
Зацепок у следствия не было никаких, милиция искала грабителей, плюс ко всему грабители взяли в заложники Аллу,
и на следующий день родителям поступило сообщение, что она находится в больнице. Девушка получила серьёзное ножевое ранение, и там же скончалась. Но нашлись свидетели, которые потом сказали, что видели Аллу, видели, как её вытаскивал из машины парень. Они опознали Кшиштофа, и ему задали несколько неприятных вопросов. Казалось, участь его была неизбежна, но дело неожиданно закрыли.
А Кшиштоф всерьёз занялся учёбой. Парня словно подменили, это был уже не тот хулиган, как – будто что-то его надломало.
Но это пятно осталось с ним на всю жизнь. Больше ни в чём таком Кшиштоф замечен не был, за исключением случая с Зориным, но этого Марат достать не сумел, доступ к делу был закрыт. Марат сказал в электронном письме, что этим занималась прокуратура, что вся документация там, и я всерьёз задумалась, как бы к прокурорам подобраться.
У меня есть один знакомый прокурор, но связываться с ним у меня нет ни малейшего желания. Впрочем, выбора-то всё равно нет, и я набрала номер Евгения.
- Слушаю, - раздалось на том конце провода.
- Привет, - осторожно сказала я, - ещё помнишь меня?
- Помню, - хмыкнул он в ответ, - как твои делишки?
- Отлично, отдыхаю в Гданьске, и расследую убийство. Женька, помоги, нужна твоя прокурорская помощь.
- Викуль, чего тебе не живётся спокойно?
- Так ты поможешь?
- Помогу, куда ж я денусь?
- Тогда подними дело Зорина Михаила Васильевича, он был хозяином сети магазинов оргтехники, коллекционировал дорогие полотна, и был убит грабителями, решившими завладеть картинами. К делу был причастен некто Кшиштоф Каминский, так сказал следователь, который вёл это дело. Мне нужны все подробности по этому делу, кстати, доступ к нему закрыт, только не ори на Марата, вопрос очень остро стоит.
- Всё время ты его подставляешь, и даже теперь, когда он память потерял, - возмущённо воскликнул Евгения, - ладно, посмотрю, сейчас схожу в архив. Минуточку! – резко воскликнул он.
- В чём дело? – всерьёз забеспокоилась я.
- Никаких дел не открывали, я это точно знаю. Всё под моим контролем, если бы открыли дело, то я бы об этом первый знал, - теперь в его голосе звучали растерянные нотки.
- Значит, дело не открывали? – я отодвинула ноутбук, и в этот момент дверь открылась, и Макс вошёл в комнату.
- Даже и не думали, и я не понимаю, почему доступ запаролен. Я всё выясню, и тебе перезвоню, - и он отключился, а я задумалась. Что-то не то творится в датском королевстве.
- Ты кому звонила? – Макс присел около меня, - только не обманывай, мы же в паре работаем.
- Звонила я Мессалитову, прокурорская помощь срочно понадобилась. Давай, я тебе кое-что расскажу, но ты не смей
Яцеку ничего рассказывать.
- Почему?
- Потому! Дай мне слово, что ничего не скажешь ему!
- Ладно, я буду нем.
- Смотри у меня, - я поудобнее устроилась на кровати, и пересказала ему Машину историю.
- Я что-то не понял, - задумчиво проговорил Макс, - ты почему ей помочь решила?
- По доброте душевной, - дёрнула я плечом.
- По доброте душевной решила разбить семью? – прищурил он глаза, - у них ребёнок маленький!
- Я не собираюсь разбивать семью! Я просто очищу имя Каминского, если оно подлежит чистке, а там Маша сама решит.
- А я думаю, что ей знать ничего не стоит, - решительно заявил Макс, - вдруг она вернётся к Каминскому?
- А почему бы и нет?
Макс вдруг резко встал, прошёлся по комнате, развернулся, а потом посмотрел мне в глаза.
- Всё-таки ты что-то чувствуешь к Димке? Верно? – охрипшим голосом спросил он, и я поперхнулась.
- С чего ты взял? – сделала я невинные глаза.
- Сначала ты вышвыриваешь Димку из своей жизни, потом ты ходишь, словно тень какая. Думаешь, что я слепой? Что я ничего не вижу? Не делай из меня идиота! – заорал он на меня.